Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 9

Стоило противникам сойтись, бодрый Савин сразу бросился в бой. Выбросив два-три удара для вида, он моментально попытался пройти в ноги и перевести бой в партер. Андрюха в последний момент успел увернуться от ударов и отпрыгнул в сторону, пропуская несущегося вперед бойца. Легко отпрыгнув в сторону, Андрей только чуть улыбнулся, глядя, как тот снова поднимается на ноги и несется на него, уверенный в своей победе. А зря. В следующий миг Полтава встретил его двумя легкими ударами на отходе, разбив нос. Савин слегка удивленно отошел на пару шагов, затем криво усмехнулся, дотронувшись до окровавленного носа. Полтавский жестом пригласил своего противника продолжить бой, Савин рванулся как ракета, снова планируя сбить противника и завязать борьбу. Только на этот раз Андрей не стал уклоняться, с невероятной скоростью и точностью он пошел навстречу и срубил Савина ударом колена в подбородок. Когда тот упал, я сразу понял – он уже не поднимется.

Я не орал. Я даже не успел. Публика похлопала и не более того, а я замер с открытым ртом, пытаясь сообразить, что же произошло. Удар был такой быстрый, что я даже не понял сначала, как Савин оказался на полу. В это время Андрей только пожал плечами, глядя, как на ринг выскочили тренеры проспекта и стали приводить поверженного противника в чувство. Андрюха прошелся с поднятой рукой по рингу и наконец соизволил вернуться в угол. Сняв капу, он подмигнул:

– А ты боялась! Даже платье не помялось!

– Андрюха… Это… это что такое было сейчас?

– Lights Out, – ответил он, с веселым видом подкинув капу вверх.

Глава 3

Постапокалиптическое начало

2011 год. Декабрь

Вихрь кружил снежинки и превращал дорогу, по которой двигались путники, в невыносимое бедствие. Но люди шли. Упрямо и целеустремленно, закутанные в одежды, они двигались к заветной цели. Ничто не сможет их остановить на этом пути: ни сильнейший мороз, ни леденящие потоки воздуха, ни тьма, окутавшая все вокруг. Если путник оступится и упадет – ни один не остановится, все упрямо продолжат свой путь к источнику света, озарявшему чернеющее пространство вокруг. Идущий среди толпы фанатиков воин с сумой на спине остановился, и в следующий миг его судьба была предрешена. Основная группа ушла далеко вперед, навстречу спасению, а из тьмы к нему уже приближалась серая тень в доспехах, на ходу готовясь напасть.

Думаете, это было описание постапокалиптического мира? 2012 год? Ядерная зима? Остановка Гольфстрима и, как следствие, оледенение Европы? Как же! Только что я описал московскую зиму в семь вечера. Кому как, а я вижу все эти колонны из замерзающих граждан, идущих с работы, именно так. Пока я двигался к остановке, к которой издалека подъезжал оледеневший троллейбус, случилась одна из самых обидных вещей, которая могла только произойти, – у меня развязался шнурок на зимних ботинках. Хреновое это занятие, я вам скажу, – завязывать в толстенных перчатках шнурки в двадцатиградусный мороз и ветер. Так что, когда я, кряхтя, нагнулся, чтобы завязать ненавистный шнурок, троллейбус уже подъезжал к остановке, где его ждали продрогшие от холода граждане. Завязывать шнурок было некогда, поэтому я просто заправил его в ботинок и бросился к остановке. Но было уже поздно. Подлый шнурок меня подвел, и транспорт уехал.

Буквально нескольких секунд не хватило, чтобы успеть до спасительного тепла. Ненавижу такие ситуации. Вот стоишь на чертовой остановке, как дурак, мерзнешь на ней, а заветный транспорт только что ушел. Скверное окончание рабочего дня, ничего не скажешь. В этот момент завибрировал телефон, и я, тихо ругаясь, вытащил его. Поднеся мобильник к уху, проговорил:

– У аппарата.

– Привет, Колян! Как ты? – раздался голос Полтавы.

– Хреново, друг, – пробормотал я, дрожа от холода.

– А чего так?

– Да на троллейбус опоздал, – проговорил я, судорожно вглядываясь во тьму. – А еще кушать очень хочется.

– Что?! Прямо перед тобой уехал транспорт?

– Да, даже догнать не успел, – ответил я.

– А что бы сделал, если догнал?

– Когда водилы троллейбусов мне дверь не открывают, я им зеркало отворачиваю. Уехать они не могут, приходится открывать дверь – поправлять.

– Не ругают?

– Такого, как я, еще шиш поругаешь, я в ответ так отвечу, что они как-то сразу сникают, – хмыкнул я. – Ты чего хотел-то?

– Слушай, давай договоримся так: как только ты доберешься до дома, я тебе позвоню? – проговорил Полтава. – А то у тебя руки, поди, уже замерзли. Пожрать тебе привезу, что ли…

– Ага, – прогудел я. – Давай.

– Даю, – послышался смешок в трубке, и мой друг отключил связь.

Я положил телефон в карман куртки и недовольно поежился после очередного порыва ветра, прошившего, казалось, ледяными иглами мою куртку насквозь. К счастью, троллейбус со счастливой цифрой «34» выехал из-за поворота и направился ко мне, озаряя тьму вокруг светом фар. Я забрался в неожиданно пустой транспорт, оплатил поездку и уселся на коричневое, раскрашенное маркерами кресло. Уткнувшись в окно, задумчиво распутал провод наушников от плеера и стал слушать музыку, вспоминая события, произошедшие с того памятного нокаута.

