Аномальный континент

Несколько секунд сидел неподвижно, наблюдая за морем, потом пихнул Жору локтем, сказал:

– Хреновые наши дела. За Клыком, слышь, шторм собирается, скоро гроза сюда дойдет, до берега рукой подать, но волнами нас по камням размажет.

Крановщик не ответил, он искоса наблюдал за китайцем. Тот напряженно смотрел в сторону мыса.

Я тоже заметил беспокойство на лице азиата. Любопытно: он понимает по-русски или только догадывается, чем может обернуться наше путешествие?

Плот сильней закачался на волнах, пенистые брызги плеснули через борт на Владаса.

– А? Что?! – встрепенулся он. Моргая, завертел головой, пытаясь сесть прямо. – Что происходит?

Ему не ответили. Китаец повернулся к Жоре, натянул на лицо улыбку и снова превратился в статую.

Капитан окинул нас хмурым взглядом, пожевал губами и медленно произнес:

– Вот что, ребятки… Давайте-ка вы прыгайте за борт.

Жора весь напрягся, покрепче сжал пулемет. Мальчишка-матрос испуганно прикусил губу.

– Пакля, ты сиди! Приказ лишь для новеньких. Прыгайте, надо парусность увеличить, хотя бы мы спасемся. Ну!

– Ну! – прорычал Жора и поднял пулемет, уперев приклад в плечо. – Кому сказано!

Сбоку мелькнула тень. Мне показалось, что китаец просто шевельнулся, но Жора вдруг придушенно вскрикнул, выронив пулемет. Я нагнулся вперед, схватил оружие за дырчатый кожух и развернул прикладом к себе. А китаец уже распускал ремень на шортах обмякшего крановщика, приставив узкую лопасть весла к горлу капитана.

– Эй! – позвал я. – Как тебя… Все, хватит пока.

Китаец вытащил ремень из шлицов, зажал в зубах. Просунув свободной рукой конец через пряжку, смастерил удавку и поднял на меня лицо.

– Как тебя зовут? – спросил я, глядя в узкие, ничего не выражающие глаза. – Ты хоть слово понимаешь по-русски или нет?

В ответ он выдал какую-то тарабарщину, выделив одно слово: «Вонг».

– Тебя зовут Вонг?

Китаец подобрал удавку и отвернулся.

– Не надо, Вонг. – Я ткнул его стволом в бок и приказал: – Сядь обратно!

Вонг оглянулся, покачал головой, но послушался. Сел рядом с капитаном, оттерев мальчишку плечом.

– И что теперь? – спросил капитан, косясь на весло в руках китайца.

Я принялся разряжать пулемет.

– Разобьемся на пары. Нас шестеро, будем грести по очереди, часто меняясь. Садись с Жорой на весла.

Владас нервно заелозил, ему явно не хотелось влезать на борт, откуда легко свалиться в воду.

– Скорее. – Я бросил ленту на середину плота, отсоединил приклад, выщелкнул возвратно-боевую пружину и стал извлекать затвор. – Давай, Дед, приводи в чувство Жору и за работу.

– Пакля, – сказал капитан, потирая шею, – достань из НАЗа воду.

Мальчишка, снова закусив губу, нерешительно подался к Деду.

– Как он ее достанет? – спросил я. – Ты на мешке сидишь, сам доставай. И еще… давайте без этих дурацких кличек. Как тебя зовут, матрос?

– Джим, – сказал он.

– Странное имя для русского, – удивился Владас. – За что тебя на Пангею сослали, Джим?

– Он местный, – капитан встал с мешка и стал развязывать клапан. – Тут родился. А вас как звать?

Мы с Владасом переглянулись. Да, все правильно: за тридцать с лишним лет власти России подписали международные соглашения со множеством стран, позволив тем навсегда избавляться от неугодных, и переправили на Пангею огромное количество людей. И хотя около десятилетия назад здесь разразилась пандемия, уничтожившая значительную часть населения, в мире-тюрьме успело вырасти целое поколение, никогда не видевшее Землю.

– Меня зовут Марк, – сказал я.

– Владас, – представился нейротехник.

Капитан достал плоский контейнер с пресной водой, свинтил крышку и сделал большой глоток.

– Трофим я, – сказал он, утерся локтем. – Трофим Павлович Кузнецов. Но зовите лучше Дедом, оно привычней.

– Дай Жоре глотнуть, – напомнил я и отложил разобранный пулемет.

