Страница 4 из 126
Неожиданная мысль встревожила Бранта. Несколько лет назад маяк хотели отключить. Он не приносил пользы, зато вполне мог доставить немало проблем. Однако сентиментальные чувства возобладали над логикой. Перевес голосов был незначительным, но его хватило. Маяк продолжал работать. Отменять решение было поздно, и скоро Таласса могла поплатиться за опрометчивость.
Симмонс, облокотившись на спинку заднего сиденья, негромко разговаривал с главой поселка.
— Хельга, — произнес он, и Брант впервые услышал, как советник называет мэра по имени, — по-твоему, мы сможем с ними общаться? Сама знаешь, машинные языки развиваются быстро.
Для мэра это было новостью, но она хорошо умела скрывать невежество.
— Есть проблемы поважнее. Их и будем решать. Брант, можешь ехать медленнее? Хотелось бы добраться туда живой.
Водитель знал дорогу и не превышал скорости, но послушно сбавил до сорока километров в час. Бранту показалось, что мэр пытается отсрочить неизбежное. На ее плечи свалилась огромная ответственность. Это лишь второй корабль из внешнего мира, прибывший на Талассу. За событиями будет наблюдать вся планета.
— Кракан! — послышалось с заднего сиденья — Забыли фотоаппарат!
— Поздно возвращаться, — ответил Симмонс. — Успеем поснимать. Вряд ли они улетят, махнув ручкой.
В голосе советника слышались истерические нотки, и Брант его понимал. Кто мог сказать, что ожидает их за следующим холмом?
— Сообщу, господин президент, как только появится информация, — пообещала мэр Уолдрон по мобильной рации.
Брант, погруженный в размышления, не слышал сигнала вызова. Впервые он жалел, что недостаточно усердно изучал историю.
Столетия неумолимо сменяли друг друга. Становилось все очевиднее, что предсказанной астрономами катастрофы не избежать. Уточнялась и дата исполнения приговора. В 3600 году, плюс-минус семьдесят пять лет, Солнце станет Новой — не особо выдающейся, но достаточно крупной звездой. Каждый, кто вырос на Талассе, знал о тех далеких событиях.
Древний мыслитель заметил, что приговоренный к смерти чудесным образом обретает покой, узнав о предстоящей наутро казни. Подобное произошло с человечеством в последние годы третьего тысячелетия. В декабрьскую полночь, когда 2999 год сменился 3000-м, люди смирились с неизбежностью, но не утратили решимости. Живущие в третьем тысячелетии знали, что четвертое никогда не настанет.
Однако оставалось еще более пяти веков. Тридцати поколениям предстояло жить и умереть на Земле, как и их предкам. Меньшее, что они могли сделать, это сохранить достижения человеческой цивилизации. На заре космической эры роботы-зонды, покидавшие Солнечную систему, несли музыкальные записи, зашифрованные сообщения и рисунки — послания неведомому разуму. В родной галактике не удалось найти признаков инопланетной жизни. Но даже законченные пессимисты верили, что среди миллиардов звезд, видимых лишь в самые мощные телескопы, отыщутся разумные существа.
Столетиями люди отправляли сигналы в сторону туманности Андромеды и ее более отдаленных соседей. Радиоволны несли терабайты информации — знания и культуру, упакованные в ноли и единицы. Найдут эти послания адресата, поймет ли он их? Неизвестно. Землянами двигало естественное человеческое желание — оставить последнее слово, сообщить миру: «Мы тоже когда-то жили!» В трехтысячном году астрономы, вооруженные гигантскими орбитальными телескопами, полагали, что все планетные системы в радиусе пятисот световых лет от Солнца обнаружены. Десятки небесных тел размером почти не отличались от Земли. Для ближайших составили грубые карты. Некоторые миры могли оказаться пристанищем жизни — их атмосфера содержала достаточно кислорода. Вероятно, такие условия подошли бы для человека. Проблема крылась в непреодолимом расстоянии. Ученые считали, что отправить людей на другую планету невозможно. Но существовали другие способы перенести туда семя человеческой цивилизации…
Первые корабли-сеятели были примитивны. К 2500 году земляне не обладали достаточно развитыми технологиями. Чтобы доставить бесценный груз замороженных эмбрионов до ближайшей планетной системы, требовалось двести лет. На этом проблемы не заканчивались. Необходимо переправить оборудование, которое возродит новых людей, вырастит их и обучит выживать в незнакомом мире. Неразумно и жестоко отправлять беззащитных младенцев на планеты с враждебными, как в пустыне или на Северном полюсе, условиями. Детей надлежало подготовить. Кто обучит их, снабдит всем необходимым? Первым поселенцам потребуются не только инструменты, орудия и ресурсы. Чтобы выжить, нужны знания, умения, технологии. Приземлившись, корабль- сеятель станет Материнским Кораблем, которому, возможно, предстоит воспитать не одно поколение несмышленышей.
Нельзя забывать о фауне и флоре. Если выйдут из строя системы производства пищи, придется осваивать сельское хозяйство. Корабль-сеятель должен доставить на планеты животных, насекомых, растения (найдется ли для них почва?) и микроорганизмы. Правильный подбор жизненных форм даст важное преимущество. Вредоносные бактерии и паразиты, досаждавшие человечеству с начала времен, обречены остаться на Земле и погибнут во всеочищающем пламени Нового Солнца.
Требовалось спроектировать и создать банки данных, экспертные системы, готовые решить любую вообразимую задачу, роботов, ремонтные и дублирующие механизмы. Аппаратуре предстояло проработать без сбоев огромный срок: не меньше, чем прошло со дня принятия Декларации независимости до первой высадки на Луну.
Задача казалась невыполнимой, однако вдохновленное человечество сплотилось вокруг нее. Появилась цель, оправдывающая существование землян на сотни лет вперед. Их дом погибнет, но последнее устремление будет жить.
Первый корабль-сеятель покинул Солнечную систему в 2553 году. Он направлялся к альфе Центавра А, ближайшему двойнику Солнца. Климат на планете земного типа Пасадена был крайне переменчив из-за близости альфы Центавра В. Но полет до Сириуса X, следующего кандидата в списке, занял бы около четырехсот лет — в два с небольшим раза больше, чем до Пасадены. За это время Земля могла превратиться в обугленный шарик.
Если колонизация Пасадены пройдет удачно, останется достаточно времени, чтобы передать хорошие новости. Двести лет на полет, пятьдесят — обосноваться и построить небольшой передатчик. Еще четыре года обратный сигнал будет идти до Земли. Немного везения, и к 2800 году улицы заполнятся радостными толпами.
Праздник наступил в 2786-м. На Пасадене дела пошли лучше, чем ожидалось. Новость воодушевила землян; запуски сеятелей продолжались. Около двадцати кораблей уже покинули родную планету. Модели становились все совершеннее. Скорость последних приближалась к пяти процентам световой. Количество доступных целей превысило полсотни.
Маяк на Пасадене замолчал, передав лишь известие об удачной посадке, но разочарование длилось недолго. Что удалось сделать однажды, можно повторять снова и снова. Вероятность успеха росла.
К 2700 году от грубой технологии с замороженными эмбрионами отказались. Нашелся новый способ сохранять информацию, закодированную природой в спиральной структуре ДНК. Намного проще и безопаснее записывать ее в память сверхмощных компьютеров, которые занимают гораздо меньший объем, чем эмбрионы. Нерожденная нация со всем оборудованием, необходимым для основания новой цивилизации, умещалась в нескольких сотнях кубических метров. Корабль-сеятель размером с самолет на тысячу пассажиров нес на борту миллион генотипов.
Брант знал, что именно так была заселена Таласса семьсот лет назад.
Дорога поднималась в холмы. Машина проезжала мимо шрамов, оставленных роботами-экскаваторами, искавшими сырье для создания первых талассиан. Мгновение спустя должны были показаться давно заброшенные технологические установки…
— Что это? — ошеломленно прошептал Симмонс.
— Стоп! — скомандовала мэр. — Брант, глуши двигатель.