Малыш (илюстр)

Заметим, что Малыш воспользовался уроками, данными ему фермером и его сыновьями, особенно теми, что давал ему Мердок. В этом отношении Малыш уже перешагнул тот рубеж, до которого они дошли с Грипом — беднягой Грипом, по-прежнему занимавшим его мысли и чей образ он сохранит навсегда в своем сердце…

Весна в этом году не запоздала, хотя зима оказалась весьма суровой. Юный пастух с неразлучным Бёком вернулись к привычным обязанностям. Под их присмотром овцы и козы паслись на окрестных пастбищах в радиусе мили от фермы. С каким нетерпением Малыш ждал момента, когда возраст позволит ему наконец принять участие в полевых работах, требующих большой физической силы! А силенок Малышу, по мнению старших, явно не хватало. Его пока не допускали к работе в поле. Несколько раз он даже обиженно жаловался бабушке, а та отвечала, покачивая головой:

— Терпение, Малыш… всему свое время.

— Но разве я уже теперь не мог бы засеять какой-нибудь участок поля?… Пусть даже совсем маленький?

— А это доставит тебе удовольствие?…

— Да, бабушка! Когда я вижу Мердока или Сима на пашне, мне так хочется стать с ними рядом. Разбрасывать семена… Это так чудесно! И как радостно думать, что семена прорастут в борозде, и появятся длинные колосья… длинные-предлинные… Как же это происходит?…

— Не знаю, мальчуган, сие ведомо только Господу, а нам довольно того, что жизнь продолжается…

В результате этого разговора несколько дней спустя Малыш появился на вспаханной и проборонованной полосе и начал разбрасывать на ней семена овса, причем делал это так ловко, что заслужил одобрение Мартина Маккарти.

Когда же начали проклевываться тонкие зеленые росточки, нужно было видеть, с каким упорством мальчик защищал будущий урожаи от грабительниц-ворон, поднимаясь на рассвете и отгоняя их камнями! Следует упомянуть и о том, что при появлении на свет Дженни он посадил во дворе, в самом центре, маленькую елочку, рассчитав, что они будут подрастать вместе, дерево и малютка. А сколько трудов ему стоило защитить маленький саженец от набегов пернатых разбойников! Решительно, Малыш и это крикливое племя навсегда останутся заклятыми врагами!

Лето 1880 года выдалось трудным для земледельцев Западной Ирландии. К несчастью, климатические условия не способствовали высокой урожайности. В большинстве графств она оказалась значительно ниже прошлогодней. Тем не менее угрозы голода все же не было, поскольку урожай картофеля обещал быть богатым, хотя и несколько запоздалым, чему, впрочем, следовало порадоваться, поскольку из-за обильных дождей и поздних холодов весной посевы оказались загублены, а хлеба едва-едва налились. Что касается ячменя, ржи, овса, то следует признать, что зерновых на этот раз не хватит для нужд страны. Само собой разумеется, что цены резко подскочат. Но каким образом могли бы извлечь для себя пользу из повышения цен сами земледельцы, если им просто нечего было продавать? Все, что с таким трудом было ими собрано, они были вынуждены оставить для сева. Поэтому те, кому удавалось немного наскрести деньжат, вынуждены были приготовиться пожертвовать своими сбережениями, чтобы прежде всего уплатить различные налоги. А уж после погашения долгов по арендной плате ни у кого уж точно не осталось бы ни единого шиллинга.

Последствием такого положения стало резкое усиление в графствах националистических настроений. Что, впрочем, случается всякий раз, когда тучи нищеты начинают сгущаться на небосклоне ирландской провинции. В ряде мест вновь раздались взаимные обвинения, перемешанные с отчаянными криками сторонников аграрной лиги. В адрес землевладельцев независимо от того, были они иностранцами или нет, посыпались страшные угрозы, а как помнит читатель, к ним относились и шотландские и английские лендлорды.

В июне того же года в Уэстпорте люди, доведенные до отчаяния голодом, кричали: «Вцепитесь мертвой хваткой в свои фермы!» А в провинции главным лозунгом стал призыв: «Земля — крестьянам!»

На территории Донегола, Слайго и Голуэя были отмечены беспорядки. Произошли они и в Керри. С тревогой наблюдали бабушка, Мартина и Китти, как Мердок все чаще покидал ферму глухой ночью и появлялся лишь на следующий день, валясь с ног от усталости, еще более печальный и озабоченный, чем всегда. Он возвращался с митингов, проводимых во всех районных центрах графства, на которых звучали призывы к восстанию, к выступлениям против лордов, ко всеобщему бойкоту, что должно было бы вынудить землевладельцев оставить их землю в залежь.

