Страница 18 из 53
Один такой человек попал под подозрение журналистов, раскапывающих подобные тайны: его имя Алексей Веденкин. Он работал и в ЦК КПСС, и в КГБ, и некоторые факты из его биографии заставили работников пера призадуматься.
1990 год, сотрудник шестого отдела третьего главка КГБ СССР. Эти непонятные организации расшифровываются как военно-морская разведка КГБ СССР. Тогда Алексей руководил спецоперацией на черноморском объекте строгой секретности «Саки-4». В результате были схвачены несколько американских агентов. После столь успешного начинания молодого специалиста (Веденкину было двадцать пять лет) всесильный Крючков рекомендовал его Николаю Кручине в качестве доверенного лица.
Итак, получаем первого фигуранта — Кручина Н. Е, столь неудачно вылетевший в окно собственной квартиры. Веденкин был принят в 1990 году как специалист по вопросам безопасности и режима в системе Управления делами ЦК КПСС. Его близким другом становится не кто иной, как заместитель Кручины Валентин Лещинский, бывший управделами ЦК Белоруссии.
В августе 1991 года товарищ Веденкин оказывается… в рядах защитников Белого дома, о чем и Документ имеется:
«Настоящим удостоверяется, что т. Веденкин Алексей Иванович является представителем Управления делами администрации президента РСФСР и в соответствии с Указом президента РСФСР от 25 августа 1991 года № 90 осуществляет функции по руководству службой безопасности и является помощником коменданта зданий ЦК КПСС на Старой площади».
Как пишет Игорь Булатовский, товарищ Веденкин тут же формирует свою верную команду: начальник третьего главка КГБ СССР вице-адмирал Александр Жардецкий — советник в службе безопасности администрации президента; начальник шестого отдела того же главка капитан 1-го ранга Алексей Тараканов — руководитель оперотдела в новом подразделении; в это же подразделение переходят бывший руководитель разведки третьего главка Широков и сотрудник разведки Василевский (впоследствии министр безопасности Белоруссии), первый заместитель начальника девятого главного управления КГБ СССР генерал-майор Михаил Титков получает место заместителя товарища Веденкина. А начальником над самим Веденкиным становится Валентин Лещинский, теперь его должность именуется так: руководитель распределительной комиссии по передаче партийного имущества на баланс администрации президента России. Когда погибает Кручина, товарища Веденкина всего один раз вызывают на допрос и больше не трогают.
Зато сам Веденкин занимается делом Кручины со стороны Кремля. Он возглавляет комиссию, которая выезжает на место происшествия для того, чтобы опечатать и изъять документы Кручины. Его посылает домой к Кручине сам Колесников — комендант зданий ЦК, и не на словах посылает, а издав соответствующий документ. Вот этот документ:
По имеющимся сведениям, по месту жительства Н. Кручины в подвальном помещении в комнате № 21 (Плотников переулок, 13) имеются сейф и документы, представляющие интерес для работы оборонного сектора КГБ СССР, которые необходимо изъять и передать по назначению. Приказываю: выехать по указанному адресу для изъятия документов, аппаратов правительственной связи и иных ценностей, состоящих на балансе ЦК КПСС.
Документы, которые изъял товарищ Веденкин, не попадают в Генеральную прокуратуру. После посещения Веденкиным дома Кручины их больше никто не видит.
1992 год, июнь. Подразделение Веденкина расформировывается. Покидает свой пост и Лещинский. Вроде бы все по закону: Ельцин посчитал дальнейшее существование ведомства Веденкина ненужным и нежелательным. Булатовекий считает, что к этому моменту Веденкин свою функцию уже выполнил.
Сразу после этого Лещинский и Веденкин: один — в качестве управделами, второй — в качестве специалиста по безопасности — появляются в Кунцево, на брежневской даче, и с этого момента через Веденкина и Лещинского проходят какие-то невероятные денежные суммы. Задача у них простая — быстро и надежно передать бывшую собственность ЦК вновь организованным коммерческим структурам.
