Страница 112 из 127
В этот момент отряд, который переходил устье реки, перестроил свое, правое крыло и двинулся на французов. Оттуда, где находился Рене, можно было сравнить количество людей в обеих армиях. Французская армия заметно уступала в численности. Численность англичан, включая их союзников, разбойничьи отряды, могла составить примерно восемь тысяч человек.
Тем временем генерал Ренье уже не сомневался, что настало самое благоприятное время для атаки, и то, что англичане были разделены рекой Ламато, лишь укрепляло его в решимости посильнее ударить по вражескому центру и разгромить его. Та часть английской армии, которая продолжала двигаться вдоль моря, разумеется, могла погрузиться на корабли, но та часть, которая сейчас стремилась атаковать левое крыло Ренье, была бы вынуждена отступить в сторону болот либо в леса Святой Евфимии.
Действительно, перейдя Ламато, Ренье мог опрокинуть фланг англичан своей пехотой, легкой артиллерией и кавалерией, которая, к сожалению, не насчитывала более ста пятидесяти кавалеристов девятого конно-егерского; напротив, если позволить англичанам перейти Ламато, можно было потерять все преимущества, и тогда французам пришлось бы сражаться на территории, запертой с одной стороны оврагом и частично покрытой болотами, что не позволило бы маневрировать артиллерией и кавалерией.
Рене, которого отделяла четверть лье от театра боевых действий, заметил, как генерал Ренье выделил две роты вольтижеров в стрелковую цепь, чтобы те противодействовали попыткам перехода англичан через Ламато, а два сильных полка по приказу какого-то генерала, которого Рене не знал, перешли устье реки, чтобы в количестве двух тысяч четырехсот или пятисот человек развернуться и подготовиться к бою на этом берегу. За ними последовали четвертый швейцарский батальон и двенадцать рот польского легиона — общей численностью в полторы тысячи человек. Наконец, крайний правый фланг французов занял двадцать третий полк легкой пехоты под командованием генерала Дигоне, в то время как четыре легких пушки и сто пятьдесят конных егерей заняли позицию в центре.
Генерал Ренье приказал генералу Комперу встать во главе первого полка и эшелонами наступать на англичан, в то время как швейцарцам и полякам предписывалось идти во второй линии, а двадцать третий полк легкой пехоты, который был слишком далеко отодвинут вправо, приблизился к швейцарцам и, как и генерал Компер, все свои усилия направил против английского центра.
Это было в первый раз, когда Рене собирался участвовать в регулярном сражении на суше: казалось, от любопытства он застыл на месте; к тому же он задавался вопросом, что же можно предпринять в такой сутолоке, в которой так легко затеряться: одним человеком больше, одним меньше.
Две атаки были проведены спокойно и хладнокровно; ими командовал генерал Компер. Англичане, заметив встречное движение французов, остановились на расстоянии выстрела, с ружьями наизготовку, и пока не стреляли. В это время первый полк французов забил атаку и перешел на легкий бег, а его примеру последовал сорок второй полк.
Генерал Компер с двумя своими адъютантами и помощником двигался в пространстве между двумя полками.
Англичане, подпустив французов на расстояние не более пятнадцати шагов, дали залп первой и второй шеренгами; французы тем не менее продолжали движение, и в это время третья шеренга англичан передала заряженные ружья первой: последовал залп во французов в упор. Сразу после выстрелов генерал Компер упал, пораженный одновременно в голову и руку.
При виде рухнувшего генерала солдаты первого полка развернулись и бросились бежать; это ропятное движение привело в замешательство солдат сорок второго полка.
Рене понимал, что эта паника может охватить всю армию; копыта его лошади уже оторвались от земли, и он не думал ни о каких препятствиях кроме крутого склона, моющих встать на его пути. Он отпустил поводья и в следующую секунду уже держал в обеих руках по пистолету, очутившись среди беглецов. Сначала он попытался остановить беспорядочное бегство; но, увидев, что солдаты угрожают ему ружьями, он устремился на помощь генералу Комперу, которого англичане, увидев, что он всего лишь ранен, пытались захватить в плен, а его адъютанты — спасти.
