Страница 12 из 53
На этом фоне первые самоубийства становятся совершенно загадочными, то есть хорошо замаскированными убийствами. Но вот в чем дело. В некоторых случаях имеются даже свидетели, которые убеждены: никто чужой к жертвам не приходил, на смерть не толкал. Однако по непонятным причинам эти люди предпочли умереть и решение приняли быстро, и это решение было странным для их близких: как бы там ни складывалась судьба, менее всего эти люди собирались умирать. Впрочем, благодаря журналистам ход событий в некоторых случаях мы можем даже почти восстановить.
Борис Карлович Пуго застрелился в собственной квартире сразу после провала путча в августе 1991 года. Перед тем как сделать смертельный выстрел в голову, он застрелил и свою жену. Мы можем восстановить ход событий, предшествующих этому странному его поступку.
18 августа
В 14.00 Б. К. Пуго вернулся в Москву из санатория «Южный», где отдыхал вместе с женой, невесткой Инной и пятилетней внучкой Элиной. Самолет встречал сын министра Вадим. Причиной срочного вылета в столицу был звонок из Москвы. Из аэропорта сразу же поехали на дачу, «догуливать отпуск».
В 15.00 раздался телефонный звонок, и Инна позвала тестя к телефону. Звонил председатель КГБ Владимир Крючков: «Борис Карлович, срочно приезжайте. В Нагорном Карабахе началась война».
В 16.00 Борис Карлович отправился по звонку Крючкова в свое министерство.
Когда министр уже сидел в машине, раздался еще один звонок, после чего правительственный лимузин направился к Министерству обороны СССР.
К 18.00 во время совещания с Язовым и Крючковым было принято решение о введении в стране чрезвычайного положения. Так Пуго оказался среди заговорщиков.
Дальнейшие события в жизни Пуго нам тоже известны.
С 19.40 18 августа до 4.00 19-го Пуго находился на совещании в Кремле, у Павлова и Янаева.
19 августа
В 5.00 Борис Карлович Пуго отдал Шилову и начальнику ГАИ Москвы приказ «обеспечить сопровождение экипажами ГАИ (примерно 15–20 машин) боевой техники и личного состава вводимых в Москву частей от Московской кольцевой автомобильной дороги к Дому Советов РСФСР, Манежной площади и другим значимым объектам».
В 9.00 Борис Карлович провел совещание руководителей главков МВД СССР.
В 14.30 приказ министра за номером 066 о необходимости подчинения приказам ГКЧП и мерах за ослушание был разослан в МВД республик, областные УВД и милицию на транспорте.
В 16.00 Борис Карлович Пуго с товарищами подписал приказ о введении чрезвычайного положения, после чего отправился на пресс-конференцию.
20 августа
С 10.00 Пуго присутствовал на совещании ГКЧП, где обсуждались «противозаконные» указы президента РСФСР и было принято решение о создании оперативного штаба на базе КГБ СССР, МО и МВД СССР, руководство которым поручили Бакланову.
В 13.30 министр направил на совещание в Министерство обороны своего первого зама Б. Громова.
В 19.00 министр «подписал шифротелеграмму на места за номером 937/1249 об ответственности за неисполнение решений ГКЧП, а также шифротелеграмму № 938/1250 в адрес начальников учебных заведений МВД РСФСР, которая запрещала им исполнять распоряжения МВД России о направлении в Москву курсантов».
С 20.00 до 22.00 на заседании ГКЧП (по свидетельским показаниям) Пуго поддержал предложение Крючкова о нападении на Дом Советов РСФСР.
21 августа
Вечером, когда члены ГКЧП были уже арестованы, сын Пуго поехал в министерство, к отцу. Тот находился на работе и совершенно не выглядел подавленным, напротив, у него было отличное настроение.
Из рассказа Вадима:
«Отец был в чудесном расположении духа, я просидел у него около часа, и он все время говорил о чем-то очень бытовом. Наверное, мое состояние было близко к тому, что чувствует человек, находящийся под гипнозом, но я почти поверил, что к нашей семье происходящее не имеет никакого отношения, поверил настолько, что, приехав домой, как идиот убеждал маму: отставка — это не так уж страшно.
При мне отцу позвонили по «кремлевке», и кто-то — отец не назвал имени — сказал, что на него заведено уголовное дело. Потом я узнал, что это был последний звонок по спецсвязи. А когда я уходил, папа передал мне тысячу рублей, которые лежали в кабинете, и сказал: «Отдашь матери на гараж». А еще пошутил, что он мог бы и сам отдать — невелика тяжесть. Отец вернулся через час после меня, они с мамой пришли к нам и сказали, что ночью будет арест».
Сам Пуго отзывался о том, что происходит (и о будущем аресте), как о большой концертной программе. О себе же он сказал, что был втянут в большую игру и что положение министра в такой ситуации похоже на положение шахматной фигуры, которой жертвуют в случае необходимости.
22 августа
Утром, перед отъездом сына на работу, Пуго забрал у того свой пистолет (о чем впоследствии так сожалел Вадим). Вадим видел, что отец сидел за письменным столом и что-то писал. Вечером собирались праздновать знаменательный день — тридцатилетие со дня свадьбы родителей.
