Страница 7 из 126
Проводились бесчисленные теоретические исследования, призванные оправдать пилотируемый полет хотя бы к ближайшей звезде. Многовековая продолжительность путешествия не останавливала — проблему решал анабиоз. Обезьяна-резус спала в больнице имени Луиса Пастера на орбите Земли почти тысячу лет, и мозг ее до сих пор функционировал нормально. Пациент, больной неизвестной формой рака, находился в заморозке чуть меньше двухсот лет. Эксперименты один за другим давали положительные результаты.
С биологией справились, оставались лишь технические проблемы. Когда-то моря Земли бороздили гигантские лайнеры. Для транспортировки тысячи спящих пассажиров и необходимого оборудования потребовался бы космический корабль таких же размеров.
Подобную махину реально было построить за орбитой Марса, используя богатые ресурсы астероидного пояса. Однако двигателей, способных доставить ее к звездам за разумное время, человечество еще не изобрело.
До ближайшей цели предстояло лететь пятьсот с лишним лет даже при скорости в одну десятую световой. Разогнаться настолько способны были лишь роботы-зонды, отправляемые к соседним звездным системам, чтобы передать на Землю результаты двух-трех измерений. Однако они обречены вечно мчаться сквозь галактическую бездну; для торможения, стыковки или посадки зонды не приспособлены.
В этом заключалась фундаментальная проблема ракетных двигателей; альтернативу им найти не удавалось. Скорость столь же трудно сбросить, как и развить, а перевозка топлива для торможения в разы усложняла задачу.
Теоретически можно было построить корабль, несущий на борту огромный груз при скорости в тридцать тысяч километров в секунду. В качестве топлива потребовалось бы около миллиона тонн экзотических компонент — сложно, но выполнимо.
Но если речь шла о предстоящем торможении, расчетная масса возрастала в разы. Задача казалась нерешаемой. Многие столетия никто не задумывался об этом всерьез, настолько безумной выглядела идея.
Судьба словно насмехалась над человечеством. Оно получило ключи от Вселенной, когда оставалось всего столетие, чтобы ими воспользоваться.
8
ВОСПОМИНАНИЕ О ПОТЕРЯННОЙ ЛЮБВИ
Как же хорошо, думал Моисей Кальдор, что я не поддался искушению. Соблазнительная приманка, подаренная искусством и технологиями больше тысячи лет назад… При желании очень легко взять в изгнание электронный призрак Эвелин, программу в несколько гигабайт. Любимая появлялась бы передо мной в приятной для нас обстановке. Кто догадается, что на самом деле рядом со мной никого — ничего — нет? Беседа с духом выглядит со стороны очень натурально.
Но себя не перехитришь. Пять-десять минут — и я узнаю подмену. Разве что обманываться сознательно, но такой способ не по мне. До сих пор не пойму, почему разговор с призраками меня не утешает. Не сохранил даже простой записи ее голоса… Намного лучше представлять, как она безмолвно прогуливается в маленьком садике возле нашего дома, зная, что это не созданная творцами иллюзий картина. Садик, дом, Эвелин — настоящие. Двести лет назад, на Земле…
Здесь и сейчас звучит единственный голос — мой. Он обращается к живой памяти.
Личная запись номер один. Альфа-шифрование. Программа автоматического стирания.
Ты была права, Эвелин, а я ошибался. На корабле нет человека старше меня, но, похоже, и старик может приносить пользу.
Когда я проснулся, рядом стоял капитан Бей. Постепенно стали возвращаться чувства.
— Вот так сюрприз, — вымолвил я, польщенный его присутствием. — Думал, вышвырнете меня в космос как бесполезный груз.
Капитан рассмеялся.
— Еще не вечер, Моисей. Путешествие продолжается. Но сейчас придется поработать. Не стоит недооценивать людей, планировавших миссию.
— В списке пассажиров я значился как посол-советник. Какая роль вас интересует?
— Вероятно, обе. И еще одна, более известная…
— Не стесняйтесь, капитан. Так и говорите: крестоносец, хотя мне это слою не нравится. Я никогда не считал себя предводителем толпы, лишь пытался заставить людей мыслить самостоятельно. К черту фанатичных последователей. История повидала достаточно всевозможных лидеров.
