Мертвый принц

Снаружи стонал ветер.

Медленно текли минуты, а потом раздался удар колокола, затем другой. Всего двенадцать. И когда пробило полночь, королева выпила вино.

Нейл почувствовал мимолетное движение воздуха, легкий холодок. Комнату наполнил приглушенный шум.

Затем королева заговорила, и ее голос звучал глубже и грубее, чем обычно. У Нейла волосы на затылке зашевелились.

– Мюриель, – сказала она. – Моя королева.

А затем, словно отвечая самой себе, произнесла уже собственным голосом:

– Эррен, моя подруга.

– Твоя слуга, – поправил более глубокий голос. – Как ты? Я подвела тебя?

– Я жива, – ответила Мюриель. – Твоя жертва не была напрасной.

– Но твои дочери здесь, в царстве праха.

Сердце Нейла учащенно забилось: он запоздало заметил, что, не отдавая себе в том отчета, сделал несколько шагов и теперь оказался стоящим около одного из стульев, глядя в бокал с вином.

– Все?

– Нет. Но Фастия здесь. И милая Элсени. Они в саванах, Мюриель. Я подвела их – и тебя.

– Нас предали, – ответила Мюриель. – Ты сделала все, что могла, отдала все, что имела. Я не могу тебя винить. Но я должна знать, что с Энни.

– Энни… – Голос стих. – Мы забываем, Мюриель. Мертвые забывают. Это похоже на тучу или туман, который с каждым днем поглощает нас все больше и больше. Энни…

– Моя младшая дочь. Энни. Я отправила ее в монастырь Святой Цер, но не получила оттуда никаких известий. Я должна знать, нашли ли ее там убийцы.

– Твой муж мертв, – ответила Эррен. – Он спит не здесь, но говорит с нами издалека. Его голос очень слаб и полон грусти. Он одинок. Он очень тебя любил.

– Уильям? Ты можешь с ним разговаривать?

– Он слишком далеко и не в силах найти сюда дорогу. Тропы окутаны мраком. Весь мир окутан мраком, а ветер набирает мощь.

– Но Энни… ты не слышишь ее шепота?

– Я ее вспомнила, – проговорила Эррен. – Огненные волосы. Вечные проказы. Твоя любимица.

– Она жива, Эррен? Я должна знать.

Воцарилось молчание, и Нейл обнаружил, что держит в руках бокал с вином. Ответ Эррен донесся до него словно издалека.

– Думаю, она жива. Здесь так холодно, Мюриель…

Они говорили о чем-то еще, но Нейл их не слышал, он поднес напиток к губам и сделал глоток. Поставил бокал на стол и проглотил горькое вино. Он не сводил глаз с остатков напитка, поверхность которого успокоилась и превратилась в красное зеркало. Он увидел в нем себя – волевой подбородок, доставшийся ему от отца, свои черты… Только голубые глаза казались черными провалами, а пшеничные волосы приобрели красный оттенок, словно он смотрел на портрет, написанный кровью.

Затем кто-то появился у него за спиной, и на плечо ему легла рука.

– Не оборачивайся, – прошептал женский голос.

– Фастия?

Теперь он увидел в алом зеркале ее лицо вместо своего и ощутил запах лаванды.

– Так меня звали, верно? – сказала Фастия. – А тебя я любила.

Он хотел повернуться, но рука сильнее сжала его плечо.

– Не делай этого, – остановила его принцесса. – Не смотри на меня.

Нейл поболтал вино в бокале, однако образ Фастии остался неизменным. Она мимолетно улыбнулась, но в ее глазах стыла печаль.

– Я бы хотел… – начал он и не смог закончить.

– Да, – проговорила она. – Я тоже. Но ты ведь понимаешь, это было невозможно. Мы вели себя глупо.

– И я позволил вам умереть.

– Про это я ничего не знаю. Помню только, что ты обнимал меня, ласково, словно ребенка. Я была счастлива. А больше ничего. Скоро я забуду и это. Но мне достаточно моих воспоминаний. Почти…

Холодные пальцы нежно коснулись его шеи.

– Я должна знать, любил ли ты меня, – прошептала она.

– Я никого так не любил, как вас, – сказал Нейл. – И никого больше не полюблю.

– Полюбишь, – мягко проговорила она. – Ты должен. Только не забывай меня, потому что очень скоро я забуду себя.

– Никогда, – прошептал он, смутно чувствуя, как по щекам катятся слезы.

