Страница 40 из 65
— Правильно, мистер Бриан, и если, хотите, то мы, не задерживаясь, сразу отправимся назад.
— Да, Моко, но только после того, как убедимся, нет ли какой-нибудь земли к востоку от острова Чермен.
Ялик несся по реке очень быстро; Моко считал, что они делают около мили в час. Река текла почти по прямой, чуть-чуть уклоняясь к северо-востоку, судя по компасу. Берега у нее были круче, чем у Зеландской, а русло — поуже, не более тридцати футов в ширину, чем и объяснялась скорость течения. Бриан опасался, как бы не встретились пороги и водовороты, во всяком случае, препятствия будут видны заранее.
Кругом стоял сплошной лес с богатой растительностью. Здесь были те же деревья, что и в лесу Западни, с той лишь разницей, что преобладали каменные и пробковые дубы, пинии и сосны. Хотя Бриан понимал в ботанике гораздо меньше, чем Гордон, он все же распознал одно дерево, которое часто встречается в Новой Зеландии. На этом дереве, раскинувшем свою зонтичную крону на высоте шестидесяти футов, росли плоды конической формы размером в три-четыре дюйма, заостренные кверху и покрытые блестящими чешуйками.
— Да ведь это шишковая пиния! вскричал он.
— Если вы не ошибаетесь, мистер Бриан,— сказал Моко, — то остановимся на минутку. Стоит того!
Поворот кормового весла подогнал ялик к левому берегу, братья побежали к дереву. Через несколько минут они вернулись с целой сумкой шишек; внутри них были овальные ядрышки в тонкой кожице, пахнувшие орехами,— драгоценная находка для лакомок из маленькой колонии.
Путешественникам хотелось узнать, водится ли в этих местах дичь. Ее оказалось много: Бриан видел нанду, вигоней и даже парочку быстроногих гуанако. Что касается пернатых, то Донифан, безусловно, настрелял бы их много, но сейчас не было нужды попусту тратить патроны: ведь они взяли с собой достаточно провизии.
К одиннадцати часам густая завеса деревьев стала редеть, появились полянки. Ветер донес солоноватый запах моря. И внезапно, за купой величественных дубов, на горизонте блеснула голубоватая полоска. Течение замедлилось. Скоро в устье Восточной реки, расширившемся до пятидесяти футов, стал чувствоваться морской прилив. Добравшись до прибрежных скал, Моко подвел ялик к левому берегу и глубоко вогнал его носом в песок. Все высадились.
Как отличалось это побережье от западного! Здесь тоже была глубоко вдающаяся в землю бухта. Но вместо широкой песчаной полосы, окаймленной рифами, тут почти у линии воды громоздились высокие скалы, в которых было множество пещер.
Значит, на этом побережье вполне можно было поселиться. И если бы шхуну выбросило сюда и удалось потом снять ее с мели, то ей была уготована естественная маленькая гавань в устье реки, где всегда хватает воды, даже при отливе.
Прежде всего Бриан окинул взглядом обширную бухту, тянувшуюся по берегу примерно на пятнадцать миль между двумя песчаными мысами. Ей скорее подходило бы название залива. Бухта была пустынна, как и море, до самого горизонта. Ни корабля, ни клочка суши.
Моко, привыкший распознавать неясные очертания дальних возвышенностей, которые часто сливаются с облаками, тоже ничего не увидел в подзорную трубу. Казалось, остров Чермен был так же далеко от земли на востоке, как и на западе. О том же свидетельствовала карта погибшего француза.
Бриан не испытал острой досады: ведь он этого ожидал! Но все же счел подходящим назвать маленький залив бухтой Разочарования.
— Итак,— вздохнул он,— не этой дорогой вернемся мы на родину!
— Эх, мистер Бриан,— откликнулся Моко,— той или иной дорогой — выбирать не приходится! А пока давайте-ка позавтракаем.
— Ладно,— ответил старший.— Только поскорее. Когда ялик сможет подняться вверх по реке?
— Если хотим прокатиться на приливе, то нужно отправляться сейчас же!
— Это невозможно, Моко. Мы должны осмотреться получше с какой-нибудь скалы.