С того боя все изменилось. Казалось бы, прошло полтора года или год с момента, как Андрей Полтавский дебютировал в лиге «F-1», нокаутировав Юрия Савина за двадцать четыре секунды. Вроде так давно было, обалдеть. Хорошее выражение есть: все готовы переживать вместе со своими друзьями, когда их постигает неудача. Но не каждый готов искренне радоваться, когда у них все очень хорошо. На самом деле это справедливо, по поводу искренности. Вот и сейчас я ехал в старом раздолбанном троллейбусе и перебирал события прошедшего года. Теперь из простого парня, которому бог даровал талант, Андрей превратился в человека, которому в качестве подарка он подарил еще и возможность его реализовать. Когда мы возвращались в раздевалку, нам преградил дорогу невысокий мужчина с бегающими глазами и застрекотал:

– Леша! Поздравляю! Это успех! Ты уже думал насчет продолжения?! Как насчет нового поединка?

– Меня зовут Андрей, – проговорил Полтава, игнорируя протянутую руку. – Мы не знакомы.

– Ой, что же это я? – хлопнул себя по лбу мужчина и быстро достал вычурную золоченую визитку. – Леонид Фридман. Менеджер. Занимаюсь организацией боев, представляю клуб «Сталь». Вы еще не определились с контрактом?

– Фридман. – Андрей остановился и внимательно посмотрел на мужичка, который крутился перед ним. – Еврей, что ли?

– Почему «еврей», я чистокровный русский, – обиделся Фридман. – Вы антисемит?

– Нет, – пожал плечами Андрей, продолжая свой путь в раздевалку.

– Так вот, я видел ваш бой, и это просто невероятно! – воскликнул Леонид, размахивая руками перед лицом Полтавы. – Самого Савина! Одним ударом! С колена в подбородок! Я готов подписать с вами контракт на несколько боев! Вы станете знаменитым! – Он полез в портфель, неизвестно как оказавшийся в его руках, достал оттуда стопку листов и ручку, после чего начал тыкать Андрею в лицо бумаги. – Одна ваша подпись – и ваш путь к славе готов! Господин Полтавский!!!

– Леонид… – Андрей сверился с врученной золоченой визиткой. – Рудольфович. Я оставлю вам свой телефон, и мы обязательно с вами все обсудим. Хорошо? А сейчас мне нужно немножко отдохнуть, вы не против? Мы, русские люди, всегда сможем договориться, так?

– Конечно! – заверил Полтаву Леонид Рудольфович. – Я готов! Я все понимаю! Такое напряжение, такое напряжение… в целом я хочу вам сказать, Андрей… – закончить он не успел. Полтавский и я моментально скрылись в раздевалке, технично отпихнув в сторону этого забавного персонажа.

– Хорошо, что отказался, – проговорил я, прислонившись спиной к двери.

– Да не доверяю я этим русским, – хихикнул Андрей, разбинтовывая руки.

– Фашист, – хмыкнул я.

Но уважаемый Леонид Рудольфович оказался далеко не единственным, кто заинтересовался странным, никому не известным парнем, легко разделавшимся с чемпионом России по боевому самбо и панкратиону. Спустя несколько дней его мобильный буквально разрывался от настойчивых звонков представителей различных клубов, которые предлагали «встретиться и в спокойной обстановке обсудить условия контракта». Благо у Андрюхи был я, доблестный юрист и ассистент в одном лице по имени Николай Воронцов, который помог ему разобраться во всех сложностях и подводных камнях контрактов, которые ему пихали на подпись… Это было трудно, но я справился, потому что… Ладно, не буду обманывать читателя – я толком ему не помог. Мой начальник просмотрел предложенные контракты и все доступно объяснил. Так что я все равно участвовал. Вот и все. Андрей Полтавский подписал контракт с крупнейшим в России клубом лиги «F-1» «Крестоносец» и спустя год после своего знаменательного выступления стал восходящей звездой боев без правил. К моменту нашего с ним разговора у него в активе было уже девять боев и ни одного поражения. Да, за год он вышел на ринг целых девять раз. Спасибо клубу – он дал ему все, чтобы он больше не думал о деньгах, которых ему вечно не хватало, а думал только о тренировках. Так и началось его восхождение – практически раз в месяц он выходил на ринг, а его противников с него уносили. Самое главное, что ни элементы борьбы, ни элементы кикбоксинга Андрея не пугали. Я серьезно ошибался, считая, что профессиональный борец его сможет победить, переведя бой в партер. Ничего подобного. Андрею в свое время пришлось очень много драться на улице, кроме официальных соревнований, так что, как оказалось, удивить его чем-то было трудно. Думаю, не надо объяснять, что произошло, когда он попал к лучшим тренерам, которые из этого неограненного алмаза стали делать настоящую машину смерти? Андрей тренировался как проклятый, и результатами его боев были только поверженные соперники. Он был слишком быстрым, слишком сильным, слишком мощным, слишком упрямым. О Полтавском заговорили как о новой звезде ММА. Чего уж там, у Андрея был действительно талант от бога. Он легко учился всему, что ему говорили, и тренировался больше всех. Так что к декабрю 2011 года я разговаривал с легендой, а сам в это время…