Страница 114 из 121
Он знал теперь о жизни все, что только может знать человек. Он знал, что должен бороться, иначе он погибнет.
Еще никогда жизнь не была ему так понятна, как сейчас. Жизнь всегда была для него запутанным, увлекательным спектаклем. В поисках вещей удобных и приятных он поддавался разным порывам, но всегда уходил от трудностей и опасностей. Таков путь тех, кто боится рисковать и не гонится за славой. До сих пор он жил, как живет в джунглях блуждающий в густых зарослях дикарь, покорный, не ведающий ни неба, ни морских просторов. И вот он вырвался наконец из этих джунглей на бескрайние просторы жизни. Ему казалось, что само небо наблюдает сейчас за ним, что вся земля притихла в ожидании.
– Не мое это дело, – проговорил мистер Полли вслух. – Какого дьявола мне надо?
– Не-е-ет, черт возьми, не мое это дело! – снова не то завыл, не то зарычал мистер Полли.
Ему казалось, что его мозг разделился на несколько частей и в каждой идет своя работа. Одна часть переваривала фразу, брошенную дядей Джимом: «Изуродую до неузнаваемости». Есть французская борьба, где дерутся ногами. Следи за противником, и как только он поднимет ногу, ее тут же надо хватать, тогда он рухнет на землю, если, конечно, не упустить момента. Но как не упустить момент – это вопрос.
При мысли о дяде Джиме все внутри у него холодело и замирало.
– Старая чертовка! Втравила меня в свои дрязги! Она должна была пойти в полицию и просить помощи там. Втянуть меня в такую историю! Мне-то какое дело? И как это я набрел на эту проклятую гостиницу?
Решение вопроса было для него делом не менее ясным, чем небесный свод над головой, не менее ясным и простым, чем безмятежная синева неба, чем волнистая цепь холмов и расстилавшиеся вокруг равнины. Человек приходит в эту жизнь, чтобы искать и найти свой идеал, служить ему, бороться за него, завоевать, сделать его более прекрасным, пойти ради него на все, и все выстоять, с презрением глядя даже в лицо смерти. Страх, а также скука, праздность и чревоугодие, что, собственно говоря, не более, не менее, как родные братья страха, подкарауливают его по ночам, стараясь поймать в ловушку; они его враги, они мешают ему, связывают, опутывают его по рукам и ногам, хитростью заманивают его и в конце концов погубят. Ему надо только глянуть вверх, и тогда он поймет, что плывущие облака и колышущиеся травы – это частица его души. Но он сдерживал себя, этот ворчливый, бесславный, грязный, тучнеющий бродяга, чья голова была полна фантазий и очень шатких оправданий себе.
– И зачем только я родился на белый свет? – воскликнул он.
И правда чуть было не взяла над ним верх.
А что сделали бы вы, если бы грязный парень, от которого смердит, напал на вас, сшиб в грязь, придавил вашу грудь коленом и большой волосатой рукой начал бы сжимать вам горло только за то, что вы впутались, честно говоря, не в свое дело?
– Будь у меня хоть какой-нибудь шанс на победу… – стонал мистер Полли.
– Ничего хорошего не выйдет, пойми! – говорил себе мистер Полли.
Он встал решительно, как будто никаких сомнений у него больше не было, и опять на мгновение заколебался.
Перед ним лежала дорога, в одну сторону убегавшая на запад, в другую – на восток.
Если пойти на запад, то через час будешь в гостинице «Потуэлл». А там, возможно, уже стряслась беда…
На восток лежит путь мудрого человека; дорога вьется меж живых изгородей, ныряет в заросли хмеля, оттуда убегает в лес, а за лесом, без сомнения, приютилась гостиница, живописная церковь, деревня, новые люди. Это дорога мудрого человека. Мистер Полли представлял себе, как идет по этой дороге, и, воображая эту картину, старался испытать самое большое удовольствие, на какое только способен мудрый человек. Но что-то это не очень ему удавалось. Мудрый человек, несмотря на всю свою мудрость, чувствовал себя несчастным. У мудрого человека было круглое брюшко, покатые плечи, красные уши и неспокойная совесть. Это была такая прелестная дорога! Мистер Полли просто не мог понять, почему мудрый человек не способен шагать по ней с веселым сердцем, напевая песни, наслаждаясь летним днем. Но, черт побери, факт остается фактом. Воображаемая фигурка не шла, а еле-еле плелась – другого слова не подберешь. Он посмотрел на запад, как будто ища там объяснения этой загадке: фигурка, идущая по западной дороге, была исполнена благородства, но то, что ее ожидало, приводило мудрого человека в отчаяние.
