Страница 15 из 94
Шлик решительно сунул руку в урну и вытянул белый шар.
— Белый! — повторили опять все.
— Бавария! — продолжал председатель.
Представитель Баварии вышел вперед, погрузил руку в урну и вытянул черный шар.
— Черный! — сказал он спокойно и почти радостно.
— Черный! — повторили все голоса.
— Ну что же, — сказал баварец, — через три месяца Наполеон будет мертв или я буду расстрелян.
— Да здравствует Германия! — хором воскликнули все. А так как цель заседания была достигнута, то члены Тугендбунда разошлись.
VI
БУДЬ ВЫСТРЕЛ НА ШЕСТЬ ДЮЙМОВ НИЖЕ, КОРОЛЯ ФРАНЦИИ ЗВАЛИ БЫ ЛЮДОВИКОМ XVIII
Однажды вечером в уголке императорского дворца Шёнбрунн юный герцог Рейхштадтский беседовал с сыновьями эрцгерцога Карла; при этом дети смеялись так громко, что отец, о чем-то серьезно беседовавший в другом конце гостиной с императором, эрцгерцогами и эрцгерцогинями, опасаясь, как бы хохот августейших отпрысков не помешал их высочествам и его величеству, почел долгом вмешаться и спросил детей, что же вызвало у них такую радость и чему они так весело смеялись.
— О папа, не обращайте внимания, — ответил старший из сыновей эрцгерцога, — Рейхштадт рассказывает нам, как его отец вас всегда бил, и это нас очень смешит!
Эрцгерцог Карл, будучи милейшим человеком, рассмеялся еще громче, чем дети; видя это, император, эрцгерцоги и эрцгерцогини рассмеялись еще громче, чем сам эрцгерцог Карл.
Правда, к тому времени, когда в Вене так искренне смеялись над поражениями знаменитого эрцгерцога, победитель под Тенгеном, Абенсбергом, Ландсхутом, Экмюлем и Регенсбургом уже умер.
(Анекдот этот подлинный, его мне рассказала королева Гортензия, когда я в 1832 году целую неделю пользовался ее любезным гостеприимством в замке Арененберг некоторое время спустя после смерти Римского короля).
Посвятим же главу рассказу об одной из самых великолепных кампаний Наполеона — о походе 1809 года.
Мы оставили императора в Донаувёрте 17 апреля в полдень: он отдавал там приказы своим маршалам и своим помощникам. Дальше всех находился маршал Даву (он, как мы знаем, удерживал Регенсбург), и Наполеон спешил отправить ему приказ в первую очередь. Поэтому первым офицером, которого вызвал Наполеон, чтобы вручить ему депеши, только что им продиктованные, был лейтенант Поль Ришар, но князь Невшательский, как всегда грызя ногти, сообщил императору со смущенным видом, что он поручил этому офицеру особое задание.
Правда, вместо него князь предлагал — если император непременно хотел, чтобы его депеша была доставлена офицером по фамилии Ришар, — лейтенанта Луи Ришара, прибывшего из Италии.
Но император заявил, что коль скоро он не отправляет к маршалу Даву того же человека, которого ему прислал маршал, то для него не имеет значения фамилия курьера, лишь бы это был боевой, смелый и умный человек.
Явился офицер.
Император вручил ему депешу, адресованную маршалу Даву.
Кроме того, Бертье приказал снять две копии с этой депеши и отправил их с двумя другими курьерами и двумя разными путями.
Это была бы редкостная неудача, если бы ни один из трех курьеров не достиг цели.
Вот какие приказы отдал император своему маршалу:
«Немедленно покинуть Регенсбург, оставив там, тем не менее, один полк для охраны города;
подняться вверх по Дунаю между рекой и основной массой австрийских войск; сделать это осторожно, но решительно;
наконец, соединиться с ним, Наполеоном, через Абах и Обер-Зааль в окрестностях Абенсберга, в том месте, где Абенс впадает в Дунай».
Приказы Даву были отправлены; теперь надо было послать депешу Массена.
