Таинственный остров (иллюстр.)

Как и Сайрес Смит, Гедеон Спилет не пропустил ни одной битвы и неизменно шел в первых рядах, с револьвером в одной руке и блокнотом — в другой. Карандаш ни разу не дрогнул в его пальцах. Он не загружал проводов телеграфа бесконечными депешами, как те, которые пишут и тогда, когда писать нечего, но каждое его сообщение, краткое, ясное, определенное, всегда освещало какой-нибудь важный вопрос. Не было чуждо ему и чувство юмора.

Гедеон Спилет тоже участвовал во всех боях, всегда был на передовых позициях с револьвером в одной руке, с записной книжкой в другой, и под градом картечи карандаш не дрожал в его руке.

Именно он, после боя у Блэк-Ривер, чтобы не потерять место у окошечка телеграфа и первым сообщить в свою газету результат сражения, два часа подряд диктовал телеграфисту первые главы Библии. Это обошлось «Нью-Йорк Геральд» в две тысячи долларов.

Гедеону Спилету было не больше сорока лет. Это был высокий мужчина со светлыми, чуть-чуть рыжеватыми бакенбардами и спокойными, живыми, все замечающими глазами. Эти глаза принадлежали человеку, привыкшему сразу схватывать все детали окружающего.

Крепко сколоченный, он закалился благодаря пребыванию во всех климатах, как закаляется клинок от холодной воды. Уже десять лет Гедеон Спилет был официальным корреспондентом «Нью-Йорк Геральд» и занимал его столбцы не только сообщениями, но и рисунками, ибо он владел карандашом не хуже, чем пером.

Перед тем как его взяли в плен, он был занят описанием и зарисовками боя. Последняя запись в его блокноте гласила: «Один из южан прицелился в меня и промахнулся». Как всегда, Гедеон Спилет вышел из этого «дела» без единой царапины.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет, которые знали друг друга только по слухам, были доставлены в Ричмонд. Инженер быстро оправился от раны. Выздоравливая, он познакомился со Спилетом, и оба научились ценить друг друга. Их связало желание убежать из плена, присоединиться к армии Гранта.

Смит и Спилет решили воспользоваться первым удобным случаем. Хотя им и было разрешено свободно ходить по городу, бегство казалось невозможным: Ричмонд охранялся слишком строго. Спустя некоторое время к Сайресу Смиту пробрался один из его слуг, преданный ему всей душой. Этот смельчак был негр, родившийся в поместье родных инженера; его мать и отец были рабами, но Сайрес Смит, убежденный сторонник освобождения негров, уже давно дал ему вольную. Получив свободу, бывший раб не захотел расстаться со своим господином, готовый умереть за него. Это был парень лет тридцати, сильный, ловкий, проворный, спокойный, кроткий и сообразительный. Он отличался большой наивностью, услужливостью и добротой и постоянно улыбался. Звали его Навуходоносор, откликался же он на сокращенное Наб.

Когда Наб узнал, что его хозяин взят в плен, то, не колеблясь, покинул Массачусетс, добрался до Ричмонда и благодаря своей ловкости и хитрости сумел, неоднократно рискуя жизнью, проникнуть в осажденный город. Радость Сайреса Смита и восторг Наба, когда они увидели друг друга, не поддаются описанию.

Но если Набу удалось пробраться в Ричмонд, то выйти оттуда было труднее: пленников стерегли очень тщательно. Чтобы предпринять попытку к побегу с некоторой надеждой на успех, нужно было какое-нибудь исключительное обстоятельство. Но такого случая все не представлялось, а создать его было нелегко.

Между тем Грант энергично продолжал действовать Победа при Питерсбурге обошлась ему дороговато. Соединившись с войсками генерала Батлера, он тем не менее не мог добиться под Ричмондом никаких результатов. Ничто не предвещало близкого освобождения пленников. Журналист, для профессии которого бездеятельная жизнь в Ричмонде не представляла ничего интересного, был вне себя. Его не оставляла одна мысль: выбраться из города любой ценой. Он даже совершил несколько попыток к побегу, но отступил перед непреодолимыми препятствиями.

