Страница 31 из 75
— У вас только девять матросов?… — поинтересовался лейтенант.
— Девять, — ответил Гарри Маркел.
— Однако мы получили сообщение, что команда судна состоит из десяти человек, не считая вас, капитан Пакстон.
Вопрос был весьма щекотливым, и Гарри Маркел попытался сначала уйти от ответа, а потому спросил:
— Господин офицер, могу я узнать, чему я обязан чести видеть вас у себя на борту?…
Вопрос был вполне естественным, и лейтенант не замедлил с ответом:
— Это объясняется простым беспокойством, вызванным на Барбадосе непредвиденной задержкой «Стремительного»… На Антильских островах, как и в Европе, семьи учеников очень обеспокоены вашим опозданием. Миссис Кетлин Сеймур обратилась к губернатору острова, и его превосходительство специально отрядил навстречу вашему судну «Эссекс». Это, собственно, единственная причина нашего появления здесь, и, позвольте повторить, мы рады, что наши опасения оказались напрасны.
Перед подобным проявлением сочувствия, интереса и симпатии мистер Гораций Паттерсон не смог устоять и разразился длинной тирадой, в коей от имени юных пассажиров и от себя лично с большим достоинством поблагодарил и командира «Эссекса», и его офицеров, и несравненную миссис Кетлин Сеймур, и его превосходительство генерал-губернатора английских владений на Антильских островах.
Между тем Гарри Маркел счел своим долгом заметить, что одно лишь опоздание судна на сорок восемь часов не могло бы вызвать подобную тревогу и даже посылку куттера.
— Наша озабоченность объясняется еще одним обстоятельством, о котором я вам сейчас сообщу, — пояснил лейтенант.
Джон Карпентер и Корти обменялись удивленными взглядами. Возможно, они уже сожалели о том, что Гарри Маркел зашел слишком далеко в своих расспросах.
— Ведь вы снялись с якоря тридцатого июня вечером?…
— Именно так, — произнес Гарри Маркел с поразительным хладнокровием. — Мы подняли якорь в половине восьмого. Как только вышли в море, ветер упал, и «Стремительный» простоял весь следующий день около мыса Робертс-Ков.
— А на следующий день, капитан Пакстон, — продолжал лейтенант, — как раз в этой части побережья был найден труп, прибитый течением… По пуговицам на его одежде узнали, что это матрос со «Стремительного».
Джон Карпентер и остальные пираты ощутили невольную дрожь. Этот труп был, несомненно, телом одного из несчастных, убитых накануне.
Затем лейтенант с «Эссекса» пояснил, что власти Барбадоса были извещены о происшествии телеграммой, отсюда и вполне объяснимое беспокойство, связанное с опозданием «Стремительного». После чего он добавил:
— Так, значит, вы потеряли одного из ваших людей, капитан Пакстон?…
— Да, господин лейтенант, матроса Боба… Он упал за борт, когда мы еще стояли в Фармарской бухте, и, несмотря на все наши усилия, спасти его не удалось, мы даже не смогли найти тело…
Данное объяснение, не возбудившее никаких подозрений, послужило и ответом на вопрос, почему в команде судна недоставало одного матроса.
Тем не менее пассажиры были весьма удивлены тем, что они ничего не знали о несчастном случае. Как так! Один из матросов команды утонул еще до их прибытия на судно, а они об этом и ведать не ведали?…
Но на вопрос, заданный мистером Паттерсоном по этому поводу, Гарри Маркел ответил, что если он и скрыл сей прискорбный случай от юных пассажиров, то только потому, что не хотел, чтобы начало их путешествия было омрачено столь печальным событием.
Это весьма правдоподобное объяснение не вызвало никаких замечаний.
Правда, возникло некоторое удивление, смешанное с чувством недоверия, когда лейтенант добавил:
— В телеграмме, посланной из Куинстауна на Барбадос, говорилось, что у трупа, найденного на берегу, — возможно, матроса Боба, — в груди зияла глубокая рана.
— Рана!… — воскликнул Луи Клодьон, тогда как мистер Паттерсон вытаращил глаза как человек, который отказывается что-либо понимать.
