Пленительные объятия

Риган почувствовал, что ему становится не по себе при звуке этого негромкого голоса. Где же она в самом деле? Если чутье его не обманывает, Сирена нарочно тянет время, чтобы потом явиться во всем блеске, кокетливо опираясь на этого щеголя Тайлера…

Тайлер уже, наверное, в десятый раз приносил свои извинения.

— Это все из-за проклятой рубашки, — вновь и вновь объяснял он. — Понимаете, заболели сразу двое слуг, и в их числе мой личный камердинер. Ну вот, вместо того чтобы доверить слугам заботиться о моем вечернем туалете, мать вмешалась сама и… Понимаете, — шутил он, — будь я разбойником с большой дороги, ничего подобного не произошло бы. А теперь мама первая же расстроится, увидев, как поздно мы прибыли!

— Но поскольку именно вы причина расстройства матушки, — улыбнулась Сирена, — то лучше приберегите свои извинения, Тайлер. Я лично ничего не имею против того, что и мне управиться с вечерним туалетом оказалось не так просто, как я ожидала, и что это отняло несколько больше времени, чем обычно.

— Но результаты просто восхитительны, не правда ли? — сказал Тайлер, одобрительно глянув на спутницу. — Зеленый цвет платья придает какой-то нездешний оттенок вашим глазам. Вы вскружите головы всем мужчинам на балу. Так что я намерен зорким оком следить за вашим поведением. Помните, что мне бы хотелось, чтобы вы все же оставались со мной.

— Не возражаю, если это и в самом деле тот план, которого вы собирались придерживаться, — мягко рассмеялась Сирена, подвигаясь все ближе к молодому человеку на кожаном диванчике в синклеровском экипаже.

— Сирена, — сказал Тайлер серьезно, — на балу будут Риган ван дер Рис и Камилла Лэнгдом. Я считаю долгом предупредить вас, что наверняка вам придется с ними встретиться в течение вечера. Уверен, что вы поведете себя правильно, ибо, на мой взгляд, совершенно не нужно, чтобы кто-нибудь узнал о том, что вы с Риганом состояли в браке. Мать и отец также считают, что в ваших интересах не упоминать об этом факте. Развод по-прежнему считается в Англии предосудительным поступком, несмотря на политику короля. Я убежден, что Риган постарается держать в тайне ваши прежние отношения. Сомневаюсь, что даже Камилла о чем-либо знает, иначе по городу давно бы уже поползли слухи. Это не те сведения, которые девушка сумела бы удержать при себе.

— То есть вы хотите сказать, Тайлер, что Камилла — сплетница?

— Да, когда распространение тех или иных сплетен не вредит ее собственной репутации, — ответил Синклер с оттенком горечи в голосе, что сразу же возбудило любопытство в Сирене.

— Очевидно, матери следовало бы получше учить свою дочь.

— Увы, она лишилась матери в совсем юном возрасте. Сэр Стефан Лэнгдом, ее отец, никогда уже больше ни на ком не женился. И это правда, что строгой женской руки не хватало в воспитании Камиллы.

Сирене сразу же показалось, что Тайлер рассказал бы и больше об этой девушке, если бы в окне экипажа не появился дом-башня Синклеров.

— Вот мы и приехали. Баронесса постарается сдержать свое недовольство нашим опозданием, насколько я ее знаю. Нам обоим следует поторопиться!

Когда Сирена и Тайлер миновали громадный холл дома Синклеров, молодой человек подвел свою спутницу прямо к длинной веренице гостей, дожидавшихся представления хозяйке бала. Все повернули головы в сторону элегантной пары, и Сирена успела краешком глаза заметить, что женщины оживленно перешептываются друг с другом, а мужчины заинтересованно улыбаются. Но где же Риган? Поверни она голову немного правее, перед ней предстал бы рослый голландец с копной золотистых волос. Но было уже поздно вертеться: Тайлер знакомил ее с бароном и баронессой. Сирена была сама грация, когда, скромно опустив глаза, проговорила мягким и очень любезным голосом слова приветствия. Она сумела понравиться леди Хелен, а старину Чарльза просто очаровала!

— Дорогая сеньорита Кордес, — сказала баронесса восторженно, — вы, бесспорно, самое изысканное создание на нашем вечере. Завтра о вас будет говорить весь Лондон. Встаньте рядом со мной, нам следует принимать гостей вместе. Они просто умирают от желания встретиться с вами.