Когда сын ушел, раздался телефонный звонок. Звонил председатель КГБ Виктор Иваненко. Вот как он рассказывает об этом разговоре:
— Борис Карлович?
— Да.
— Вы будете находиться дома?
— Да, — ответил министр после некоторого молчания.
— Если вы не возражаете, мы сейчас приедем?
— Ладно, — мне показалось, что в голосе Пуго было облегчение, почти радость.
Московская газета тех дней приводит подробности того, что увидели приехавшие арестовывать Пуго в его доме. Слово корреспонденту Зарипову:
Непосредственно в операции по аресту Пуго участвовали четверо. Это председатель КГБ РСФСР Иваненко, первый заместитель министра внутренних дел республики Ерин, заместитель прокурора республики Лисин и участник событий в Белом доме России Явлинский. Возглавлял операцию Иваненко.
Участие Григория Явлинского в задержании Пуго и случайно, и нет. Он вместе с остальными обсуждал план арестов. И теперь рассказывает подробности происшедшего.
— Как проходило обсуждение операции?
— Было сказано: «Мы знаем, где Янаев, но не знаем, где Пуго». Он пропал с утра 22 августа.
— Как долго осуществлялся розыск и кто установил местонахождение Пуго?
— Искали три часа. Установил его местонахождение сам Иваненко. Он как-то хитро ему позвонил, и Пуго снял трубку. Состоялся следующий разговор: «Борис Карлович, это говорит председатель КГБ России Иваненко. Я хотел бы с вами поговорить». Дальше была длительная пауза, после которой Пуго сказал: «Хорошо». — «Мы сейчас к вам подъедем, вы никуда не уходите». — «Ладно».
Мы немедленно выехали туда. До этого квартира была блокирована, хотя никто не знал, кто в ней — Пуго или нет. Как только подъехали, нам сообщили, что никто не выходил.
Поднялись на этаж. Стали звонить. Долго-долго никто не открывал. Когда уже в голову стала приходить мысль, что пора ломать дверь, она открылась. Открыл ее глубокий старик, как позже выяснилось, тесть Пуго. Его спросили: «У вас произошло несчастье?» — «Да». Мы зашли в квартиру.
— Вместе с вами были автоматчики, группа захвата?
— Нет. Они должны были подъехать. В принципе, группа захвата была наготове, но ехали порознь. И мы, не дожидаясь их, начали действовать.
— И что же в квартире? По Москве ходят слухи, что Пуго стрелял в жену.
— Она была изранена, в крови. Лицо измордовано в кровь.
— Это были ножевые или огнестрельные ранения?
— Там невозможно было разобраться. Она сидела на полу с одной стороны двуспальной кровати, а непосредственно на кровати с другой стороны в тренировочном костюме лежал Пуго. Его голова откинулась на подушку, и он дышал. Но внешний вид у него был, как у мертвеца.
— Кто-то еще находился в квартире?
— Мы не видели. Потом туда пришла соседка, а затем приехала бригада врачей. Через некоторое время прибежал лечащий врач, вызванный соседкой. Удивительно, что врачи абсолютно не обращали внимания на искалеченную женщину, а занимались только Пуго.
— Его жена дала какие-то показания?
— Она выглядела невменяемой. Все движения у нее были абсолютно не координированы, речь — несвязна.
— А где была охрана Пуго?
— Ему до этого сняли охрану.
— Находясь на лестничной площадке, вы слышали выстрелы?
— Нет. Дверь оказалась двойной, да еще с тамбуром. Так что звукоизоляция была полная.
— Окна квартиры были зашторены?
— Нет.
— А в каком состоянии находилась квартира? Вы не видели спадов обыска, пепел от сожженных документов?
— Все было в порядке. Но было видно, что до этого Пуго работал за письменным столом в другой комнате.
— Вам не показалось что-либо странным или привлекающим внимание?
— Я не профессионал и тогда не задумывался над обстоятельствами. Передо мной лежал государственный преступник. И только после того как мы с Иваненко уехали, а Ерин и Лисин остались ждать экспертов, после того как я оказался в спокойной обстановке, помимо моей воли в голове нарисовалась картинка происшедшего. И память высветила два обстоятельства, которые я не могу объяснить.
Первое. Светло-серый пистолет аккуратно лежал на тумбочке. Причем так, как лежал Пуго, положить пистолет на тумбочку ему было бы очень трудно: как до выстрела, так и после (что само по себе абсурдно). Тумбочка стояла за головой, и, для того чтобы туда положить пистолет, надо было делать это либо через плечо, либо развернуться.
Второе. Были три стреляные гильзы.
— По своему характеру как человек Пуго способен на такой поступок?
— Я-то его не знал, но Иваненко сразу же, когда начали искать Пуго и долго не могли найти, сделал такое предположение… А когда мы поехали, то в машине Иваненко охарактеризовал Пуго как самого циничного, жестокого и твердого человека из этой «восьмерки».. «Он нам может преподнести, любой сюрприз».. Мне он сказал, что, надо быть готовым к любому развороту событий.
Через несколько часов после моего, разговора с Григорием Явлинским поступила новая информация.
В результате следствия стало известно, что последней стреляла жена. Она же положила, пистолет на тумбочку.