Осознав, что замечание лейтенанта никак нельзя оставить без ответа, Гарри Маркел произнес без малейшей запинки:
— Матрос Боб упал на палубу с фок-марса прямо на кабестан, а потом уже в море. Поранившись, он не смог держаться на плаву, поэтому наши поиски и кончились неудачей.
Ответ выглядел бы не менее убедительным, чем все предыдущие, если бы лейтенант при этом не добавил:
— Рана, обнаруженная на трупе, не была следствием удара о снасти… Она нанесена ножом, и притом прямо в сердце!
И опять в глазах Джона Карпентера и его сообщников мелькнул безумный и вполне понятный ужас! Они уже совершенно растерялись и не знали, чем все это кончится. А что, если у командира «Эссекса» уже есть приказ задержать «Стремительный», отконвоировать его на Барбадос, где будет произведено расследование, которое обернется для них весьма плачевно?… Наверняка проведут опознание… Затем отправят в Англию… И на этот раз от наказания за все преступления уже не уйти… А главное, им уже не удастся осуществить то, что они задумали совершить, когда судно покинет Вест-Индию!…
Но и сейчас удача не отвернулась от пиратов. Гарри Маркелу даже не пришлось ничего придумывать по поводу злополучного удара кинжалом.
Воздев руки к небу, мистер Паттерсон воскликнул:
— Как?! Этот несчастный был поражен смертоносным железом, которое держала преступная рука?!
После этого лейтенант уточнил:
— В телеграмме говорилось, что матрос, видимо, добрался живым до берега в тот момент, когда там орудовала шайка бандитов, сбежавших из куинстаунской тюрьмы… Он, очевидно, попал к ним в руки и был заколот кинжалом…
— Ах, вот в чем дело! — протянул Роджер Хинсдейл. — Речь, вероятно, идет о шайке пиратов с «Галифакса», которые как раз совершили побег из тюрьмы, когда мы высадились в Куинстауне.
— Злодеи!… — воскликнул Тони Рено. — А их еще не поймали, господин лейтенант?…
— По последним сведениям, полиции не удалось пока напасть на их след. Однако, судя по всему, они наверняка не смогли покинуть пределов Ирландии, так что рано или поздно их все равно схватят…
— Очень бы хотелось надеяться, сударь! — заявил Гарри Маркел обыденным тоном, ибо самообладание не изменило ему ни на миг.
Вернувшись на нос вместе с Корти, Джон Карпентер прошептал тому на ухо:
— Ну и нервы у нашего капитана…
— Да уж, — ответил Корти, — за ним я готов и в огонь, и в воду.
Офицеры передали мистеру Паттерсону и лауреатам наилучшие пожелания от имени миссис Кетлин Сеймур. Эта дама выражала горячее желание принять путешественников у себя на Барбадосе, с тем чтобы они могли погостить у нее как можно дольше, если, конечно, они не захотят задержаться на других островах архипелага, где их также с нетерпением ожидали.
От имени своих товарищей Роджер Хинсдейл попросил офицеров передать миссис Кетлин Сеймур глубокую признательность за все, что она сделала для Антильской школы. Завершил встречу мистер Гораций Паттерсон редким по красоте и многословию спичем, на что он был непревзойденный мастер и в коем он, не иначе как от избытка чувств, допустил редкую для людей такого рода оплошность, перепутав стихотворную цитату из Горация с поэтической строкой из Вергилия.
Попрощавшись с капитаном и пассажирами, офицеры сошли в шлюпку, но, прежде чем отчалить, лейтенант обратился к капитану:
— Полагаю, капитан, уже завтра «Стремительный» будет на острове Сент-Томас, ведь до него всего какие-то пятьдесят миль?…
— Надеюсь, что так, — ответил Гарри Маркел.
— Тогда мы сразу же, как только прибудем на Барбадос, сообщим об этом телеграммой…
— Буду вам чрезвычайно признателен, сударь, и прошу передать мою благодарность капитану «Эссекса».
Шлюпка отошла от борта парусника и через минуту была уже у сторожевого корабля.
Гарри Маркел и пассажиры обменялись приветствиями с командиром куттера, ожидавшим шлюпку у трапа.
Шлюпку подняли на борт куттера, раздались приветственные свистки, и, сразу же набрав скорость, «Эссекс» лёг на курс зюйд-вест. Час спустя от него остался лишь дымок на горизонте.