Жесть

В поле главное – маневр, иначе все та же верная гибель. Эту истину рядовой зазубрил еще в первые дни службы, а к исходу третьего года она въелась в подкорку и превратилась в рефлекс. Упал – откатись, присел – сместись хотя бы на полметра в сторону, поднялся – сразу сделай зигзаг. Биомехи, конечно, машины, сбить их с толку чрезвычайно трудно, однако Сергей до сих пор оставался жив, значит, не напрасно выполнял эту нехитрую инструкцию.

Потеряв из вида цель, боты не успокоились, а только сменили оружие. В дополнение к пушкам из их приземистых корпусов выдвинулись пусковые установки энергоснарядов. Выглядели они, как этакие трехпалые клешни, между металлическими «пальцами» которых формировались синеватые сгустки искусственных шаровых молний. Насколько знал Сергей, в автономном режиме «крабы» могли запустить не больше десятка «шаровух» каждый, слишком много на это тратилось энергии, но чтобы уничтожить таким «минометным» огнем всего-то одного солдата, ботам могло хватить и трех-пяти снарядов.

Три «шаровухи» взорвались почти одновременно, каждая в трех шагах от Сергея, слева, справа и впереди. Громкие хлопки взрывов оглушили бойца, а запах гари и озона пробился даже сквозь фильтры защитной маски. И еще Найденов почувствовал, как тяжелеет броня.

Видимо, молнии повлияли на работу компьютера и заставили систему питания сервоприводов боевого костюма дать сбой. Но полностью броня не обесточилась, значит, сработала защита, и через пару секунд нормальная работа электроники должна восстановиться. Вот только этих двух секунд ботам вполне могло хватить для окончательного решения вопроса. Обездвиженный боец становился для биомехов отличной мишенью.

Сергей с трудом поднял «Шторм» и прицелился в ближайшего «краба». Очередь импульсника перерубила боту переднюю пару конечностей, в результате биомех клюнул пушками землю, но это не помешало ему запустить в ответ «шаровуху». Понятное дело, что энергетический снаряд не попал в цель, врезался в грязь, не долетев до позиции чистильщика метра три, но неприятностей Сергей не избежал.

Высоченная волна липкой грязи накрыла его с головой и еще на пару секунд сделала чистильщика слепым. Пока Найденов поднимал тяжеленную руку, пока протирал стеклянное забрало шлема, он не мог видеть противника.

Визор вновь сделался прозрачным одновременно с перезагрузкой компа боевого костюма. Сергей снова перестал чувствовать тяжесть брони и оружия, сумел рассмотреть приближающихся биомехов, даже успел выстрелить, но потерянные секунды свели все эти успехи на нет. Боты подошли слишком близко. Они снова взяли бойца на прицел и…

Собственно, и все. На этом можно было бы закончить рассказ о последних минутах жизни рядового чистильщика Сергея Найденова. Никакая броня не способна противостоять залпу двадцати импульсных пушек, а для маневра у бойца не оставалось ни времени, ни пространства.

Время для Сергея притормозило, растянулось и потекло медленно, лениво, как расплавленный металл. Даже когда ситуация неожиданно изменилась к лучшему, Найденов по-прежнему видел происходящее через призму измененного восприятия.

Железные «крабы» вдруг начали взрываться и разваливаться на мелкие запчасти. Сергей отлично видел, как по корпусам машин ползут трещины, как вспучивается их броня, как раскалывается она вдребезги, словно сделанная не из металла, а из стекла, и как неторопливые фонтаны осколков разлетаются во все стороны. Единственное, чего не видел Найденов, так это пламени. «Крабы» будто бы не взрывались, а лопались, как перекачанные шарики.

В чем подвох, Сергей сообразил, только когда несколько осколков звякнули по броне боевого костюма чистильщика. От удара о покрытую активным пластиком броню осколки раздробились и вовсе в металлическую пыль. Что может мгновенно превратить металл в подобие стекла, Сергей знал точно. В Зоне Смерти существовало только одно вещество, способное устроить такой фокус, – «фрич», зеленоватая аномальная субстанция, целые озера которой можно обнаружить в Новосибирске и в Москве, а иногда и в Сосновом Бору.

