Страница 61 из 75
Солнце скрылось за нагромождением облаков, через толстый слой которых едва пробивались лучи светила. Ночь опускалась быстро, поскольку в тропических широтах сумерки чрезвычайно коротки.
И до какого же момента Гарри Маркел намеревается идти под всеми парусами?… Этого Уилл Миц не знал. Гроза была уже не за горами, а общеизвестно, с какой скоростью и неистовством она налетает в этих краях.
Команда судна, застигнутого врасплох, уже не успевает отдать шкоты и убрать паруса. В считанные мгновения порыв ветра кладет корабль на борт, и, чтобы оно могло выпрямиться, приходится рубить все мачты.
Осмотрительный моряк никогда не станет подвергать судно такому риску, не будучи уверенным в погоде, ибо осторожность требует оставить лишь марсели, фок и бизань.
Часам к шести, поднявшись на полуют, где в то время находились мистер Паттерсон и его юные друзья, Гарри Маркел распорядился натянуть тент, как это обычно делалось каждый вечер. Затем, еще раз обозрев горизонт, он отдал команду:
— Крепить бом-брамсели к бом-брам-стеньгам[252].
Приказ, мгновенно повторенный Джоном Карпентером, был немедленно принят командой к исполнению. Разумеется, как обычно, Тони Рено и Магнус Андерс карабкались по вантам грот-мачты с такой легкостью и гибкостью, что ментор неизменно приходил в восторг, ощущая при этом сильнейшее беспокойство… но и испытывая сожаление, что он уже не может последовать примеру своих воспитанников.
На этот раз Уилл Миц последовал за юношами, не уступая им в ловкости. Почти одновременно они достигли верхнего рея и принялись крепить грот-брамсель.
— Держитесь хорошенько, мои юные друзья, — наставлял он их. — Никогда не забывайте об этом, даже когда нет качки…
— У нас мертвая хватка, — ответил Тони Рено. — Не хотелось бы огорчать мистера Паттерсона, свалившись в море.
Всем троим следовало закрепить грот[253] к грота-рею[254], после того как эта операция была проделана с бом-брамселем.
Одновременно остальные матросы крепили паруса на фок-мачте; затем были убраны кливер, бом-кливер[255] и крюйс-топсель[256].
Судно шло теперь под двумя марселями на фоке и бизани. Легкий бриз едва-едва наполнял паруса.
Подгоняемое легким западным течением, судно прошло бы совсем немного до восхода солнца, но Гарри Маркел предусмотрел все, чтобы не дать грозе застать «Стремительный» врасплох. В несколько мгновений был убран фок и взяты рифы у обоих марселей.
Спустившись с Тони Рено и Магнусом Андерсом на полуют, Уилл Миц первым делом взглянул на компас.
С утра «Стремительный» должен был бы пройти пятьдесят миль к юго-востоку, и он думал, что капитан сменит галс ночью, на этот раз избрав курс на норд-вест.
От Гарри Маркела не укрылось выражение удивления на лице нового пассажира, вызванное тем, что судно продолжало идти прежним курсом. Однако, воспитанный в правилах строгой морской дисциплины, Уилл Миц воздержался от какого-либо замечания по сему поводу.
Бросив последний взгляд на компас, затем на небо и, отойдя от штурвала, за которым стоял Корти, Уилл уселся у основания грот-мачты.
В этот момент Корти, не боясь быть услышанным, подошел к Гарри Маркелу и сказал:
— Похоже, Миц догадывается, что мы идем не тем курсом!… Ну да ладно, сегодня ночью мы им укажем точный курс, и пусть они себе добираются до Ливерпуля вплавь, если акулы не лишат их рук и ног.
По-видимому, головорез нашел свою фразу чрезвычайно остроумной, поскольку разразился громовым хохотом, который Гарри Маркел прервал одним взглядом.
В этот момент к ним подошел Джон Карпентер.
— Большую шлюпку поведем на буксире?… — спросил он шепотом.
— Да, Джон, она может нам понадобиться…
— Если нам придется кончить дело за бортом!
Этим вечером обед был подан поздно: в половине седьмого. На столе красовалась рыба, пойманная днем и вполне пристойно приготовленная Раньей Чогом. Во всяком случае мистер Паттерсон объявил, что никогда не ел ничего вкуснее (особенно понравился ему тунец), а затем выразил надежду, что юные рыбаки за время перехода поймают еще пару таких же рыбин.
