Другой Синдбад

Кинжал и Шрам решили, что это очень смешно. От их смеха толпа попятилась.

— Поразмыслите минутку, ребята, — сказал Кинжал самым милейшим тоном. — Все вы опытные моряки. Вы знаете, что корабли, когда они покидают зачарованный город Багдад, часто сталкиваются с огромными неприятностями. Но всем вам также прекрасно известно из историй о семи опасных путешествиях, что никто не сталкивался с большими опасностями — и притом сумел уцелеть, — чем Синдбад. Взгляните на этого купца! — Он махнул рукой в сторону моего дородного тезки. — Разве он похож на человека, привычного к невзгодам и тяготам? — Кинжал откровенно расхохотался. — И все-таки этот стареющий, толстый, напыщенный тип продолжает не просто жить, он продолжает побеждать! Воистину, этот Синдбад — просто талисман от несчастий.

Толпа безмолвствовала.

— Эй, вы, — прокричал капитан с дальнего конца палубы, — матросы! А ну за работу! Нам надо продать груз, пока он не испортился!

Казалось, это стало тем самым поводом, который был нужен толпе. Матросы с величайшей осторожностью поставили нас на палубу и вернулись к своим делам, как будто все случившееся было всего лишь шуткой. Кинжал и Шрам взглянули на нашу только что спасенную компанию и скроили одинаковые гримасы, которые на лицах других смертных могли бы сойти за ухмылку. Интересно, может, они на самом деле хотели стать нашими друзьями. Однако они отвернулись и ушли прежде, чем я смог поинтересоваться их истинными мотивами.

— Досадная стычка, — заметил капитан, неспешно подходя к нам, — но все должны нести ответственность за то, что притащили с собой на борт.

— Я, несомненно, поступил очень легкомысленно, — смиренно поклонился капитану торговец Синдбад. — Такая беспечность с моей стороны — не упомянуть о нашей маленькой проблеме с джинном.

— Я бы тоже так сказал, — важно кивнул капитан. — По крайней мере, я бы почти наверняка запросил с вас больше за проезд. — Он прищурился, глядя на торговца. — Но Синдбаду Мореходу об этом известно.

Капитан и торговец дружно рассмеялись. Ахмед улыбнулся. Даже Джафар хихикнул. Один лишь я был слишком потрясен недавними событиями, чтобы пытаться присоединиться к всеобщему веселью.

— А как насчет того, которого выкинули за борт? — спросил я.

Капитан пожал плечами:

— У нас в команде есть запасные люди.

— В рейсах вроде этого, — весело добавил Ахмед, — всегда бывает нужда во множестве запасных членов команды.

Капитан покинул нас и отправился по своим делам. Очевидно, матросы были лишь мелкой монетой по сравнению с общей выгодой. Жизнь носильщика тоже ценится недорого, но у этих парней она, похоже, и вовсе ничего не стоила.

Я вздохнул.

— Слабое утешение, — сказал я в ответ на вопросительный взгляд Ахмеда. За эти дни, подумалось мне, я вообще видел очень мало утешительного.

Ахмед потянулся, чтобы хлопнуть меня по плечу.

— Ты слишком чувствителен, носильщик. Всякий уважающий себя матрос должен уметь плавать, особенно в таком несложном месте, как река. Прибереги свою жалость для тех, кого мы потеряем в штормовом море. — Он помолчал и снова глянул за борт. — Кстати о реке, я готов поклясться, что там, внизу, ты с кем-то разговаривал.

Итак, моя встреча в реке была не такой тайной, как я думал. А значит, тут было о чем поразмыслить. Стоит ли говорить мальчишке про морскую деву, или же любое упоминание о ней вызовет у моряков такой же хохот, как шутки Ахмеда насчет моего купания?

Но у меня были и еще вопросы. Что же произошло между мной и этим морским существом? Теперь, когда я снова находился на надежной корабельной палубе, слова и образы нашей встречи казались какими-то далекими, словно, погрузившись в реку, я одновременно погрузился в сон.

— А, — ответил я, пытаясь собраться с мыслями. — Это река. — Ахмед выжидающе смотрел на меня, будто я продолжал грезить наяву.

— Эй, ты! — к счастью, оборвал мои неспешные грезы другой голос. Точнее, я думал, что к счастью, пока не узнал обладателя этого голоса.