Одна из них упала в бокал с вином, и Фастия вздрогнула.

– Она холодная, – сказала она. – У тебя холодные слезы, сэр Нейл.

– Простите, – проговорил он. – Простите меня за все, миледи. Я не могу спать…

– Тише, любимый. Помолчи, позволь мне рассказать тебе кое-что, пока я еще помню. Это про Энни.

– Королева спрашивает про Энни.

– Я знаю. Она разговаривает с Эррен. Но послушай внимательно то, что мне сказали. Энни очень важна. Гораздо важнее моей матери, и брата, и всех остальных. Она не должна умереть, иначе все пропало.

– Все?

– Эпоха Эверон на исходе, – молвила Фастия. – Древнее зло и новые проклятия приближают ее конец. Ты знал, что моя мать нарушила закон смерти?

– Закон смерти?

– Он нарушен, – подтвердила Фастия.

– Я не понимаю.

– Я тоже, но об этом шепчутся мертвые в костяных покоях. Мир пришел в движение и неудержимо катится в бездну. Все ныне живущие балансируют на пороге ночи, и если они его минуют, никто не придет им на смену. Не будет детей, не будет нового поколения. А кто-то стоит, смотрит, как они уходят в небытие, и смеется. Я не знаю, мужчина это или женщина, но остановить их почти невозможно. Есть лишь крошечная возможность все исправить, но без Энни даже она исчезнет.

– Без вас мне все равно. Пусть мир погибнет, мне нет до него дела.

Рука снова опустилась ему на плечо, холодные пальцы погладили шею.

– Таков твой долг, – сказала Фастия. – Подумай о нерожденных поколениях, представь себе, что это наши дети, дети, которых нам не суждено было родить. Думай о них как о плоде нашей любви. Живи ради них, как ты стал бы жить ради меня.

– Фастия…

Нейл повернулся, не в силах выносить эту муку, но за спиной у него никого не было, и рука больше не касалась его плеча, осталось лишь легкое покалывание.

Королева продолжала смотреть в свой бокал с вином и тихонько шептать.

– Мне не хватает тебя, Эррен, – сказала она. – Ты была моей правой рукой, моей сестрой и другом. Меня окружают враги, и мне не хватает мужества с этим справиться.

– Сила твоего духа не имеет предела, – ответила Эррен. – Ты сделаешь то, что должна.

– Но то, что ты мне показала… Кровь. Как я смогу такое совершить?

– В финале ты прольешь моря крови, – предрекла Эррен. – Но это необходимо. Ты должна.

– Я не могу. Они никогда этого не допустят.

– Когда придет время, они не смогут тебе помешать. А теперь тише, Мюриель, пожелай мне успокоения, ибо мое время истекает.

– Останься. Ты мне нужна, особенно сейчас.

– В таком случае я подвела тебя дважды. Я должна идти.

И королева, которая в последние месяцы казалась выкованной из стали, опустила голову на руки и заплакала. Нейл стоял рядом с ней, и сердце его разрывалось от прикосновения Фастии, а разум лихорадочно обдумывал ее слова.

В эти минуты ему так не хватало жестокой простоты битв, где поражение означает смерть, а не страшные муки.

Звуки бури, доносившиеся снаружи, стали громче – мертвые снова отошли ко сну.

Миновала бессонная ночь, первые лучи солнца прогнали непогоду, и королева и ее рыцарь покинули Тенистый Эслен и направились в Эслен живых. С моря дул холодный, чистый ветер, голые ветви дубов, росших вдоль дороги, покрывала тонкая ледяная корка.

За весь остаток ночи королева не проронила ни слова, но теперь, когда вдали показались городские ворота, она повернулась к Нейлу.

– Сэр Нейл, у меня есть для вас поручение.

– Я готов служить вам, ваше величество. Королева кивнула.

– Вы должны найти Энни. Вы должны найти единственную оставшуюся у меня дочь.

Нейл сжал в руках поводья.

– Это единственное, чего я не могу сделать, ваше величество.

– Я вам приказываю.

– Мой долг – охранять ваше величество. Когда король посвятил меня в рыцари, я дал клятву оставаться рядом с вами и защищать вас от опасностей. Я не смогу этого делать, если мне придется отправиться в дальний путь.

– Король умер, – напомнила ему Мюриель, и в ее голосе зазвенела сталь. – Теперь я отдаю вам приказы. Вы сделаете это для меня, сэр Нейл.