Осада тем временем продолжалась, и если пленникам не терпелось выйти из города, чтобы присоединиться к войскам Гранта, то некоторые из осажденных тоже стремились покинуть Ричмонд и вступить в ряды Южной армии. В числе последних был некий Джонатан Форстер, явный сторонник сепаратистов[6]. Южане, как и их пленники, не могли выбраться из города, который был обложен войсками. Губернатор Ричмонда уже долгое время не имел возможности сноситься с генералом Ли, а было чрезвычайно важно сообщить последнему о положении дел, чтобы ускорить посылку войск на выручку осажденных. И вот Джонатану Форстеру пришла в голову мысль подняться на воздушном шаре, пролететь над войсками сепаратистов и достигнуть их лагеря. Губернатор дал разрешение реализовать эту попытку. Для Джонатана Форстера был приготовлен воздушный шар. Вместе с пятью спутниками Форстер должен был подняться в воздух. На случай длительного полета или столкновения с неприятелем при посадке членов экспедиции снабдили оружием и продовольствием.

Отлет шара был назначен на 18 марта. Он должен был произойти ночью, и при северо-восточном ветре средней силы воздухоплаватели могли рассчитывать через несколько часов достигнуть главного штаба генерала Ли.

Но этот ветер был не простой бриз. Уже 18-го стало ясно, что он превращается в бурю. Вскоре ураган настолько усилился, что отлет Форстера пришлось отложить. Невозможно было доверить разъяренной стихии воздушный шар и рисковать людьми.

Наполненный газом шар был привязан на центральной площади Ричмонда и мог быть пущен, лишь только ветер утихнет. Но, к великой досаде жителей города, состояние атмосферы оставалось все тем же.

18 и 19 марта погода не изменилась. Державшийся на канатах шар прибивало ветром к земле, и его трудно было сохранить в целости.

Прошла еще ночь. Утром 20-го числа ураган разбушевался еще сильнее. Лететь было невозможно.

В этот день к Сайресу Смиту подошел на улице человек, до тех пор не известный инженеру. Это был моряк по имени Пенкроф, мужчина лет тридцати пяти — сорока, крепко сложенный, загорелый, с живыми, часто мигающими глазами и приятным лицом. Пенкроф был уроженец Северной Америки. Он объехал все моря на свете и пережил все необычайные приключения, какие только могут выпасть на долю существа о двух ногах. Следует добавить, что это был человек весьма предприимчивый, готовый на любой риск и ничему не удивлявшийся. В начале года Пенкроф приехал в Ричмонд по делам вместе с пятнадцатилетним мальчиком, сыном своего капитана, Хербертом Брауном из Нью-Джерси, которого он любил, как родного сына. Не успев выехать до начала осады, они оказались запертыми в городе, к великому огорчению Пенкрофа, который думал лишь об одном — как убежать. Он слышал о Сайресе Смите и знал, как тяготится этот человек пленом. Поэтому Пенкроф, не колеблясь, обратился к Смиту и спросил его без дальнейших околичностей:

— Мистер Смит, вам не надоел Ричмонд? Инженер пристально посмотрел на человека, обратившегося к нему с таким вопросом. Пенкроф продолжал, понизив голос:

— Мистер Смит, хотите бежать отсюда?

— Когда? — быстро спросил инженер. Это слово вырвалось у него невольно: ведь он не успел даже разглядеть своего собеседника.

Но, всмотревшись проницательным взглядом в честное лицо моряка, Сайрес Смит не усомнился, что имеет дело с порядочным человеком.

— Кто вы? — кратко спросил он. Пенкроф сообщил о себе все необходимое.

— Хорошо, — сказал Сайрес Смит. — Каким же способом вы предлагаете мне бежать?

— На этом дурацком шаре, который болтается здесь без всякого проку. Он как будто только нас с вами и ждет…

Моряку незачем было продолжать. Инженер понял его с первого слова. Он схватил Пенкрофа за руку и повел его к себе.

Придя к Смиту, Пенкроф изложил свой план, оказавшийся очень простым. Чтобы выполнить его, требовалось одно — рискнуть жизнью. Правда, ураган бушевал вовсю, но такой смелый и опытный инженер, как Сайрес Смит, наверное, сумеет справиться с аэростатом. Если бы он сам, Пенкроф, знал, как с ним обращаться, то, не колеблясь, пустился бы в путь, разумеется, не один, а с Гербертом. Он и не такие виды видывал, и бури его не пугают.

6

Сепаратисты — южане, сторонники отделения Южных штатов, в противоположность федералистам-северянам, сторонникам единства Соединенных Штатов.