Страница 22 из 75
Скорее всего, произойдет последнее, поскольку если раньше, находясь в Фармарской бухте, «Стремительный» был как бы на отшибе от остальных кораблей, то сейчас, у входа в пролив Святого Георга, вокруг барка стояло множество судов со спущенными парусами. Большинство из них, подобно «Стремительному», стали на якорь, чтобы их не снесло к берегу. А два-три находились всего лишь в полукабельтове от «Стремительного». Да, в таких условиях сбрасывать пассажиров за борт было бы совсем непросто!… Не было ничего проще, чем застать юношей во сне, но где гарантии, что они не станут сопротивляться, не позовут на помощь и что их крики не долетят до вахтенных с соседних судов?…
С большим трудом Гарри Маркелу все же удалось втолковать это Джону Карпентеру, Корти и всем остальным бандитам, у которых уже чесались руки покончить с юными пассажирами, и те наконец сдались. Но будь сейчас «Стремительный» милях в четырех-пяти от берега, можно не сомневаться, что эта ночь стала бы последней для мистера Горация Паттерсона и его подопечных.
На следующий день в пять утра Луи Клодьон, Роджер Хинсдейл и их товарищи были уже на ногах и находились на полуюте, тогда как более спокойный, уравновешенный и терпеливый мистер Паттерсон досматривал сны в своей каюте.
Ни Гарри Маркел, ни боцман еще не встали. Накануне их разговор затянулся далеко за полночь. Они все еще дожидались бриза, но, увы, ни малейших признаков ветра ни с суши, ни с моря не было. Если бы только ветер смог наполнить хотя бы верхние паруса, они, не задумываясь, снялись бы с якоря, предприняв все усилия, чтобы не разбудить спящих пассажиров, и ускользнули бы от окружавшей их флотилии. Но к четырем часам утра, когда прилив начал уже спадать и вот-вот должен был начаться отлив, Гарри Маркел и Карпентер потеряли всякую надежду вырваться из плена Робертс-Кова. Только тогда они разошлись по своим каютам, одна из которых находилась под полуютом, а другая — около кубрика, чтобы отдохнуть несколько часов.
На корме юноши заметили только Корти, двое других матросов несли вахту на носу.
Они задали единственный вопрос, что так вертелся на языке у всех:
— Как погода?…
— Прекрасная.
— А ветер?…
— Даже свечу и ту не задует!…
Солнце уже показалось на горизонте в облаках пара, поднимавшегося над проливом Святого Георга. Ночной туман почти сразу же рассеялся, и море засверкало под первыми лучами утреннего светила.
В семь утра Гарри Маркел, открыв дверь каюты, столкнулся нос к носу с мистером Паттерсоном, появившимся из-за соседней двери. Ментор рассыпался в многословных пожеланиях доброго утра, получив в ответ лишь кивок головой.
Наставник поднялся на полуют, где нашел свою команду в полном составе.
— Ну так как, юные лауреаты, — продекламировал он, — полагаю, сегодня мы наконец отправимся бороздить необъятные морские просторы?…
— Боюсь, как бы нам не потерять и сегодняшний день, мистер Паттерсон… — ответил Роджер Хинсдейл, указывая на водную гладь, едва подернутую легкой зыбью.
— Тогда вечером мне придется воскликнуть, подобно Титу: «Diem perdidi»[90].
— Конечно, — заметил Луи Клодьон, — только Тит сказал так потому, что не сделал ничего хорошего, а мы — поскольку не сможем сняться с якоря.
В этот момент беседу Гарри Маркела и Джона Карпентера, стоявших на носу, прервал Корти, предупредивший их шепотом:
— Будьте осторожны…
— Что случилось?… — забеспокоился боцман.
— Посмотрите… но не подавайте виду, — зашипел Корти, указывая на скалистый участок берега.
По гребню двигалась группа человек в двадцать, внимательно прочесывая всю местность и изредка поглядывая то в сторону суши, то в сторону моря.
— Полицейские… — сказал Корти.
— Да, — согласился Гарри Маркел.
— И я догадываюсь, кого они здесь ищут, — добавил боцман.
— Всем в кубрик! — приказал Гарри Маркел.
Сгрудившиеся на баке матросы мгновенно спустились вниз.
Гарри Маркел, Джон Карпентер и Корти остались на палубе, прислонившись к левому борту, так чтобы их нельзя было заметить с берега, и продолжали наблюдать за полицейскими.
