Страница 2 из 42
Фрикет кликнула подмогу. Юношу приподняли за плечи и усадили. На спине пулевого отверстия не оказалось, но девушка нащупала уплотнение. Вынув из сумки скальпель, она ловко разорвала рубашку раненого, быстро сделала разрез и пальцами извлекла застрявшую под кожей пулю. Не имея ничего другого, Фрикет промыла карболкой раны на груди и спине, наложила повязку. Молодой человек с облегчением вздохнул и, все еще кривясь от боли, сказал:
— Спасибо!
И, собрав последние силы, прошептал.
— Моя сестра!.. Спасите сестру!
— Хорошо! Я сделаю все, что смогу… Клянусь! Только не разговаривайте! Не двигайтесь!
Послышались шаги. Фрикет, обернувшись, чуть не вскрикнула от удивления — перед ней стояла, с трудом держась на ногах, раненая амазонка.
— Брат, это я! — произнесла она.
А произошло с ней вот что.
Лошадь Долорес убило как раз тогда, когда в полковника ударила пуля. Выпав из седла, девушка потеряла сознание, но вскоре, преодолев боль и головокружение, встала и, гордо подняв голову, пошла по полю. Подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму, она направилась к группе людей, среди которых виднелась женщина.
Фрикет пыталась заняться рукой девушки. Но та с улыбкой благодарности отклонила помощь:
— Зачем?
— Да чтобы вы поскорее поправились!
— А, ну конечно… Скоро мы все поправимся.
— Что вы! Расстрелять пленных, раненых… Нет-нет, испанцы на такую подлость не пойдут.
Недоверчиво глянув на Фрикет, девушка лишь добавила:
— Мой брат — полковник Карлос Вальенте. А меня зовут Долорес. Теперь вам все понятно?
— Да, мне понятно, что вы оба — герои борьбы за независимость. Испанцы ценят храбрость. Они проявят к вам снисходительность.
— Во Франции расстреливали и раненых, и пленных коммунаров… А ведь французы славятся милосердием. К сожалению, гражданские войны всегда сопровождаются зверствами…
Быстрой рысью к ним приближались всадники. Впереди скакал штабной офицер. Увидев их, Долорес с явным вызовом заявила:
— Ну вот, смерть совсем близка! Что ж, мы ее встретим достойно. А вы, мадемуазель Фрикет, примите нашу бесконечную признательность.
— Разве мы с вами знакомы?
— Доходило до нас, что среди испанцев есть молодая француженка. Очень знающая и преданная своему делу. Она лечит всех — и друзей и врагов. Вы ведь и есть та самая сестра милосердия?
Разговор прервали крики всадников:
— Вальенте!.. Вальенте!.. Смерть бунтовщику! Смерть!
Фрикет не задумываясь вышла вперед, чтобы своим телом прикрыть раненых. А всадники были уже совсем близко. Щелкали затворы карабинов. Бряцали сабли. И несся дикий вопль:
— Смерть Вальенте!.. Смерть!
Замелькали мундиры волонтеров[9]. Добровольцы либо прибыли из Испании, либо были местными, но принадлежали к старинным креольским семьям. Точеное лицо сорокалетнего офицера искажала странная гримаса. Понятно было, что его переполняет жгучая ненависть, которая не утихнет, пока он жив. Остановив лошадь в нескольких шагах от раненых, всадник закричал:
— Разойдись! Разойдись, говорят вам! А то…
Фрикет, раскинув руки, прикрыла брата с сестрой. В голосе ее звучало возмущение:
— Вы их не тронете!
Полковник, сдерживая гнев, произнес:
— Дитя мое! Не вмешивайтесь в чужие дела… Уйдите! Не то погибнете вместе с ними.
— Ну что ж! Убивайте нас! — ответила мужественная француженка. — Убивайте женщин, раненых… Вы трус!.. Подлец!..
Офицер, весь багровый от стыда и возмущения, поднял револьвер и, ругаясь на чем свет стоит, выстрелил.
ГЛАВА 2
Солдат, а не убийца. — Преданности мадемуазель Фрикет в конце концов воздается должное. — Жизнь спасена. — Возвращение. — В госпитале. — Желтая лихорадка. — Лекарство, спасающее от бедствия. — Воскресший из мертвых. — Qu’ès aco?[10] — Мариус-Альбан-Батистен Кабуфиг.