Показал затвор капитану.

– У меня пока побудет. И давай пошевеливайся.

Я спрятал затвор в нагрудный карман, взглянул на Жору, которому Дед плеснул в лицо из фляги, и понял: крановщик быстро не встанет, Вонг перестарался. Тогда приказал капитану с китайцем грести, а остальным быть готовыми в любой момент сменить их.

Поначалу у нас неплохо получалось. Вскоре Дед сообщил, что еще немного, и плот подхватит прибрежным течением, возможно, успеем до наступления грозы подойти к материку…

Но ветер крепчал, волны становились все выше, болтанка усиливалась. В конце концов, я велел гребцам «сушить весла», потому что в любой момент один из них мог свалиться за борт.

– Сколько до берега? – тяжело дыша, спросил я.

– Меньше мили, – сказал Дед и привстал, глядя на восток. Линия горизонта стерлась, почерневшее небо гигантским козырьком нависло над океаном. Клонящийся к закату шар солнца из белого стал багровым, свет его бил из-за наших спин прямо в гранитный Клык, покрывая скалу алыми бликами.

– Так нас по камням размажет, – хмуро заметил Жора.

– Сколько у нас времени? – Я раскрыл мешок НАЗа, заглянул внутрь.

Драное одеяло, два плоских контейнера с водой… опреснителем, средствами сигнализации, аптечкой тут и не пахло. Приподняв одеяло, достал из мешка мачете в кожаных ножнах на узком ремне.

– Час, может, чуть больше, – отозвался капитан. – Если раньше волной не перевернет.

Я подпоясался и снова полез в мешок. Один контейнер с водой отдал матросу, другой – Владасу. Вынул пластиковый футляр. Внутри оказался бинокль – старый, с облупившимся рифленым корпусом.

Хотел взглянуть через окуляры на скалы и тучи над ними, где мигали сполохи зарницы, но тут Вонг воскликнул что-то, указав веслом на север. Я поднял бинокль, подстроил резкость.

Вдоль берега ехал грузовик.

Глава 4

Рейдеры

Бинокль оказался слабеньким, четырехкратным, но этого хватило, чтобы рассмотреть угловатую ржавую кабину и людей в открытом кузове.

Похоже, водитель выжимал из машины все, на что та была способна. Ветер развеивал пыльный шлейф, остающийся за ней. Грузовик ехал по самому краю обрыва, мигал фарами. В кузове зажгли фальшфейер, слепящий красный огонь резанул по глазам, и я опустил бинокль.

– Это за нами, что ли? – Дед навалился на борт.

Большая волна ударила в плот. Капитан отпрянул, а Вонг, верхом сидящий на покатом бортике, взмахнул веслом и едва не свалился в воду. Я успел ухватить его за локоть, стащил на дно.

– Не высовываться! – приказал я. – Всем прижаться к бортам.

Перебрался на середину, встал на колени, опираясь на плечо Владаса, и снова поднял бинокль.

Грузовик затормозил, из кузова посыпали люди. Я насчитал четверых. Из кабины вылезли еще двое.

– Что они делают?! – крикнул Дед, перекрывая шум ветра.

Над Клыком сверкнула молния, расчертив ломаными линиями полнеба. Треск и раскаты грома ударили по ушам – гроза была близко. Морские брызги смешались с хлынувшим дождем.

Переждав очередную волну, я снова приник к окулярам.

Люди из грузовика установили перед кабиной треногу, напоминающую станок для крупнокалиберного пулемета.

– Дай мне, – Дед протянул руку. – Дай глянуть.

– Сиди! – приказал я, стараясь не терять из вида грузовик.

Получалось с трудом, плот сильно качало, дождь лил вовсю, и линзы начали запотевать.

– Что там происходит? – крикнул Жора.

На треноге уже смонтировали толстую трубу. Безоткатку они, что ли, снаряжают?

Я протянул бинокль Вонгу, взял пулемет, достал из кармана затвор и стал вставлять в ствольную коробку. Штифт привода механизма лентоподачи никак не хотел попадать в гнездо, я выругался, ободрав пальцы о выступы внутри коробки, но все-таки вогнал затвор на место. Щелкнули запирающие ролики. Дальше – пружина, приклад, лента…

– В стороны! – скомандовал я и положил пулемет на борт.

Прицелиться было невозможно. Ствол ходил вверх-вниз, плот бросало в стороны, а расстояние до берега было приличное.