Духи Великой Реки

– Я подарю ему твой дух, и он заставит тебя служить себе.

– Мне очень жаль, но пойти с тобой я не могу.

Хизи заметила, что две половины волка все еще соединены нитью жизни и дух-хищник все еще упрямо ползет по полу пещеры к Перкару. Он, конечно, не доберется до него раньше, чем существо с внешностью Перкара нападет на Братца Коня. Только Хин стоял, оскалив зубы, между старым гааном и смертью – но если бог-волк погиб так быстро, сколько выстоит обыкновенный пес?

Хизи еще мгновение колебалась. Что, если Братец Конь – на самом деле враг, задумавший все это, чтобы окончательно погубить Перкара? Ведь несмотря ни на что, Хизи могла полагаться лишь на его голословное утверждение, будто он на ее стороне. Однако сейчас, глядя, как Братец Конь спокойно сидит, не боясь существа, которое выглядело как Перкар, но на самом деле не было…

– Сюда, богиня! – воскликнула Хизи. – Вот твой враг!

И дух вырвался из ее груди, словно разорванной мощными ударами сердца. Хизи ощутила что-то, одновременно похожее и на печаль, и на радость, но все же скорее на радость. Ворота ее сердца распахнулись, и богиня-кобылица вырвалась на простор.

Перкар обернулся на стук копыт, разинув рот шире, чем это мог бы сделать человек. Вся его голова словно распалась на две зубастые части – это было даже забавно. Из огромной пасти вырвался черный дым, блеснули острые, как у акулы, зубы. Перкар вскинул меч, но было уже слишком поздно. Возникшая перед ним кобылица пылала яростью и страстью, глаза ее выкатились, и копыта ударили, словно молния. Голова Перкара треснула, осколки разлетелись в стороны, словно черепки разбитого кувшина. Еще несколько секунд Перкар стоял шатаясь – пожирающий дыхание свернулся на обрубке его шеи. Потом демон взвился в воздух клубком клыков, когтей, острых чешуи, растопырив щупальца, словно тысяченогий паук. Каждая ножка этого паука была состоящим из сегментов червем с жалом на конце. Пожирающий дыхание кинулся на кобылицу, но та взвилась на дыбы, яростно оскалив зубы. Хизи сжалась, ожидая столкновения, но его так и не последовало. Внезапно на демона опустилась петля из мерцающего света; Хизи только теперь заметила, что к сражающимся подобрался Братец Конь, удары барабана которого стали быстрыми и сильными. Братец Конь бросил в пожирающего дыхание свой инструмент, который каким-то образом вырос в размерах, и демон распался на части, пройдя сквозь поверхность. Она буквально взорвалась и выбросила фонтан извивающихся червей, тут же превратившихся в гниющую черную слизь, а потом в дым. Единственный раздавшийся при этом звук походил на тихий вздох.

Старик еще несколько раз взмахнул барабаном, чтобы удостовериться: испарились все ошметки чудовища. Но теперь уже не оставалось никаких видимых останков демона, даже дым рассеялся. Братец Конь низко поклонился кобылице и опустился на колени рядом с раненым духом-волком. Он обнял своего помощника, прижал к себе, и с легкой дрожью два существа слились воедино. Когда Братец Конь поднялся на ноги, он прихрамывал, и на его лице было написано страдание. Старик подошел к Хизи и ласково взял ее за руку. Хизи казалось, что ее пальцы где-то невероятно далеко, дальше от нее, чем Нол, что они вовсе не часть ее тела; только когда Братец Конь коснулся их, прекратилась барабанная дробь, и Хизи поняла, что все это время продолжала бить в свой инструмент. Кобылица заржала, танцуя, обежала вокруг них и снова прыгнула внутрь Хизи; та ощутила легкий толчок и запах конского пота.

На Хизи навалился страх. Мир по ту сторону барабана казался ей голым и каким-то упрощенным; человеческие чувства во время пребывания там в ней притупились. Теперь, когда горячка битвы была позади, Хизи не ощущала ничего, кроме ужаса. Ведь она убила, а вовсе не спасла Перкара. Его голова раскололась, и сделала это она, Хизи, – хоть и при помощи копыт своей помощницы.

Хизи заморгала. Перкар, как и прежде, лежал на полу пещеры, голова его была цела, и когда Братец Конь и Нгангата склонились над юношей, тот слабо застонал.

– Что случилось? – спросил Тзэм. – Почему ты дрожишь?