«Фрич» никак не реагировал на органику и нейтральные вещества вроде стекла, пластика или керамики, но мгновенно замораживал до космических температур любой металл. И этим с удовольствием пользовались люди. Кто-то носил кусок зеленоватого желе в кармане, используя в ближнем бою с биомеханическими тварями в качестве «кастета». Кто-то начинял «фричем» несерьезные с виду, но вполне эффективные в бою с биомехами керамические гранаты. А кое-кто умудрялся фаршировать зеленым студнем пластиковые пули для порохового оружия. Но чаще все-таки этим аномальным веществом военные оружейники снаряжали реактивные мины, НУРСы и боеприпасы для подствольников.

Сергей поднял взгляд. Все верно. Со стороны гаражей шли несколько человек с поднятыми к плечу импульсниками. Подствольные гранатометы передней линии бойцов были разряжены.

Найденов опустил «Шторм» и шумно выдохнул. Он пока не понял, кто эти люди, на их униформе он не увидел ни знаков различия, ни шевронов какой-то из группировок, но сейчас Сергея волновало лишь одно – лишь бы не чугунки. Приближались не чугунки, то есть не биомехи, а значит, имелся шанс договориться.

Боец встал в полный рост, закинул импульсник на плечо и устало махнул рукой.

Один из незнакомцев практически сразу махнул в ответ. Но, не приветствуя чистильщика, а приказывая ему лечь. Сергей обернулся и понял, что слишком рано обрадовался.

С тыла заходили еще несколько биомехов, причем это были не боты, а механические твари гораздо большего размера. В сопровождении нескольких рапторов – биомехов, которые «в прошлой жизни» были легковушками, – на бруствер бывших позиций чистильщиков въезжали три огромных бронезавра. Во всех трех угадывались родственные черты с танками Т-017 «Истра», которыми эти биомехи наверняка и были до того, как их перекроил на свой лад загадочный Узел, главная кузница кадров техноса – совокупности всей населяющей Зону Смерти разумной механической нежити.

Сергей бросился на землю не сразу, промедлив какую-то секунду, и это едва не стоило ему головы. Из-за гаражей, руша все на своем пути, выехал здоровенный агрегат незнакомой Найденову конструкции, который с ходу открыл по бронезаврам шквальный огонь из дюжины тяжелых лучевых пушек. Шквал строго горизонтального лазерного огня пронесся в полутора метрах от земли и ударил в строй машин. Рапторов буквально смело с поля боя. Бронезавры выстояли, но загорелись и медленно поползли назад.

Воспользовавшись моментом, Сергей взял низкий старт и помчался навстречу незнакомым бойцам. Оказавшись в мертвой зоне, чистильщик сбавил ход, но все равно едва не врезался в лидера незнакомцев.

– Стоять, гнедой, – человек в полувоенной униформе ухватил Сергея за плечо. – Куда разогнался?

– А? – Сергей помотал головой. – Виноват, плохо вас слышу, сутки под обстрелом, уши заложило. Спасибо!

– Дома поблагодаришь, иди туда, – незнакомец кивком указал на пространство позади странной машины, показавшей бронезаврам «кузькину мать», и подкрепил приказ взмахом руки. – Туда шагай! Триста пятый, проводи человека!

За гаражами виднелись башни еще трех машин. Ими оказались более привычные для чистильщика БТРы. Сергей взял «Шторм» на ремень и бодро пошагал в указанном направлении, но успел сделать только два шага. На третьем земля вдруг качнулась, ушла из-под ног, и Найденов, потеряв сознание, рухнул ничком…

…Сергей пришел в себя почти так же резко, как отключился. С той лишь разницей, что вырубился Найденов сразу по всем параметрам, а вот включаться получалось только по частям. Сначала нормализовался слух. В ушах по-прежнему «шумел прибой», а в целом в голове стоял трансформаторный гул, но голоса стоящих поблизости людей Сергей слышал отчетливо. Вот только он плохо понимал, о чем они толкуют. А между тем разговаривали они, скорее всего, как раз о Найденове.

– Зачем прикладом-то, триста пятый? Парень и так сутки под обстрелом проторчал, небось, весь ливер колом стоит, так ты ему еще и сотрясение мозга устроил.