С ноября 1992 по сентябрь 1993 года Веденкин руководит солидной фирмой с многомиллионным оборотом и занимает должность в парламенте, а в дни мятежа становится заместителем министра обороны генерал-полковника Владислава Ачалова. Именно Веденкин во время обороны Белого дома (где укрылся Верховный Совет в 1993 году) снабжает защитников оружием, боеприпасами и продовольствием. Его же люди выносят из здания всю секретную документацию. Затем он исчезает из Белого дома совершенно бесследно и оказывается на Западе как член партии Жириновского. Проведя пару лет в эмиграции и наладив необходимые связи, Веденкин возвращается на родину.
Такая вот судьба, такая вот история. Если учесть, что «защитник Белого дома в 1991 году» имеет почетное звание бригаденфюрера СС, которое ему дали наследники Третьего Рейха, то явление занимательное. Кому как не ему можно было поручить устранение тех, кто может оказаться слишком разговорчивым? И кто как не молодой специалист КГБ СССР знал, как легко и просто провернуть это технически, создав впечатление, что убийства — это удавшиеся самоубийства? Какие средства он использовал — вопрос другой. Товарищ Веденкин не был исполнителем, он был руководителем.
А что же с теми, кто исполнял приказы? Они либо мертвы, либо никогда не вспомнят, что они делали или не делали в период с августа по октябрь 1991-го… Надеюсь, вы не забыли, сколько появилось «летающих» людей в это нестабильное время? А сколько граждан обратилось к докторам, жалуясь на внезапный и очень избирательный склероз, — этого никто вам не скажет. Такой статистики не существует.
Но к началу нового тысячелетия в нашей стране появилась особая категория людей. Они страдают даже и не избирательным склерозом, а самой настоящей ретроградной амнезией.
Лишенные прошлого
Я много и очень внимательно изучала текущую российскую прессу. Первый интерес у меня возник, когда на телеэкране появились истории людей, оказавшихся в институте Сербского, у всех был один и тот же диагноз — ретроградная амнезия или полное беспамятство. Это была передача «Жди меня». Но оказалось, что таковых людей гораздо больше, чем заточенных в стенах московского института психиатрии. И периодически рассказы о них появляются в местной прессе. Я искала такие истории и заносила их в свою картотеку. Оказалось, что не я одна интересуюсь этими историями. Интересовался ими и Павел Одинцов. А поскольку пресса, которую мы изучали, была одна и та же, то и истории оказались одними и теми же. Впрочем, кто бы вам их ни пересказал, суть историй от этого не меняется.
Весной 2000 года в патрикеевскую поселковую больницу поволжского региона был доставлен мужчина лет тридцати пяти, одетый в рабочую одежду не совсем по размеру. Больного привезла местный агроном, объезжающая деревни перед началом посевной кампании. На пригорочке, недалеко от шоссе, она увидела человека, сидящего прямо на земле и сжимающего ладонями голову. Агроном решила, что человеку плохо, и подошла к нему.
— Чем могу вам помочь? — С этой фразы началась дальнейшая история.
На вопрос незнакомец только потряс головой.
— Сердце прихватило? — спрашивала женщина. — Сильные боли? Тяжело дышать?
Мужчина смотрел на нее с отчаянием, а потом вдруг… заплакал.
— Где я? Кто я? — произнес он роковые слова.
Агроном подумала, что нужно отвезти странного человека к специалистам. Так этот больной, обозначенный в медицинских документах больницы как «неизвестный», начал хождение по мукам. Сначала его осмотрел терапевт и сделал заключение, что отклонений с точки зрения физиологии не обнаружено. Разве что близорукость, да и то не в сильной степени. Никаких следов повреждений на теле, синяков, ссадин, ранений. Правда, больной в последнее время плохо питался, но с такими случаями в поселке сталкивались постоянно. Не было денег, ограбили, вот и не ел ничего, — так решили те, кто осматривал пациента. Непонятно только, почему «неизвестный» ничего не помнил, хотя мог вполне нормально читать и писать. Навыки прежней жизни утрачены не были. Его не пришлось учить все делать заново, как часто бывает при амнезии, когда стираются не только личностные воспоминания, но и бытовые навыки.