— Не все они несли зло. Вспомните, в честь кого вас назвали.
— Вы меня переоцениваете. Однако восхищение моим тезкой объяснимо. Вы тоже ведете бездомные племена в землю обетованную. Полагаю, возникли проблемы?
Капитан улыбнулся.
— Рад видеть вас в полной готовности. Пока все хорошо и нет причин беспокоиться. Возникла необычная ситуация. Не думал, что скажу такое, но потребуется ваш дипломатический опыт.
Признаюсь, Эвелин, слова капитана шокировали. Гримаса удивления выдала мои мысли.
— Нет, — быстро проговорил он, — это не инопланетяне! Вопреки предположениям, человеческая колония на Талассе выжила. И дела у них идут неплохо.
Еще одна неожиданная, но приятная новость. Таласса, море! Не думал, что увижу эту планету. Нас должны были разделять световые годы и столетия полета в момент моего пробуждения.
— Выяснили что-нибудь о местном населении? Установили контакт?
— Пока нет. Это ваша работа. Вы лучше других знаете ошибки предшественников и не повторите их. А теперь позвольте пригласить вас на мостик. Полюбуемся на наших потерянных сородичей с высоты птичьего полета.
Разговор с капитаном произошел неделю назад; Эвелин, как же приятно, когда нет таймера, отсчитывающего десятилетия до конца, и впереди вечность! Теперь о талассианах известно все, что можно узнать, не спускаясь на планету. Высаживаться собираемся сегодня ночью.
Точку приземления выбирали особо. Хочется показать, что у нас с ними общие корни. Место первой высадки отчетливо видно. Оно ухожено и напоминает парк. Возможно, это их святыня. Хороший знак. Надеюсь, вторжение на сакральную территорию не расценят как кощунство. Быть может, нас примут за богов; тогда задача упростится. Интересно, они успели насочинять мифов? Не терпится выяснить.
Дорогая моя, я снова начинаю жить. Да, да — ты оказалась умнее так называемого философа! Никто не вправе умирать, пока товарищи нуждаются в его помощи. Эгоистично считать иначе. Я надеялся навеки остаться с тобой там, где мы мечтали. Так давно, так далеко… Твой прах, прах всех дорогих мне людей развеяло по Солнечной системе. Теперь я принимаю это…
Но сейчас ждет работа. И пока мой голос звучит для тебя, ты жива.
9
В ПОИСКАХ ГИПЕРПРОСТРАНСТВА
Из всех ударов, выпавших на долю ученых в двадцатом веке, один оказался самым неожиданным и сокрушительным. Физики обнаружили, что так называемый вакуум переполнен до краев.
«Природа не Терпит пустоты», — говорил Аристотель и оказался прав. Если удалить из некоего объема все атомы, в нем останется бурлящий ад из невообразимо мощных сил. Материя нейтронной звезды, самая тяжелая во Вселенной, покажется бестелесным призраком по сравнению с ними. Сто миллионов тонн вещества на кубический сантиметр — едва заметное возмущение в невероятно плотной, но пенообразной структуре «гиперпространства».
Окружающий мир куда сложнее, чем нам подсказывает интуиция. Первыми об этом заявили Лэмб и Резерфорд в классической работе 1947 года. Изучая самый простой элемент, атом водорода, они обнаружили странную особенность. Вместо того чтобы двигаться вокруг ядра по плавной кривой, электрон словно сопротивляется сверхмикроскопическим волнам. Сложно представить, однако эти возмущения являются флуктуациями самого вакуума.
Еще в Древней Греции философы разделились на две школы. Одни утверждали, что природные процессы протекают равномерно. По мнению других, непрерывность иллюзорна, на самом деле все происходит скачками или рывками, слишком короткими, чтобы их заметить. Открытие атома ознаменовало победу сторонников второго варианта. Споры прекратились с появлением квантовой теории Планка, показавшей, что свет и энергия — не равномерные потоки, а множество крошечных частиц.