Хизи взглянула в его озадаченное лицо:

– Битва… Разве ты ее не видел?

– Видел? Я видел только, как вы со стариком били в барабаны и пели какую-то чепуху. Хин начал визжать и выть, и тогда Братец Конь встал и начал размахивать барабаном. Потом появилось что-то похожее на дым. Вот и все, что я видел.

– Правда?

– Принцесса, только это и произошло. Нахмурившись, Хизи повернулась к Перкару и склонившимся над ним мужчинам.

– Ну как? Стало ему лучше?

Братец Конь озабоченно покачал головой:

– Он все еще болен. Даже Харке потребуется время, чтобы исцелить его полностью. Но пожирающего дыхание больше нет.

– Благодаря тебе.

– Благодаря богине-кобылице или тебе самой.

– Но это же ты убил чудовище. Братец Конь развел руками.

– Оно на самом деле не убито, но теперь ему понадобится много лет, чтобы снова собрать воедино свою сущность.

– Ты выбросил его сквозь барабан.

– Да. Ведь это житель озера. Выброшенный из воды, лишенный плоти, он в определенном смысле задыхается, распадается на части.

– Так же происходит и со всеми богами?

– Нет. Пожирающий дыхание самый слабый из них. Но любой переход сквозь барабан – с одной стороны поверхности озера на другую – должен быть специально подготовлен: духом, богом или человеком. Такой переход всегда опасен.

– О чем вы говорите? О каком озере? – спросил Тзэм.

– Я потом тебе объясню, – пообещала Хизи, похлопав великана по руке. – Обязательно объясню, но не сейчас.

– Хорошо. А то сейчас вы двое говорите как безумцы.

Братец Конь не ухмыльнулся, но в его глазах промелькнула его прежняя веселость. Он покачал головой и сказал Тзэму:

– Ты прав. Безумие обязательно требуется для того, чтобы стать гааном. – Старик наклонился к своему псу и почесал ему ухо.

Тзэм закатил глаза.

– Ну, тогда здесь, должно быть, гааны все, кроме меня самого.

В этот момент его перебил Ю-Хан:

– Там, на равнине. Смотрите.

Хизи взглянула туда, куда он показывал, но увидела лишь залитую лунным светом равнину и мчащиеся облака. Нгангата и Братец Конь, однако, забеспокоились.

– Я думал, они их задержат дольше, – пробормотал старик.

– Может быть, это кто-то другой.

– Может быть.

Что там? Что случилось? – спросила Хизи.

– Вон там, видишь? – Нгангата показал на равнину. Хизи присмотрелась, но так ничего и не увидела.

– Нет, не вижу.

– Костер. Кто-то гонится за нами, отстает на день-полтора пути.

Братец Конь застонал:

– Я надеялся отдохнуть до рассвета.

– Можно отдыхать и в седле, – ответил ему Нгангата. – По крайней мере мы не оставим следов.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Хизи. Потом до нее дошло: снаружи доносился тихий шелест дождя. Где-то вдалеке зарычал гром, небо озарила вспышка голубого огня.

– Я же говорил тебе, что будет дождь, – сказал Нгангата Хизи. Но смотрел он на Перкара, который снова застонал; Хизи показалось, что на странных широких губах полукровки промелькнула улыбка, словно тот благодарил своих неведомых богов.

XX

ДРАКОНЫ

Ган помедлил на пороге библиотеки и оглянулся, оглядывая каждую книгу на полках. Солдаты, сопровождавшие его, начали нетерпеливо покашливать.

– Подождите, – проворчал старик: он увидел оказавшийся не на месте том и на плохо гнущихся ногах двинулся через комнату. – Ну и куда мы отправимся? – задал он риторический вопрос и тут же получил на него ответ, взглянув на пометку на переплете.

Книге полагалось стоять в одном из шкафов в глубине помещения – той его части, которую Хизи называла «путаницей». Ган махнул рукой солдатам и понес книгу на место. Оказавшись в одиночестве, старик припал головой к кожаным переплетам.

– Я провел среди вас всю жизнь, – прошептал он. – Как вы без меня обойдетесь?

Книги ничего не сказали ему, конечно, но, возвращаясь тяжелыми шагами туда, где его ждали стражники, старый библиотекарь, к своему удивлению, сам нашел ответ. Ласково коснувшись последней в ряду книги, «Толкования писаний Третьей династии», он прошептал: