Жесть

Боец-бионик тотчас вскочил со своего места и бросился к припадочному. Медик ловко пристегнул несчастного к носилкам прочными ремнями, вынул у себя из нагрудного кармашка шприц, сорвал зубами колпачок и воткнул иглу пациенту в шею. Припадочный вновь выгнулся, заскрежетал зубами, утробно зарычал, но вскоре обмяк и затих. Боец нащупал у пациента на шее пульс, удовлетворенно кивнул, похлопал припадочного по плечу и вернулся на свое место.

Сергей проводил взглядом медика и снова посмотрел на соседа по ярусу. Припадочный обмяк настолько, что теперь выглядел не человеком, а грудой тряпья. Одно отличие: среди бесформенной ткани поблескивали открытые участки кожи. Влажные, покрытые крупными каплями серебристого пота…

Найденов поймал себя на этой метафоре и обмер. Серебристого? Черт возьми, именно серебристого! Получив дозу непонятного успокоительного зелья, припадочный сосед основательно пропотел, но не обычной влагой, как все нормальные люди, а чем-то серебристым, подвижным, но в то же время плотным, как… жидкий металл.

«Нет, ну не ртутью же он потеет! – Сергей присмотрелся, затребовав у импланта не только максимальную подсветку, но еще и увеличение, но ничего нового не увидел. – Неужели это н-капсулы? Но откуда они в организме человека? Там могут быть стабильные импланты или дикая механическая зараза, но не чистые, свободные от любых программ колонии нанороботов. Или я не все понимаю?»

– А-а, очухался, – сказал бионик, вновь поднимаясь с места и приближаясь к Сергею. – Это хорошо. Как раз время подошло. Ты один остался не ужаленный.

– Что происходит?

– На планете в целом или только здесь? – с усмешкой спросил боец и вынул из кармана новый шприц.

– Что с этим… – Сергей взглядом указал на соседа. – Я тоже так пропотею?

– Сейчас поглядим, – бионик снял с Сергея шлем и опустил гофру воротника боевого костюма. – Только не кусаться, хуже будет.

– Что это за укол?

– Сегодня ты все равно не поверишь, – медик воткнул иглу Сергею в шею. – А завтра тебе будет по барабану. Добро пожаловать в новую команду, воин. В команду «сто один».

Близилась ночь, и шумный сталкерский рынок Обочина потихоньку успокаивался. Почти совсем стихли голоса немногочисленных продавцов и покупателей в торговых рядах, закрылись скрипучие ворота складов и лавок, прекратили ворчать моторы машин, и умолкли визгливые сервоприводы роботов-погрузчиков. Топот, шумное дыхание, надсадный кашель, смех и ругань, шорохи одежды, побрякивание всевозможных предметов и гомон теперь доносились из узких амбразур, переоборудованных под ночлежки старинных домиков, из подвалов руин, которые до Катастрофы тоже были домами, но не настолько прочными, чтобы выдержать удар аномального взрыва, да из приоткрытых дверей кабаков.

В первую очередь из дверей «Пикника», самого большого и популярного кабака на рынке Обочина, тоже самого-самого в Старой Зоне. То есть в Чернобыльской локации, также самой известной и неоднозначной из пяти локаций Зоны Смерти.

Под хмурым небом остались лишь немногочисленные торговцы, которые сворачивали свои палатки, плюс запоздалые сталкеры, которые спешили по своим делам из одного конца торгового поселка в другой, да обколотые наркотиками шлюхи, подпирающие углы кабаков. И тех, и других, и третьих Лера насчитала едва ли с полтора десятка.

Лера вздохнула. А ведь еще недавно Обочина буквально кишела торговцами, бойцами всяких разных группировок и военными, посредниками и ворами, продажными девками и сутенерами, ошалевшими от увиденного в Зоне туристами, учеными, инспекторами всевозможных миссий и сопровождающими их сталкерами. Здесь покупалось и продавалось все, от воды, консервов и одежды до информации, оружия и женщин. Здесь заключались сделки, подписывались контракты, проводились переговоры. Если образно, жизнь бурлила и выплескивалась через край.

Теперь же она вяло булькала на самом донышке. Людей, товара и сделок стало меньше на порядок, а вечные, казалось бы, ценности и правила втаптывались в грязь новым поколением сталкеров, пока не обстрелянных, но уже с большими амбициями.