Особое беспокойство всей семьи в отношении Мердока вызывал тот факт, что вице-король Ирландии, сторонник самых энергичных мер, приказал полиции взять всех националистов под самое пристальное наблюдение.

Господин Мартин и Сим, разделявшие взгляды Мердока, не произносили ни слова, когда он возвращался домой после долгого отсутствия. Но вот женщины… Они умоляли его быть осторожным, тщательно взвешивать слова и поступки. Они стремились заручиться его обещанием не примыкать к заговорщикам в пользу гомруля, что грозило неминуемой катастрофой.

Тогда Мердок взрывался, и большой зал сотрясался от раскатов его громового голоса. Он говорил не останавливаясь, заводился, выходил из себя, как если бы выступал на митинге перед своими оппонентами:

— Нищета, несмотря на повседневную работу от рождения и до самой смерти! Бездонная и нескончаемая нищета! — повторял он.

И в то время, как Мартина и Китти дрожали при одной мысли о том, что Мердока могли бы услышать там, снаружи, если бы вдруг агенты оказались поблизости, господин Мартин и Сим сидели в сторонке, молча склонив головы.

Малыш, присутствовавший при этих мрачных сценах, был чрезвычайно взволнован. После стольких мытарств разве для него не наступил конец всем невзгодам в тот день, когда он попал на ферму? Или судьба уготовила ему новые испытания?

Нашему герою исполнилось тогда восемь с половиной лет. Крепко сбитый для своего возраста, счастливо избежавший детских болезней, он обладал здоровьем, против которого оказались бессильны и физические страдания, и плохое обращение, и полное отсутствие заботы. О паровых котлах говорят, что они испытаны при «стольких-то» атмосферах, когда их подвергают испытанию соответствующим давлением. Так вот, Малыш был испытан — прекрасное слово! — испытан на максимальную прочность и выказал поразительную физическую и моральную стойкость. Об этом можно было уже судить и по ширине его развитых плеч, мощной грудной клетке и по хрупким на вид, но жилистым и мускулистым ногам и рукам. Волосы Малыша постепенно темнели, и он предпочитал короткую стрижку тем локонам, которыми мисс Анна Вестон закрывала ему лоб. Темно-голубые глаза с яркими зрачками свидетельствовали о необычайной живости характера. Рот со слегка сжатыми губами и немного тяжеловатый подбородок говорили об энергичности и решительности. Именно эти черты и привлекли внимание его новой семьи. Серьезные и рассудительные простые люди оказались весьма наблюдательными. От них не укрылось, что ребенок, наделенный столь замечательными природными наклонностями к порядку и прилежанию, сможет, безусловно, возвыситься, если только ему представится случай воспользоваться своими способностями.

В сенокос и жатву погода не так баловала земледельцев, как в прошлом году. Как и предвидели, случился довольно серьезный недород. На ферме Кервен вполне обходились своими силами, нанимать рабочих было просто незачем. Однако картофель удался на славу. А при недороде это всегда готовый хлеб. Но встал вопрос: где взять денег на выплату арендной платы и оброка?

Пришла зима, и весьма суровая. Первые заморозки ударили уже в начале сентября. Затем наступил черед обильных снегопадов. Загонять скотину в хлев пришлось очень рано. Снежный наст был таким толстым и твердым, что ни овцы, ни козы не могли сквозь него добраться до травы. Вот тут-то и возник страх, что запасенных кормов может не хватить до наступления весны. Наиболее дальновидные или, по крайней мере, те, кто располагал необходимыми средствами — и в их числе Мартин Маккарти, — вынуждены были подстраховаться и купить корма на стороне. Правда, им удалось раздобыть сено только по очень высоким ценам из-за всеобщей нехватки товара; возможно, даже было бы разумнее отделаться от части стада, поскольку длительная зимовка сводила на нет все усилия по содержанию животных. Чрезвычайно досадное обстоятельство повсюду, где царят такие холода, что земля промерзает на несколько дюймов! Это при том, что в Ирландии легкие песчаные почвы практически не удерживают даже незначительных количеств вносимых удобрений. Если зимние холода длятся долго, перед чем земледелец совершенно бессилен, всегда возникает опасность, что промерзание может стать чрезмерным. А что может сделать лемех плуга, если плодородный слой почвы приобрел твердость кремня? Да если к тому же посевная была проведена не вовремя, то что, кроме нищеты, может ждать пахаря! Но, увы, человеку не дано управлять прихотями природы. Вот и остается ему сидеть, скрестив руки, в то время как запасы тают прямо на глазах. А скрещенные руки — это поистине наказание для труженика!