Охотник на демонов

Он посмотрел на принцессу магическим взглядом. И понял вдруг, что и Нуриману досталось. Да, принцесса сумела увернуться от всех ударов Гвинеда, но не демон, который оказался менее, подвижным. И хотя Лотар сумел задеть Нуримана всего несколько раз, это тем не менее существенно подорвало его способность драться. Теперь он полностью укрылся в теле Мицар и, самое главное, даже питался ее силой, восстанавливая полученные раны. Это ослабляло принцессу, не могло не ослаблять.

Лотар снова бросился вперед, теперь он был готов рубить так же, как принцесса - легко, часто, едва прицелившись, не гася динамики, по сути, вращая меч перед собой сотней разных способов. И это оказалось самым эффективным, принцесса стала отступать. Она уже не была так уверена в собственной неуязвимости.

Мельком Лотар кинул взгляд на то место, откуда они начинали поединок и где лежали Рубос с Сухметом. Они по-прежнему не приходили в себя, что было и неудивительно: весь этот тяжелый, вязкий, утомительный бой продолжался едва больше минуты.

Лотар снова атаковал, готовясь бить легко, по касательной, как можно чаще, чтобы эта полуголая девчонка, заговоренная против стали, бывшая принцесса Ашмилоны, все-таки отступала и теряла силы на увертки, уходы, отступления. Она должна была отступать… Но она не отступила, и Лотар этот момент прозевал.

Оказалось, Мицар все-таки могла касаться стали. Легко, подготовившись, присмотревшись к повторяющимся траекториям Гвинеда, она сумела захватить его жесткими, как доска, ладонями, сжав меч с боков. Захват этот был так силен, что она остановила Гвинед мгновенно, словно тот наткнулся не на девичьи руки, а воткнулся в непроницаемую массу.

Лотар пробовал выдернуть клинок из ее захвата, но тщетно. Легкие движения, которыми он так гордился мгновение назад, подвели его, потому что расслабили его руку, и он оказался не готов к тому, чтобы сделать этот рывок достаточно сильным.

Мицар повернула обе ладони, и меч выпорхнул из руки Лотара, как птица. Но, по всей видимости, прикосновение к стали причиняло принцессе боль, потому что она не стала удерживать меч, а отшвырнула его в сторону, и он зазвенел по камням не ближе, чем в дюжине саженей. Лотар едва удержался, чтобы не проводить его глазами, потому что именно этого принцесса и ждала.

Она улыбнулась, и от этой улыбки захотелось спрятаться.

– Вот, кажется, и все, Желтоголовый.

Он выдохнул, снова набрал воздух. Чтобы его вот так спокойно и уверенно обезоружили - такое ему не могло присниться и в кошмарном сне. Он достал свой кинжал, но едва сделал пару выпадов этим оружием, как понял, что сталь, не содержащая магических добавок, которые были в Гвинеде, не оказывает никакого воздействия на Нуримана. А демон сдирал ауру с беззащитной руки такими ломтями, что уже через пару выпадов Лотар вынужден был перевести на нее взгляд, чтобы убедиться, что рука у него еще есть - до такой степени она онемела, лишившись жизни.

Застонав, Лотар отшвырнул бесполезный кинжал и встал в стойку. Он знал, что это бесполезно. Принцесса умела делать то, чего не умел ни он, ни кто-либо другой, кого он знал. Но больше ему ничего не оставалось.

Принцесса рассмеялась. Она смеялась почти так же весело, как в начале боя, когда была уверена, что справиться с Лотаром ненамного труднее, чем с его спутниками. В самом деле, подумал Лотар, сколько я уже держусь.

Принцесса рванулась вперед, не отсмеявшись. Ее кулаки замелькали в воздухе, как бичи, которые способны рассекать плоть до кости. Лотар пытался отбиваться, но понял, что это невозможно. Почти тотчас же он получил тяжелый удар в лоб и три удара по мускулам шеи, которые сделали его левую руку почти бесполезной.

А принцесса смеялась как ни в чем не бывало. Ее смех звенел высоко под сводами этого странного зала. Она обошла Лотара - избитого, униженного, проигравшего - встала прямо перед ним и снова прыгнула вперед.

Снова серия ошеломительных ударов, от которых голова, грудь, все тело взорвались несусветной болью. Их силу не смог вынести даже Рубос.

Что такое, принцесса опять отошла в сторону, чтобы полюбоваться на избитого, теряющего сознание Лотара? Как хорошо, когда тебя не добивают твердыми, как камень, кулаками и ногами… Как хорошо, что это еще не кончилось…

Но уже в следующее мгновение принцесса принялась отрабатывать на нем самые сокрушительные, самые чудовищные удары - головой в челюсть, коленом в горло, подъемом ноги по почкам, под его маленькую и тонкую медную нагрудную пластину, затяжные серии прямых по печени…

Когда она отвалилась от Лотара на этот раз, он стоял на одном колене, но еще не упал. Он смотрел на принцессу, и в голове у него была только одна мысль - а ведь Нуриман не показывается, она бьется одна, а он ничего не может с ней поделать…

Нуриман в самом деле не атаковал его: то ли не оправился от ран, которые ему все-таки нанес Гвинед, то ли было что-то еще, чего никто, кажется, не знал. Лотара это удивило, теперь-то его, драконьего оборотня, так легко прикончить, он же не способен даже поднять руки и к тому же безоружен… Безоружен?

Принцесса оказалась теперь сзади и слева. Лотар сделал незаметное движение. Он молился, чтобы она ничего не заметила. Она и не заметила, она торжествовала, смеялась, закидывая голову назад.

Она что-то говорит, это хорошо. Когда человек… или даже не человек, неважно… кто-то говорит, он, теряет бдительность.

– Я сожру тебя, чужеземец, а из твоих костей сделаю волынку. Говорят, это очень приятно - играть на волынке, сделанной из твоего главного врага. А ты был врагом хоть куда, Желтоголовый. Даже я в какой-то момент чуть было не согласилась выпустить тебя, в обмен на Сухмета и твоего друга с севера. Да, был такой момент, чужеземец…

– Я бы не ушел без них, - проговорил Лотар и не узнал собственного голоса. Он не узнал и слов, которые произнесли его разбитые губы. Но главное, он дразнил ее, а это было необходимо, иначе она могла насторожиться. Дразнить ее сейчас важнее, чем все остальное. - Мне не нужна моя жизнь. Мне нужна твоя жизнь, по-прежнему нужна мне, фальшивая принцесса, лживая красавица, продажная кукла…

– Все, чужеземец. Ты зажился на этом свете, - четко, разом отсмеявшись, произнесла Мицар. - Молись, тебе осталось жить ровно одно мгновение.

Она шагнула вперед, подняла руки над головой, сжатые замком, чтобы удвоить силу удара. Ее живот, залитый его кровью, оказался перед ним… На мгновение Лотар подумал, что так и не сумел ни разу достать ее Гвинедом… И тогда он ударил ее.

Принцесса замерла, словно корабль, который всей своей массой налетел на невидимый и смертоносный подводный риф. Она неуверенно опустила глаза вниз и тогда увидела, что из правого кулака Лотара торчало жало мантикоры, которое он незаметно достал из своей слегка смятой ее ударами нагрудной пластины

Жало было черным, чешуйчатым, причем края чешуек, как у гарпуна, мешали вытащить его назад. А ближе к острию между чешуйками запеклась черная жидкость, некогда бывшая ядом мантикоры, который убил даже ее саму - зверя, способного за считанные мгновения вылечивать любую рану.

Жало воткнулось в ее напряженную брюшину не больше чем на пару дюймов. Неимоверным усилием Лотар поднял вторую, напрочь отбитую бесчисленными блоками руку, уперся и с силой продвинул жало глубже, еще глубже, потом еще чуть-чуть…

Он поднял голову. Он стоял теперь перед ней на коленях, и его черные, запекшиеся от крови глаза смотрели в ее неподвижное, нечеловечески прекрасное лицо. Принцесса перевела, вращая одними лишь зрачками, взгляд на негр. Их глаза встретились.

– Это не сталь, не медь, не металл… - прошептала она.

– На этот раз ты угадала, - сказал он.

Голова у него закружилась. Он оперся рукой о светящиеся камни. Но рука тоже не могла удержать его, и он упал. Глаза его оставались открытыми, потому что он хотел видеть, как принцесса отшатнулась, как она опустила руки, дотронулась до живота, из которого уже била ее горячая кровь, и как закричала, не беззвучно, подобно Нуриману, а так, как кричит человек или, вернее, как кричит дикое, сильное животное, полное жажды жизни, но сознающее, что никакая жажда жизни не удержит его здесь, в этом прекрасном, сверкающем мире.