– Такому, как я, довольно пинка в живот, – проговорил мистер Полли.
– О господи! – воскликнул мистер Полли и, подняв глаза к небу, в последний раз повторил: – Это не мое дело!
С этими словами он повернул в сторону гостиницы «Потуэлл».
Окончательно решившись, он шел обратно, не останавливаясь и не прибавляя шагу, и ум его был занят лихорадочной работой.
– Если он меня убьет, то меня не станет, если я его убью, то меня повесят. Это, однако, несправедливо.
– Не думаю, чтобы он меня испугался.
Война между мистером Полли и Джимом за обладание гостиницей «Потуэлл» сама собой вылилась в три большие кампании. Сначала произошло грандиозное сражение, окончившееся позорным изгнанием дяди Джима с территории гостиницы; затем, после короткой передышки, дядя Джим предпринял неудачное вторжение в «Потуэлл», завершившееся битвой, где оружием был дохлый угорь; а после нескольких месяцев невольного затишья разыгрался последний крупный конфликт, вошедший в историю под названием «Ночная атака». Каждый из этих этапов заслуживает отдельного описания.
Итак, мистер Полли, проявляя осторожность, вернулся в гостиницу.
Толстуха сидела за стойкой. У нее было бледное, мокрое от слез лицо и полные отчаяния глаза.
– О господи, о господи!.. – твердила она.
В комнате стоял крепкий запах спиртного, на посыпанном песком полу перед стойкой валялись осколки разбитой посуды и стакан.
Хозяйка посмотрела на дверь, и отчаяние уступило место изумлению.
– Вы вернулись? – спросила она.
– Похоже на то, – ответил мистер Полли.
– Он напился до потери сознания и ищет ее.
– Где она?
– Наверху под замком.
– Послали за полицией?
– Некого посылать.
– Хорошо, я позабочусь об этом, – сказал мистер Полли. – Он вышел туда?
Хозяйка кивнула.
Мистер Полли подошел к окну и выглянул наружу. Дядя Джим шел к дому по садовой дорожке, засунув руки в карманы, и охрипшим голосом горланил песню. Впоследствии мистер Полли с гордостью и удивлением вспоминал, что он не испытал в эту минуту ни слабости, ни скованности. Он огляделся вокруг, схватил бутылку пива за горлышко и, размахивая этим новым видом дубинки, вышел в сад. Дядя Джим, ошеломленный таким неожиданным поворотом событий, остановился и не сразу нашелся, что сказать.
– Ты!.. – вскричал он, застыв на мгновение. – Ты вернулся?
– Твоя школа, – сказал мистер Полли и сделал два шага навстречу дяде Джиму.
Охваченный гневным изумлением, дядя Джим постоял на месте, покачиваясь, а потом ринулся на мистера Полли со сжатыми кулаками. Мистер Полли знал, что, если он позволит своему противнику приблизиться к себе, он погиб, а потому, размахнувшись изо всех сил, ударил бутылкой по очутившейся перед ним уродливой голове. Бутылка разлетелась вдребезги, дядя Джим зашатался, оглушенный ударом и ослепленный пивом.
Таинственная вещь – ум человека с его заблуждениями и странностями. Мистер Полли никак не ожидал, что бутылка разобьется. Он вдруг почувствовал себя безоружным и беспомощным. Перед ним был разъяренный и готовый броситься на него дядя Джим, в у мистера Полли для защиты осталось только горлышко от бутылки.
Какое-то время мистер Полли держался геройски, но теперь опять он пал духом. Почувствовав малодушный страх, он швырнул бесполезный осколок бутылки на землю, повернулся и помчался за угол дома.
– Бутылки! – прохрипел у него за спиной дядя Джим, как бы принимая вызов, и, истекающий кровью, но неукротимый, исчез в доме.
– Бутылки! – пробормотал он, оглядывая стойку. – Сражение бутылками! Я покажу ему, как драться бутылками!