После тысячи самых изящных приветствий и долгого обмена любезностями баронесса отвела Сирену наверх, в комнату для отдыха, где гостья могла бы немного освежиться, прежде чем начнутся танцы.

Барон взял сына за руку и подвел к стойке с пуншем. Тайлер взял чашу с подноса, отвесил несколько комплиментов поглядывавшим на него девушкам, а затем проследовал за отцом в дальний угол зала.

— Этот голландец, должно быть, слепой! — воскликнул барон. — Ведь она очаровательна, просто очаровательна, а, Тайлер? — игриво толкнул он сына локтем, едва не расплескав его пунш.

— Вне всякого сомнения, — ответил Синклер-младший, вытягивая шею, чтобы увидеть Сирену. Красавица спускалась по лестнице вместе с его матерью. Он не мог понять, почему чувствует себя таким обеспокоенным, ведь подле грозной баронессы с ней не могло случиться ничего плохого. — Отец, отец, смотри, Камилла тащит ван дер Риса, чтобы представить его Сирене!

— Не надо волноваться, мой мальчик. Сеньорита Кордес прекрасно владеет ситуацией. Хотя я и стал уже несколько слаб глазами, но вижу, что она леди до кончиков ногтей и себя не уронит!

Риган выглядел утомленным. Когда он встретился взглядом с насмешливыми глазами Сирены, сердце у него сжалось. Мускулы ван дер Риса напряглись, когда он увидел, с какой грацией она наклонила головку в знак того, что знакомство состоялось.

— Из Батавии, менеер ван дер Рис? — промурлыкала Сирена, так что у него перехватило дыхание. — Когда-нибудь вы мне обязательно должны рассказать о рощах мускатного ореха, которыми знамениты те места, — прощебетала она. — Я слышала истории о том, что женщины трудятся в поте лица на этих плантациях только ради своих мужей. А эти неблагодарные мужчины безжалостно бросают их, когда бедняжки уже больше не годятся для дальнейшего использования на работах. Доводилось ли вам слышать о чем-либо более жестоком и негуманном? — спросила она у нежной Камиллы.

— Никогда! — ответила та, весьма пристойно изобразив на лице ужас. — Какие страшные вещи вы нам рассказываете! Мужчины там, должно быть, настоящие звери!

— А вы слышали когда-нибудь такие истории? — спросила Сирена, обращаясь к Ригану. — Нам вечно твердят, что голландцы принесли с собой на Яву цивилизацию. Но, очевидно, не в этом случае. Вы не согласны, господин… э-э, простите, я, кажется, забыла ваше имя.

Баронесса поторопилась освежить короткую память своей гостьи. Камилла в это время продолжала разыгрывать благопристойный испуг:

— Я с вами абсолютно согласна.

— А вы, сэр? — настойчиво повторила Сирена, лукаво улыбаясь уголками губ.

Риган помолчал немного, не в силах оторвать взгляда от сливочно-белых плеч испанки и ее бесподобной груди, весьма значительную часть которой обнажал глубокий вырез платья.

— Насколько я знаю, — заговорил он, тщательно подбирая слова и чувствуя, как вспотели ладони от волнения, — та история, которую вы рассказали, касается только одной женщины, причем эта женщина была пираткой в индийских водах, а также очень искусной лгуньей, настоящим виртуозом по части обмана… Потом, когда ее жизнь изменилась, она смогла успокоиться беспрестанными молитвами… — тут Риган гордо вскинул голову и посмотрел в глаза Сирене. — Поговаривают также, что эта самая женщина всего лишь притворялась влюбленной в мужчину, ради которого посадила ту самую рощу мускатного ореха. Однако, когда он покинул Яву, она отказалась поехать с ним. Так что, сеньорита Кордес, никто никого не бросал. Она сама предпочла остаться в одиночестве.

— Как это печально! Грустная история, не правда ли, баронесса? Но мне кажется, что она на этом не кончается. Не рассказывалось ли в ней о человеке, который похитил у собственной супруги ее состояние и назначил для нее из этих денег скромный пенсион?

Жилы на шее у Ригана вздулись до такой степени, что, казалось, вот-вот лопнут. Но прежде чем он успел ответить, Сирена сумела воспользоваться своим преимуществом.