В общем, рынок пришел в полнейший упадок, и дальнейшая его судьба скрывалась за туманной дымкой. Возобладает здравый смысл, вернется хотя бы двадцать процентов завсегдатаев, возможно, Обочина получит новый шанс. Уйдут последние старожилы, уступят место молодым шакалам, рынок загнется в одночасье. Растащит его племя младое, незнакомое по камешкам. Как пить дать растащит…

Лера оторвалась от унылого сумеречного пейзажа за узким окошком и перевела взгляд на сидящего напротив субъекта. Этот человек не принадлежал ни к стае молодых шакалов, ни к славной когорте старожилов Обочины. Он вообще не имел никакого отношения к сталкерам и прочим обитателям Зоны и прибыл на рынок с разовой миссией. Причем прибыл в сопровождении внушительной охраны.

Бойцы эскорта были облачены в нейтральную, ничем не примечательную экипировку, но очень уж повадками напоминали наемников. Причем тех, что работают только на мафию, а не кормятся сами по себе, то есть с любых рук. Впрочем, Лера могла и ошибаться. То, что охрана действовала грамотно и вела себя в меру дисциплинированно, могло означать, что бойцы прошли подготовку в военных лагерях. Да и в Ордене Священного Узла или в Ковчеге дисциплина не хромала.

В общем, не имело значения, чьи интересы представлял заказчик. Настоящий посредник никогда такими вещами открыто не поинтересуется. Сам до всего дойдет, с помощью дедукции.

Лера подняла взгляд и уставилась на заказчика в упор. Так она давала понять, что пауза затянулась и пора переходить к делу.

Заказчик не отвел взгляд. Тоже уставился Лере в глаза, но не вопросительно, а пристально, будто бы пытаясь заглянуть поглубже и прочитать мысли девушки. Заказчик явно не спешил выкладывать карты на стол. Он будто бы присматривался к самоуверенной девице, которая решила испытать себя на новом поприще.

«Резинщик!»

Впрочем, Лера его не осуждала. На месте заказчика она поступила бы в точности так же. Сначала присмотрелась бы, прощупала, поняла, чем дышит нанимаемый на ответственную роль человек, а уж после приняла бы решение. И, скорее всего, отрицательное.

Будь Лера мужчиной, она определенно отказалась бы от идеи доверить свои секреты какой-то дамочке с сомнительным прошлым и откровенно криминальными связями. Хотя… все зависело бы от обстановки. В точности, как сейчас. На Леру работали два весьма серьезных обстоятельства.

Во-первых, после весенней «эпидемии» и летней морской кампании биомехов в Зоне Смерти остро встал кадровый вопрос. Людей осталось катастрофически мало. Дошло даже до того, что прежние могущественные группировки оставили часть своих территорий и укрылись в «исконных» укрепрайонах.

Для Ордена Священного Узла таким районом всегда был Казантип, с его неразрушимой и мрачной Цитаделью, бывшей недостроенной атомной станцией. Для неофашистской группировки Ковчег логовом стала сеть бункеров в районе Кольцово и в Академгородке на окраине Новосибирска. Фанатики из секты «Пламенный крест» вернулись в основательно зачищенный морским десантом биомехов Сосновый Бор под Питером.

Относительно неплохо чувствовали себя только военные, им людские ресурсы исправно поставлялись вербовочными пунктами в приграничье и на Большой земле, да всевозможные деловые и наемники, которые во время охватившего Зону «весенне-летнего обострения» предпочли отойти на периферию, к Барьерам, и пересидеть все катаклизмы в многочисленных укрепленных поселках, бункерах и на рынках.

Так что, если начистоту, особого выбора у заказчика не осталось. Он мог бы обратиться к Касперу или к другому посреднику аналогичного уровня, но это обошлось бы ему в кругленькую сумму. Да еще неизвестно, согласился бы Каспер или нет. С недавних пор знаменитый академовский посредник стал очень осторожно относиться к новым заказчикам. Практически перестал брать заказы от посторонних.

Во-вторых, Лера отлично ориентировалась и в Зоне, и в тонкостях взаимоотношений между ее обитателями, и в подноготной группировок, что с лихвой компенсировало ее неопытность в посредническом ремесле. И вот тут-то прошлое и сомнительные связи даже играли на руку Северной Хозяйке. Видимо, заказчик выбрал Леру именно по этому критерию, а не потому, что на безрыбье и рак рыба. Во всяком случае, Лере хотелось верить, что все обстоит именно так.