Были найдены еще три новых курьера, и с ними был отправлен в трех экземплярах следующий приказ:
«Император приказывает маршалу Массена покинуть Аугсбург 18-го утром и спуститься по пфаффенхофенской дороге на Абенс к левому флангу австрийцев. Позже император назовет направление дальнейшего движения войск маршала — на Дунай, на Изар, к Нёйштадту или Ландсхуту.
Маршал должен отходить, сея вокруг слухи о марше на Тироль, оставив в Аугсбурге надежного командующего, два немецких полка, всех истощенных и усталых людей, а также продовольствие, боеприпасы, — то есть все, что необходимо на две недели.
Император советует маршалу, как никогда нуждаясь в его преданности, спуститься к Дунаю как можно скорее».
Депеша заканчивалась следующими тремя словами и собственноручной подписью императора из трех букв:
«Действие и быстрота!
Отправив эти две депеши, Наполеон потребовал вызвать Луи Ришара, если только Бертье не отправил его с поручением так же, как и его брата.
Довольный встречей со своим братом Полем, посвежевший после двух часов отдыха, молодой человек явился готовый вновь отправиться в путь.
Император вручил ему депешу для принца Евгения; она была составлена в следующих выражениях:
«Сударь, дав себя побить под Порденоне, Вы упустили возможность войти вместе с нами в Вену, где мы будем, вероятно, 15-го следующего месяца. Присоединяйтесь к нам тотчас же, как только сможете, и направляйтесь прямо к столице Австрии: первоначальные распоряжения, которые я Вам отправил раньше, не изменились.
На этом, господин принц, я заканчиваю письмо; да хранит Вас Господь в добром здравии.
P.S. — Я отдал приказ генералу Макдональду отправиться в Итальянскую армию с особыми поручениями, которые он сообщит лично Вам».
Молодой человек получил письмо из собственных рук императора, поклонился, вышел, вскочил на лошадь и умчался.
Немного спустя император покинул Донаувёрт и уехал в Ингольштадт. Таким образом, он находился между Регенсбургом и Аугсбургом, то есть в центре событий.
Известно, что Донаувёрт находится от Регенсбурга и от Аугсбурга на разном расстоянии.
Находясь в Донаувёрте, император был в двадцати двух льё от Регенсбурга и только в восьми или девяти льё от Аугсбурга.
Из этого следовало, что Массена получил его распоряжения около пяти часов и смог сразу же начать подготовку к тому, чтобы выступить на следующий день — 18-го на рассвете, в то время как Даву получил приказ только поздно вечером.
Маршалу понадобился весь день 18-го, чтобы сначала собрать свои пятьдесят тысяч человек, затем присоединить дивизию Фриана (во время перехода из Байрёйта в Амберг ей пришлось сразиться с австрийским корпусом генерала Бельгарда[4] и своей стойкостью прикрыть продвижение корпуса, в который она входила) и, наконец, переправить все свои войска с правого берега Дуная на левый, в то время как дивизия Морана продолжала сражаться под стенами Регенсбурга.
Эта армия Бельгарда насчитывала пятьдесят тысяч человек, и необходимо было помешать ей принять участие в предстоящей битве. То была армия из Богемии, и эрцгерцог вызвал ее к себе с целью сосредоточить все силы.
Весь день 18-го маршал Даву употребил для перемещения с правого берега на левый дивизий Сент-Илера и Гюдена, а также тяжелой кавалерии генерала Сен-Сюльписа. А тем временем легкая кавалерия генерала Монбрёна продвигалась вперед, развертываясь веером в направлении на Штраубинг, Экмюль и Абах. Эти действия носили разведывательный характер с целью убедиться в реальной позиции эрцгерцога, так как маршал Даву, как будто ему и его пятидесятитысячной армии не хватало воздуха, инстинктивно чувствовал себя зажатым между венгерской армией, только что потеснившей дивизию Фриана, и австрийской армией, подходившей по ландсхутской дороге.
Встреча всех войск, как мы это видели, должна была состояться на Абенском плоскогорье, в Абенсберге.
4
Пусть вас не удивляют постоянно встречающиеся в австрийской армии французские фамилии, как, например, Бельгард, Тьерри, Люзиньян, Латур и т. д., — это наблюдается около трех веков. (Примеч. автора.)