— Тогда, мистер Бриан, надо подождать следующего прилива, в десять часов вечера.
— А ты не боишься плыть по реке в темноте?
— Да чего ж тут бояться? — удивился Моко.— Ведь сейчас полнолуние! Река бежит так прямо, что во время прилива только и правь кормовым веслом. Когда вода спадет, попробуем пойти на веслах, если не справимся — сделаем остановку до утра.
— Будь по-твоему. Значит, у нас есть в запасе еще двенадцать часов, и мы успеем закончить нашу разведку.
С завтрака до обеда путешественники осматривали эту часть побережья. Деревья здесь доходили почти до самых скал. Дичи было много; Бриан даже подстрелил несколько тинамусов на ужин.
На побережье возвышались огромные гранитные глыбы — поистине грандиозный каменный хаос, созданный природой. В их расселинах таились просторные пещеры, где было вдоволь холлов и кладовых. Только на протяжении полумили Бриан насчитал двенадцать таких пещер.
Естественно, он стал раздумывать, почему же Бодуэн не поселился в этой части острова. Безусловно, он сюда добирался, потому что очертания бухты довольно точно совпадали с их изображением на карте. Но никаких следов его пребывания не осталось. По-видимому, до того как посетить эти места, он уже обосновался во Френч-дене и, будучи укрыт там от шквалов с моря, предпочел не менять жилища. Такое предположение было наиболее вероятным.
Около двух часов дня, когда солнце достигло зенита, наступил самый подходящий момент обозреть море с прибрежных скал. Друзья с большим трудом взобрались на массивный утес, похожий на огромного медведя. Обернувшись на запад, они оглядели всю панораму вплоть до озера, полускрытого густой зеленью. На юге тянулась безлесная низменность с черными пятнами небольших ельников. К северу от невысокого мыса за бухтой простиралась огромная песчаная равнина. Таким образом, остров был плодородным только в своей центральной части, которую оживляли воды озера, растекавшиеся ручьями и реками с обеих его берегов.
Наконец Бриан повернул лицо на восток; любая земля на расстоянии семи-восьми миль безусловно попала бы в объектив его подзорной трубы.
Ничего! Одно лишь пустынное море да небо вокруг…
Целый час приятели вели непрерывное наблюдение и уже собирались спускаться, когда Моко остановил Бриана.
— Что это там такое? — спросил он, указывая вдаль, на северо-восток.
Бриан направил в ту сторону свою подзорную трубу.
Действительно, чуть выше линии горизонта мерцало какое-то белесое пятно, которое можно было принять за облако; однако сейчас небо было абсолютно чистым. К тому же, понаблюдав довольно долго, Бриан установил, что пятно оставалось неподвижным и форма его не менялась.
— Не знаю, что бы это могло быть,— признался он.— Гора? Но у горы не бывает таких очертаний.
Через несколько минут, когда солнце, клонясь к закату, спустилось ниже, загадочное пятно исчезло. Была ли это действительно возвышенность или лишь светящееся отражение воды в небе? Моко и Жак сошлись на последнем предположении, но Бриан все же сомневался…
Мальчики спустились к устью Восточной реки, где стоял ялик; Жак набрал хвороста, и Моко принялся жарить тинамусов.
Около семи часов, поужинав, братья пошли прогуляться в ожидании прилива, а юнга поднялся на левый берег, чтобы набрать побольше шишек пинии. Когда он вернулся к ялику, начало смеркаться. Последние лучи солнца еще озаряли морскую поверхность, а на берегу уже царил полумрак. Бриан с Жаком еще не подошли, но были где-то поблизости, так что Моко не беспокоился.
Вдруг он услышал какие-то стоны и одновременно громкий крик Бриана.
Может быть, братьям угрожает опасность?
Моко бросился на берег, обогнув скалу, замыкавшую гавань. То, что он увидел, заставило его замереть на месте.
Жак стоял на коленях перед Брианом! Он о чем-то молил его, просил прощения.
Юнга из скромности хотел уйти. Но было уже поздно! Он все услышал и все понял! Теперь он знал, в каком проступке Жак признался брату.
А тот кричал: