Крисп Видесский

Глазки Эврипа широко раскрылись – он и вправду просыпался. Лицо его сморщилось…

– Он мне улыбнулся! – воскликнул Крисп.

– Это не в первый раз, – заметила Дара.

– Дайте-ка его мне, ваше величество, – попросила Илиана. – Он, видно, голодненький.

Крисп вернул ей младенца. Когда кормилица расстегнула ворот платья, Крисп стыдливо отвел взгляд. Еще не хватало, чтобы Дара решила, будто он заглядывается на груди посторонних женщин. Эврип нашарил губами сосок и принялся шумно ужинать.

– Молоко, – заявил Фостий. – Дета. – И высунул язык.

– Тебе и самому не так давно очень нравилось, – с улыбкой напомнила ему Илиана. Фостий не обратил внимания. Раз в мире есть такие вкусности, как абрикосы в меду, грудное молоко теряло всяческую привлекательность.

– Как тебе нравится твой сын? – осведомилась Дара.

– Мне очень нравятся оба моих сына, – ответил Крисп.

– Это хорошо. – Дара и вправду обрадовалась этому. Может, она и понимала, что эти слова – предложение мира, но она приняла его. – Эврип еще немного побуянит перед сном. Хочешь еще поиграть с ним, когда его покормят?

– С удовольствием, – ответил Крисп. Вскоре Илиана передала ему ребенка.

– Посмотрим, рыгнет ли он у вас. Крисп похлопал Эврипа по спинке.

– Не так сильно, ваше величество, – предупредила Илиана, и в тот же миг младенец неожиданно басово рыгнул. Крисп торжествующе ухмыльнулся.

Он немного покачал младенца, но Эврип был слишком мал, чтобы осмысленно реагировать. Порой его сосредоточенный взгляд упирался в лицо Криспа, а один раз он даже улыбался отцу в ответ, но внимание его быстро рассеивалось.

Фостий потянул Криспа за тунику.

– На учки, – потребовал он.

Крисп вернул младшего сынишку Илиане и подхватил Фостия. После младенца старший показался ему тяжелым. Малыш откинулся назад, показывая, что хочет поиграть в перевертыша. Крисп опустил его почти до полу, потом поднял, так что они оказались нос к перевернутому носу.

– Не боишься? – спросил он.

– А с чего ему бояться? – осведомилась Дара. – Ты ведь его не ронял на голову.

Крисп прищелкнул языком, уловив невысказанное «как меня-».

Фостию быстро надоела игра. Крисп опустил его на пол, и малыш тут же подбежал к сундучку с игрушками. Он вытащил раскрашенные деревянные фигурки собаки, лошади и маленький фургончик. Он ржал, тявкал и удивительно похоже изображал скрип несмазанных колес.

Крисп сел на пол рядом с ним. Он тоже ржал и тявкал. В его руках пес гонялся за лошадью, пока не загнал ее в фургон. Фостий веселился и рассмеялся еще громче, когда Крисп воспроизвел громкий пронзительный скрип и пес умчался в потешном ужасе.

Он еще немного поиграл с Фостием, потом снова качал Эврипа, пока малыш не заплакал. Илиана взяла его покормить, и Эврип заснул, не отрываясь от груди. К этому времени Крисп уже опять играл с Фостием.

– Должно быть, это самый домашний твой вечер за долгое время, – заметила Дара.

– Это самый домашний вечер в моей жизни, – поправил Крисп. – Так и должно быть. Раньше у меня никогда не было двоих сыновей, с которыми можно было поиграть. – Он подумал немного. – Мне нравится.

– Я вижу, – тихо ответила Дара. В детскую заглянул Барсим:

– Ваше величество, Фест приготовил трапезу для вас и вашей супруги.

– Уже? – удивленно спросил Крисп. Он глянул на солнечные лучи, озарявшие стену детской, посоветовался со своим желудком. – Боже благой, и верно. Хорошо, почитаемый господин, мы уже идем.

Дара кивнула.

Увидев, что папа с мамой уходят, Фостий заныл.

– Он устал, ваше величество, – извинился Ланкин. – Ему давно пора вздремнуть, но он слишком возбудился, играя с отцом.

Дара покосилась на Криспа.

– Мне тоже было приятно, – только и ответил он. Кто бы ни приходился отцом Фостию, мальчуган был замечательный. Крисп удивился, что не замечал этого раньше. В конце концов, это главное.