Мадемуазель Фрикет, как это ни поразительно, осталась жива и невредима. Испанец промахнулся: от кипевшей в нем злобы (а ведь злоба, как известно, — плохой помощник), от презрительного взгляда юной француженки кровь бросилась ему в голову, руки плохо повиновались.
Приказ об отходе, выстрел, смятение, охватившее офицера, — все это произошло в одно мгновение. Повернувшись к солдатам, полковник крикнул:
— Огонь!.. Стреляйте в них!..
Никакой реакции со стороны еще не пришедших в себя от недавней схватки испанских бойцов не последовало. Кое-где раздалось лишь щелканье затворов. И все…
Командир побледнел. Глаза налились кровью. Губы кривились. Видя, что всадники не проявляют ни малейшего желания принять участие в его преступной расправе, он обратился к стоявшему позади унтер-офицеру:
— Перес, отберите десяток солдат и расстреляйте мятежников. Иначе вы поплатитесь собственной жизнью.
Прекрасно понимая, что ему грозит, унтер-офицер, лишь на минуту задумавшись, проговорил глухим голосом:
— Нет, господин полковник, этого я делать не стану. Я солдат, а не убийца. И потом, я очень обязан молодой француженке… Она вылечила меня, когда я получил рану в голову…
— Мне тоже эта девушка помогла, — сказал один из солдат.
Со всех сторон послышались голоса:
— Она всегда занята делом — то под огнем, то в госпитале…
— Мы ее любим… уважаем… Она многих спасла…
Хороший пример заразителен. Вскоре все как один отказались подчиниться приказу командира.
Фрикет поняла: партия в смертельной игре выиграна. Сделав несколько шагов вперед, она остановилась перед всадником. Тот явно не мог принять окончательного решения — уж очень сложной оказалась ситуация. Да и благородная кастильская кровь[11] восстала против его же собственного распоряжения. Фрикет заговорила так, чтобы всем было слышно.
— Полковник Агилар-и-Вега, вы согласны с солдатами? Я ведь действительно помогала испанской армии?
— Да, мадемуазель, и очень часто.
— Я требовала какой-нибудь награды?
— Нет.
— Тогда не хотите ли вы оплатить те услуги, которые я оказывала не за деньги, а из чувства долга?
— Чем я могу вас отблагодарить, мадемуазель?
— Подарите мне жизнь раненых… Дайте возможность доставить их в ближайший госпиталь… Пообещайте, что не тронете их, пока они не поправятся… что отпустите их потом на свободу!
Испанец не мог отказать женщине в просьбе — достоинство ему не позволяло. Вежливо поклонившись, он сказал:
— Мадемуазель, принимаю все ваши условия, кроме последнего. С этими людьми будут обращаться как с военнопленными. Но свободу им я обещать не могу — это решает только главнокомандующий.
— Хорошо. Значит, они станут военнопленными. Вот именно, военнопленными, а не мятежниками.
— Обещаю.
— Честное слово?
— Да, честное слово.
— Благодарю. Вы полностью расплатились со мной. Так дайте же четверых солдат, чтобы перенести раненых в санитарную повозку.
Добровольцев оказалось значительно больше. Долорес, с трудом, но еще державшаяся на ногах во время разговора, медленно опустилась на землю рядом с братом. Карлос тоже все видел и слышал, но он был в таком состоянии, что не мог ни шевельнуться, ни что-либо сказать.
Подъехав к Карлосу, полковник, едва сдерживаясь, выдавил:
— Карлос Вальенте, мы еще встретимся… Все равно я тебя ненавижу… Выздоравливай. Но тогда уж от моей мести не уйдешь.
И, круто повернувшись, испанец пришпорил лошадь.
А Фрикет хлопотала возле раненых.
— Осторожнее! Осторожнее, друзья! — говорила она солдатам, которые укладывали на носилки Долорес и ее брата.
— Не беспокойтесь, мадемуазель. Все сделаем как надо. Мы же знаем полковника Карлоса…
— Он человек хороший, смелый…
— Меня взяли в плен, а он освободил…
— А когда меня ранило, сеньорита Долорес сделала перевязку…
9
Волонтер — лицо, добровольно поступившее на военную службу по контракту или на общих правах.
10
Что такое? (исп.)
11
Кастильская кровь. — Кастилия историческая область Испании.