— Оборванец! — Шрам поманил меня ручищей, которая могла бы без особых усилий раздавить птицу или задушить человека. — Живо вали сюда!

Обращался ли он ко мне? Самому себе я вовсе не казался «оборванцем». На самом деле одежда, которую я теперь носил, была весьма шикарная, по крайней мере, по сравнению с моим обычным одеянием. Однако я решил, что не стоит ждать от человека с манерами Шрама, что среди множества его качеств будет и учтивая вежливость. Я кивнул и поспешно пошел к этому насупленному типу.

— Ты кое-чего должен сделать! — рявкнул он, когда я остановился подальше от его могучих рук.

— Я? — опрометчиво переспросил я, не подумав как следует о возможных последствиях.

— И живо! — Он скроил такую отвратительную гримасу, какой я еще никогда не видел. — Если твоя жизнь тебе дорога!

Я мимоходом подумал о нашем недавнем спасении Кинжалом и Шрамом и о неудачной попытке этого человека улыбнуться; о том, что, возможно, под этой жуткой внешностью может скрываться что-нибудь еще, даже некие признаки доброты или сердечности. Но пока никаким альтруизмом и не пахло.

Вместо этого лицо мужчины вроде бы даже оживилось от гнева; шрам его, казалось, пульсирует, будто эта сине-багровая полоса испускает волны злобы; до меня долетало его зловонное дыхание, как будто рот его был полон застрявших между зубами ошметков сырого мяса. Я бы взмок, если бы все поры моего организма разом не пересохли. Теперь, когда я был так близко от злодея, мне казалось, что на самом деле за ужасающей внешностью нет ничего, кроме, может, столь же ужасной души.

Он сгреб меня за ветхую шелковую рубаху. Очевидно, его руки были длиннее, чем я предполагал.

— Сейчас же!

Мне оставалось только кивнуть.

Он кивнул в ответ и протянул мне нож.

Нож? Что мог означать этот нож? Он что, хочет, чтобы я кого-нибудь убил? Или мне предлагается совершить самоубийство?

Он схватил меня за правую руку и своим свободным пальцем указал место у себя на спине.

— Почеши здесь — рукояткой! — добавил он с некоторой угрозой.

Я сделал, как он велел, и налегал изо всех сил, натирая через одежду телеса на плече Шрама рукоятью ножа. Он, в свою очередь, издавал звуки, похожие на урчание крупного зверя над убитой добычей.

— Хватит! — крикнул он, когда мой кулак почти онемел до запястья от усиленного почесывания. Он протянул руку. — Верни нож!

Я подал ему нож рукоятью вперед.

— Услуга за услугу. — Его рот скривился, что снова могло сойти за улыбку. — Когда придет твой черед помирать, я тоже окажу тебе любезность, — он передернулся свирепее прежнего, — и убью тебя быстро.

Он ушел, а у меня осталось чувство, что я только что увидел свою смерть.

— Приятный парень, — сказал рядом со мной Ахмед. — Вам надо встречаться и заниматься этим почаще.

Но большая часть дня прошла без происшествий, и мы шли на веслах вниз по реке к морю. Размеренный барабанный бой и взмахи весел подействовали на меня успокаивающе, и вскоре я уже мирно смотрел на берег, как будто в трансе. Я думал о водяной деве, с которой встретился накануне ночью, и о том, почему на этой реке все кажется каким-то похожим на сон.

Старший Синдбад и Джафар тем временем воспользовались возможностью отдохнуть и спали на двух огромных тюках, лежащих на площадке для груза на корме корабля.

Ахмед заметил, что, когда торговец проснется, возможно, благоразумным будет расспросить его о других путешествиях, поскольку они, похоже, наверняка повлияют на наше теперешнее. Я засыпал юнца вопросами насчет его замечания, но, если не считать нескольких завуалированных упоминаний о гигантских птицах, великанах-людоедах, каннибалах, похороненных заживо, и кораблях, кишащих обезьянами, Ахмед заявил, что лучше будет предоставить объяснения его хозяину.

Однако не прошло и пяти минут, как мальчишка издал странный звук, словно поперхнулся чем-то, и вслед за этим заявил:

— Наверное, я все-таки разбужу хозяина.

— Почему? — отозвался я. — Что случилось?