Барсим проводил Криспа и Дару в самую маленькую из императорских трапезных. Вечер еще не наступил, но лампы уже горели. Посреди стола стоял кувшин вина, перед каждым прибором – по серебряному кубку. Садясь, Крисп заглянул в свой.

– Белое, – заметил он.

– Совершенно верно, ваше величество. Поскольку вы долго были вдали от моря, Фест посчитал, что отметить возвращение в город Видесс должным образом можно только рыбными блюдами.

Когда вестиарий вышел, Крисп поднял кубок.

– За наших сыновей, – сказал он и выпил.

– За наших сыновей. – Дара тоже поднесла вино к губам, глянула на мужа поверх кубка. – Спасибо, что выбрал тост, за который я могу выпить.

Крисп кивнул.

– Я стараюсь. – Он рад был любому, даже самому хрупкому перемирию.

Барсим внес хрустальную чашу.

– Салат с каракатицами, – объявил он. – Фест просил передать вам, что салат заправлен оливковым маслом, уксусом, чесноком, орегано и чернилами самих каракатиц, которые и придают ему темный цвет.

Он положил салату на тарелку Криспу, потом Даре и опять удалился.

Крисп взялся за вилку и улыбнулся, вспоминая, когда в последний раз пользовался какими-либо столовыми приборами, кроме ножа или ложки. Наверное, когда в последний раз был в городе. Он попробовал салат.

– Вкусно.

Дара последовала его примеру.

– Действительно.

Пока они разговаривали на безопасные темы вроде еды, все было в порядке.

В точно рассчитанный момент Барсим появился, чтобы унести салат. Принес он суповые миски, золотую супницу и половник. Супница распространяла изумительный аромат.

– Креветки с пореем и грибами, – пояснил он, разливая суп.

– Если на вкус это не хуже, чем на запах, передайте Фесту, что я только что повысил ему жалованье, – сказал Крисп и попробовал кушанье. – Так и есть. Передавайте, Барсим.

– Будет исполнено, ваше величество, – пообещал вестиарий.

Острота порея, несколько смягченная при варке, превосходно дополняла нежный вкус креветок. Грибы добавляли густой дух лесов, где были собраны. Крисп сам орудовал половником, пока супница не опустела. Когда Барсим собрался унести ее, Крисп протянул ему свою тарелку:

– Будьте добры, отнесите это на кухню, почитаемый господин, и наполните еще раз.

– Разумеется, ваше величество. Однако, если вы меня простите, я не советовал бы вам слишком увлекаться этим блюдом. Вас ожидают следующие перемены.

И действительно, когда тарелки наконец опустели, Барсим внес накрытое крышкой блюдо.

– Что теперь, почитаемый господин? – спросил Крисп.

– Жареные миноги, фаршированные паштетом из морских дракончиков, с гарниром из пшеничных хлопьев и маринованных виноградных листьев.

– Кажется, когда я закончу с ужином, у меня отрастут плавники, – усмехнулся Крисп. – Как там в поговорке: «Когда ты в городе Видессе – ешь рыбу»? Ну, лучшей рыбы, чем я сегодня, поесть просто невозможно.

Он поднял кубок, салютуя Фесту. Когда он опустил его, кубок был пуст. Крисп потянулся к кувшину, но и там ничего не было.

– Я сейчас принесу, ваше величество, – проговорил Барсим.

– Без вина такие обеды не обходятся, – заметил Крисп.

– Верно. – Дара осушила свой кубок, поставила на стол и глянула на Криспа. – Хорошо, что я не начала пить до обеда. Иначе я бы точно всадила в тебя нож. – Взгляд ее упал на тот столовый прибор, которым она только что резала миногу.

– Ты.., и так неплохо отвела душу, – осторожно ответил Крисп, тоже косясь на нож. – Сейчас ты меня не пытаешься прирезать. Это значит – я надеюсь, – что ты меня простила?

– Нет, – ответила она так резко, что Крисп сморщился. – Это значит, что я в данный момент не хочу тебя убить. Сойдет?

– Пока сойдет. Если бы вино не кончилось, я бы за это выпил. А, вот и Барсим!

Вестиарий принес новый кувшин, ножом срезал печать на пробке и налил супругам.

– За то, – поднял Крисп свой кубок, – чтобы ножи резали рыбу, а не людей. Они с Дарой выпили.

– Превосходный тост, ваше величество, – заметил Барсим.

– Ну еще бы, – великодушно согласился Крисп. Он потрогал немеющий кончик носа и улыбнулся: