Страница 7 из 153
— Что это за металл? — спросил Дункан. — По-моему, он тяжелее золота.
— Так и есть. Если я правильно помню, это какой-то вольфрамовый суперсплав. Общая масса тренировочного комплекта — семьдесят килограммов, но не пытайся сразу нацепить ее на себя. Я начинал с сорока, ежедневно добавляя по паре килограммов. Здесь очень важно равномерно распределить нагрузку и не допускать, чтобы «упряжь» где-нибудь натирала.
Дункан произвел в уме нехитрые подсчеты и горестно вздохнул. Земная гравитация была в пять раз выше титанской, а дьявольская «упряжь» увеличивала его вес всего вдвое.
— Невозможная затея, — мрачно изрек Дункан. — Я ни за что не смогу ходить по поверхности Земли.
— Я же смог, хотя вначале это было непросто. Советую выполнять все предписания тамошних врачей, даже если они и покажутся тебе глупыми. Как можно больше времени проводи лежа или в ванне. Не стыдись пользоваться колясками и костылями, во всяком случае, в первые две недели. И ни в коем случае не пытайся бегать.
— Бегать?
— Рано или поздно ты забудешь, что находишься на Земле. Тебе захочется побежать, а кончится это сломанной ногой. Хочешь, заключим пари?
Заключение пари было одной из полезных странностей клана Макензи. Деньги неизменно оставались в семье, а проигравший усваивал ценный урок. Как Дункан ни старался, он не мог вообразить жизнь в условиях жуткой земной гравитации. Однако Колин провел на Земле целый год и не умер. Обдумав все это, Дункан не стал заключать пари.
Он последовал отцовским рекомендациям и увеличивал тяжесть «упряжи» постепенно. Сейчас, пока Дункан двигался по прямой, он почти не ощущал дополнительных килограммов. Однако стоило ему поменять направление, как он сразу же почувствовал себя в тисках неодолимой силы. Не считая земных туристов, Дункан был самым сильным человеком на Титане. Его тело не приобрело новую силу; оно пробуждало дремлющие силы, терпеливо ждавшие момента, когда они понадобятся. Но на это был отпущен определенный срок; еще через несколько лет он вряд ли сумел бы подготовиться к визиту на Землю.
Туннель четырехметровой ширины, по которому шел Дункан, был когда-то пробит лазерным щитом в кромке кратера, окружающего Оазис. Первоначально он служил трубопроводом для транспортировки аммонизированных нефтепродуктов. Их закачивали из озера Лox-Хеллбрю, которое служило основным источником природных ресурсов для региона и вполне оправдывало свое меткое название[7]. Основная часть содержимого озера пошла на нужды промышленности Титана. В дальнейшем, когда люди добрались до раскаленных недр планеты, то, что еще оставалось в озере, попросту испарилось.
Намерение Элен Макензи поселиться на берегу Лох-Хеллбрю вызвало недовольство, хотя и не слишком активное. Однако Департамент ресурсов откачал из туннеля остатки водородно-метанового тумана и наполнил его кислородом. Это ежегодно раздражало аудиторов, заявлявших, что воздух в пустом туннеле — непозволительная роскошь и посягательство на городской воздушный запас. Правда, здесь аудиторы лукавили. Попасть в туннель со стороны города можно было только через шлюз. Вдобавок там стояли еще две перемычки. Считалось, что зашедший за вторую перемычку дальше двигался на свой страх и риск, хотя риск был ничтожный. Туннель находился в толще крепкой скальной породы, давление внутри поддерживалось выше среднего, и потому можно было не опасаться, что сюда прорвется ядовитая атмосфера Титана.
От основного туннеля отходило полдюжины боковых, плотно закрытых. Когда мальчишкой Дункан впервые сюда попал, он убедил себя в существовании разных волшебных чудес, скрывающихся за металлическими дверями штолен. Сказка продержалась недолго: вскоре он узнал, что штольни ведут к заброшенным уравнительным резервуарам. И хотя вся таинственность развеялась, Дункану и сейчас казалось, что в туннеле обитают два призрака: маленькой девочки, которую помнили и любили лишь первые поселенцы, и великана, о гибели которого скорбели миллионы.