После обеда все отправились на полуют, рассчитывая дождаться там ночи, чтобы разойтись по каютам.
Скрытое тучами солнце еще не исчезло за горизонтом, и до полной темноты было еще далеко.
В этот момент Тони Рено показалось, что он заметил на востоке парус, и почти тут же раздался возглас Уилла Мица:
— Судно прямо по правому борту!
Все взгляды обратились в ту сторону.
Большое судно, шедшее под марселями и нижними парусами, появилось милях в четырех по ветру. Ветер для него был слабоват, и, идя под всеми парусами, оно должно было пройти борт о борт со «Стремительным».
Луи Клодьон и Роджер Хинсдейл отправились за биноклями и начали рассматривать судно, которое шло курсом норд-вест и медленно приближалось.
— Черт его принес! — пробормотал Джон Карпентер Гарри Маркелу. — Через час оно пересечет наш курс!…
Корти и остальные пираты пришли к тому же выводу. А что будет, если ветер совершенно стихнет? Ясно как день, оба судна проведут ночь на расстоянии полумили, а то и четверти мили друг от друга!… Придется распроститься с планом сегодня же ночью сказочно разбогатеть!
Если в первый раз, у берегов Ирландии, Гарри Маркел мог себя поздравить с тем, что не разделался до времени с пассажирами, то теперь обстоятельства изменились. Деньги миссис Кетлин Сеймур были уже на борту, но как довести до конца задуманное, имея рядом проклятое судно?!
— Тысяча чертей! — повторял Джон Карпентер. — Когда же мы наконец разделаемся с этим пансионом?… Неужели придется ждать следующей ночи?…
Судно между тем, воспользовавшись последними дуновениями ветра, приближалось к «Стремительному». Вот-вот они разминутся…
Это было большое трехмачтовое судно, направлявшееся либо к одному из Антильских островов, либо в один из мексиканских портов.
Что касается его принадлежности, то определить ее было невозможно, поскольку флаг на бизани был спущен. Но, судя по конструкции и такелажу, оно было американским.
— Непохоже, что оно идет с грузом… — заметил Магнус Андерс.
— Точно, — ответил Уилл Миц, — ручаюсь, оно идет с балластом.
Минут через сорок судно было не более чем в двух милях от «Стремительного».
Поскольку течение сносило «незнакомца» в этом направлении, Гарри Маркел надеялся, что он обгонит «Стремительный». Если чужак окажется милях в пяти-шести от барка между часом и четырьмя утра, то, даже если предположить, что на борту завяжется борьба, крики на таком расстоянии слышны не будут.
Полчаса спустя, когда сумерки окончательно сгустились, последнее дуновение ветерка исчезло. Оба судна замерли неподвижно менее чем в полумиле друг от друга.
Часов в девять мистер Паттерсон спросил сонным голосом:
— Ну что ж, друзья мои, а не пора ли нам по каютам?…
— Еще не поздно… мистер Паттерсон, — ответил Роджер Хинсдейл.
— А спать с девяти вечера до семи утра явно многовато, мистер Паттерсон, — добавил Аксель Викборн.
— А то вы вернетесь в Европу толстым как монах, мистер Паттерсон, — объявил Тони Рено, показывая руками воображаемый объем живота.
— На сей счет можете не беспокоиться, — ответил ментор. — Я всегда буду держать себя в разумных границах, как раз между худобой и тучностью.
— Мистер Паттерсон, вы знаете поговорку, дошедшую до нас от средневековых мудрецов?… — не унимался Луи Клодьон.
И он начал цитировать первые строки дистиха Салернской школы:[257]
[252] Крепить паруса — прихватывать их сезнями к реям, гафелям, мачтам и т. д.; в данном случае — крепить бом-брамсель (четвертый снизу парус) к бом-брам-стеньге (четвертому колену мачты).
[253] Грот — нижний четырехугольный парус на грот-мачте.
[254] Грота-рей — нижний рей на грот-мачте, к которому крепится грот.
[255] Бом-кливер — косой треугольный парус, который ставится впереди кливера.
[256] Крюйс-топсель — рейковый парус, который ставится на бизань-мачте.
[257] Салернская школа — первая светская медицинская школа, которая существовала в городе Салерно, что на юге Италии, в XI — XIII веках; преподавание в школе базировалось на достижениях древнегреческой и арабской медицины; большое значение придавалось опыту и наблюдениям.