Это действительно была группа констеблей, направленная на поиски беглецов. После проверки всех злачных мест в порту и городе полицейские начали обследовать прибрежную зону, и, казалось, именно «Стремительный» чем-то привлек их пристальное внимание.
Но сама мысль о том, что стражи порядка могли предположить, будто Гарри Маркел со своей бандой мог укрыться на борту трехмачтового барка, захваченного ими накануне в Фармарской бухте, казалась невероятной. Перед Робертс-Ковом скопилось столько кораблей, что досмотреть все было просто невозможно, правда, речь могла идти только о судах, покинувших залив Корк этой ночью, а полицейские должны были знать, что «Стремительный» был одним из них.
Все дело заключалось в том, спустятся ли они на берег, чтобы взять рыбачью лодку и отправиться на ней к судну.
Можно представить, в каком смятении и тревоге пребывали Гарри Маркел и его сообщники от подобного предположения.
К тому же и пассажиры заметили группу полицейских, распознав их по форменной одежде. Было очевидно, что констебли не просто вышли на утреннюю прогулку. Они, несомненно, кого-то разыскивали в окрестностях Куинстауна и Корка, а теперь обследовали прибрежную полосу. Возможно, они намеревались перехватить партию контрабандных товаров…
— Да ведь это… констебли, — поделился своим открытием Аксель Викборн.
— И притом вооруженные револьверами… — добавил Хьюберт Перкинс, рассмотрев группу в бинокль.
Однако расстояние между судном и берегом не превышало двухсот туазов, так что если с судна было все хорошо видно, то и с берега можно было разглядеть все, что творилось на борту.
Именно это обстоятельство и вызывало столько опасений у Гарри Маркела, который чувствовал бы себя в полной безопасности, находись судно хотя бы в четверти мили от берега[91]. В подзорную трубу командир отряда полицейских мог легко опознать беглецов, и, чем бы все кончилось, было совершенно ясно. «Стремительный» был лишен хода, а начавшийся прилив пригнал бы его к берегу. Что касается идеи сесть в одну из шлюпок и высадиться где-нибудь на побережье, то Гарри Маркел и его сообщники ее отвергли. Поэтому, рассредоточившись по всему судну, одни — в кубрике, другие — на полуюте, пираты старались не навлечь на себя подозрений пассажиров.
Но, с другой стороны, разве могли невинные подростки предполагать, что оказались во власти беглецов из куинстаунской тюрьмы?…
Поэтому Тони Рено, смеясь, объявил, что и речи не могло идти о каких-то поисках.
— Этих отважных констеблей послали сюда, чтобы проверить, снялся ли «Стремительный» с якоря, и сообщить об этом нашим родственникам.
— Ты что, шутишь?… — спросил Джон Говард, принявший слова приятеля всерьез.
— Да нет же, Джон, конечно нет!… Пойдем спросим у капитана Пакстона.
Все спустились на палубу, чтобы перейти на нос.
Гарри Маркел, Джон Карпентер и Корти с некоторым беспокойством смотрели на приближавшихся юношей. Как и какой причиной объяснить им приказ оставаться на полуюте?… И чем мотивировать отказ отвечать на вопросы?…
Первым начал Луи Клодьон:
— Видите этих людей на скалах, капитан Пакстон?…
— Да, — ответил Гарри Маркел, — но ума не приложу, что они здесь делают…
— Возможно, они наблюдают за «Стремительным»?… — предположил Альбертус Лейвен.
— Не больше, чем за остальными судами… — отрезал Джон Карпентер.
— Но ведь это констебли?… — не унимался Роджер Хинсдейл.
— Вполне вероятно, — коротко бросил Гарри Маркел.
— А вдруг они разыскивают преступников?… — добавил Луи Клодьон.
— Преступников?… — переспросил боцман.
— Конечно же, — продолжал Луи Клодьон. — Разве вы не слышали, что пираты с «Галифакса», пойманные в Тихом океане и привезенные в Англию, где их должны были судить, бежали из куинстаунской тюрьмы?…
[90] Точнее: «Amici, diem perdidi» («Друзья, я потерял день») — такие слова римский историк Гай Светоний Транквилл приписывает римскому императору Титу Флавию Веспасиану (79 — 81); они будто бы произнесены им в тот день, когда ему не удалось совершить ни одного доброго дела («Жизнеописание двенадцати Цезарей». Тит, VIII).
[91] Морская миля — основная мера измерения расстояний на море; соответствует 1852 м.