Два пистолетных выстрела и два выстрела из карабина немного расчистили кучу-малу, образовавшуюся вокруг раненого; затем, поскольку все его огнестрельное оружие было разряжено, он вернул пистолеты в кобуры, а карабин — к седлу, схватил кавалерийскую саблю и со всей силы врезался в группу из пяти или шести англичан, ярившихся вокруг защитников генерала.
Рене владел саблей с таким же искусством, с каким владел шпагой: миг — и трое англичан были убиты или ранены, а еще трое пустились бежать; один из них во время бегства был убит выстрелом одного из адъютантов генерала. Рене воспользовался кратким моментом затишья, чтобы перезарядить свое оружие.
Тем временем генерал Ренье уже был в самой гуще бегущих французских солдат, прискакав сюда во главе ста пятидесяти конных егерей. С высоты своей позиции он видел, как устремился в гущу сражения Рене, и сейчас с удивлением смотрел на него. Он не мог по его мундиру установить ни его род войск, ни часть; помедлив, но, видимо, решив, что какой бы ни был мундир, он, должно быть, скрывает храброе сердце, обратился к Рене:
— Примите командование этими людьми и возьмитесь за дело как следует.
— Согласны ли вы, чтобы я стал вашим командиром? — спросил Рене у кавалеристов…
— Согласны! — в один голос прокричали они ему.
Тогда, нацепив свою шляпу на саблю, он во весь опор бросился вперед, на боевой порядок англичан, закинул свою шляпу в самую гущу их рядов и, поразив одного из англичан, закричал:
— Двадцать луидоров тому, кто вернет мне мою шляпу!
И солдаты, в порыве отваги, да и в надежде получить вознаграждение, вклинились в ряды англичан и рассекли их и добрались до третьей линии. Однако здесь их движение остановилось; Рене, зажав в зубах свой клинок, достал из кобур пистолеты и выстрелами убил двоих англичан, обратно вложил пистолеты в кобуры и опять взял в руки саблю.
— Вот! — сказал он и подцепил саблей свою шляпу, потому что он один добрался до нее. — Похоже, один я получу свои двадцать луидоров.
Ряды англичан сомкнулись за его спиной; Рене вклинился в третью линию, опрокинув двоих англичан, и оказался единственным французом, забравшимся так далеко в боевые порядки врага.
Группа конных офицеров обступила генерала Стюарта. От этой группы отделились двое и поскакали в сторону Рене. Тот понял, что ему предлагали дуэль, только это была дуэль двоих против одного.
Рене остановил свою лошадь, выстрелил из своего карабина в одного из всадников с расстояния пятидесяти метров, а в другого — с двадцати. Оба рухнули на землю.
В это время третий всадник отделился и направился в сторону Рене, размахивая саблей и жестами показывая, что он желает драться холодным оружием. Рене отложил свой карабин и двинулся со своего места навстречу третьему приближавшемуся противнику.
И как во времена античности или в дни рыцарства, как герои Гомера или рыцари Средневековья, Рене и его противник устроили представление, в котором каждый из них явил чудеса ловкости и отваги.
В конце концов после десяти минут единоборства англичанин, раненный в правую руку, увидев у себя на груди острие сабли Рене, был вынужден сдаться.
— Сударь, — обратился к нему на превосходном французском англичанин, — позволите ли вы мне, под мое слово, вернуться к генералу? Я хочу ему кое-что сказать.
— Идите, сударь.
Рене воспользовался представившимся моментом, чтобы перезарядить карабин и пистолеты.
Через несколько мгновений он заметил англичанина, который уже направлялся в его сторону; его правая рука была перевязана, а на острие его сабли развевался белый платок.
— Что означает этот белый платок? — спросил, смеясь, у него Рене. — Вы явились ко мне в качестве парламентера, чтобы предложить мне сдаться?