Фамилия Роберта Кляйнмана[8] служила поводом для не-прекращающихся шуток, поскольку рост этого атлетически сложенного человека был почти два метра. Под стать его богатырской фигуре были и профессиональные качества Кляйнмана. Уже в тридцать лет он являлся космопилотом высшего класса, хотя и не без труда втискивал свое могучее тело в стандартный скафандр. Дункану он никогда не казался особо симпатичным, однако небольшая армия поклонниц, включавшая и Элен Макензи, придерживалась совсем иного мнения.
Бабушка познакомилась с капитаном Кляйнманом всего лишь через год после окончательного разрыва с Малькольмом. Возможно, она еще пребывала в состоянии эмоциональной подавленности, чего нельзя было сказать о капитане. Однако после их знакомства Кляйнман перестал обращать внимание на других женщин. Его роман с Элен стал одной из самых ярких любовных историй, о которой знали не только на Титане. Он длился все время, пока велись разработка и подготовка первой экспедиции на Сатурн и пока «Челленджер» достраивали на стационарной орбите Титана. Для Элен Макензи этот роман никогда не кончался; он навечно застыл в тот момент, когда корабль Кляйнмана сгинул в турбулентных потоках Южного умеренного пояса Сатурна. Причины гибели и по сей день оставались неизвестными.
Двигаясь медленнее, чем в начале путешествия, Дункан подошел ко второй перемычке. Накануне столетнего юбилея бабушки младшие члены семьи разрисовали конструкции перемычки яркими светящимися красками. За прошедшие четырнадцать лет краски ничуть не потускнели. Поскольку сама Элен никогда не упоминала о рисунках и вдобавок имела обыкновение не слышать тех вопросов, на которые не желала отвечать, никто не знал, понравился ли ей этот подарок.
— Бабуля, я пришел, — произнес Дункан в микрофон старинного интеркома.
Когда-то давно это переговорное устройство подарил ей неизвестный поклонник. Аппарат был изготовлен в конце двадцатого века, и на его корпусе до сих пор ясно различалась надпись: «Сделано в Гонконге». Однажды эту реликвию даже попытались украсть. Поскольку воровства на Титане не существовало, случившееся посчитали либо детской проказой, либо демаршем какого-нибудь противника Макензи.
Ответа, как обычно, не последовало, но дверь сразу же открылась, и Дункан вошел в крошечную прихожую. Бабушкин электроцикл стоял на своем привычном месте, которого он не покидал годами. Тем не менее Дункан проверил заряд аккумуляторов и накачку шин (навещая бабушку, он всегда добросовестно проделывал эту процедуру). На сей раз электроциклу не требовалась ни зарядка, ни подкачка. Престарелая дама могла хоть сейчас отправляться в город.
Кухня, представляющая собой кухонный отсек, перенесенный с небольшого орбитального шаттла, выглядела чище обычного. Вероятно, у бабушки недавно побывал кто-то из добровольных помощниц, которые навещали ее каждую неделю. И все же в кухне отчаянно воняло кислятиной из-за скверно работающей системы утилизации пищевых отбросов. Дункан задержал дыхание и поспешил в гостиную. Все его угощение в бабушкином доме ограничивалось чашкой кофе. К стряпне ее пищевого синтезатора он никогда не притрагивался, боясь отравиться. Однако Элен эта пища не причиняла никакого вреда. Похоже, за много лет между нею и ее кухней создалось что-то вроде симбиоза. Фирма, производящая кухонное оборудование, гарантировала — в случае выхода его из строя — «отсутствие опасности для жизни». По-видимому, вонь считалась заведомо безопасной. Хотя вряд ли бабушка замечала, чем и как пахнет на ее кухне. Интересно, что она станет делать, когда в один прекрасный день ее кухня сломается окончательно?
В гостиной ничего не изменилось. Вдоль одной стены тянулись полки с образцами минералов, снабженными аккуратно наклеенными этикетками. Здесь была представлена вся минералогия Титана, а также образцы с других спутников Сатурна и с каждого из его колец. На памяти Дункана, одна полка неизменно оставалась пустой, словно бабушка до сих пор ждала возвращения Кляйнмана.
7
Английское словосочетание hellbrew можно перевести как «адское варево».
8
От немецкого kleinma