Лис и империя

Затем отец и сын рассмеялись. Почему нет? Оба в конце концов получали то, что хотели.

Арпуло, сын Верекаса, все еще стягивал воедино свои разбредшиеся по землям Араджиса отряды, мечтая вновь сколотить из них грозную армию, когда Джерин насел на него и с ходу стал крушить мелкие группы южан, занятые в основном осадой крепостей, не желавших сдаваться. Бравый, но слишком замотанный суетой имперский военачальник и думать не думал, что его блестящий соратник Сверилас может со всем своим войском бесследно пропасть. Думать-то он не думал, но так случилось. В результате вывод имперских сил в империю превратился в недостойное и поспешное бегство.

По мере того как Арпуло оставлял одно осаждаемое им укрепление за другим, люди Араджиса, укрывавшиеся в них, выходили и присоединялись к армии Джерина, отгоняя южан все дальше на юг. Они совершенно безропотно выполняли приказы Лиса, ни на что не жаловались и повиновались ему с гораздо большей готовностью, чем подчас его собственные воины и вассалы.

— Я знаю, в чем причина, — с лукавой усмешкой заявил Вэн. — Они вышколены суровостью Лучника, который скормил бы их кишки воронам, если бы им вздумалось вдруг перечить ему. Бедняги просто не знают, насколько ты мягок.

— Хм, — сказал Джерин. — И как мне это воспринимать? — Он поднял руку. — Неважно. На самом деле я даже не хочу в этом разбираться. Спрошу тебя только вот о чем: если я так мягок, как ты говоришь, почему же никто из моих людей ни разу не взбунтовался и не попробовал сесть на мое место? Ни разу за двадцать с лишним лет, многие из которых и впрямь были лишними?

— Все очень просто, капитан, — ответствовал чужеземец. — Кому это надо? Если бы и сыскался такой сукин сын, то ему для начала следовало бы превзойти тебя в плане занудства. Поэтому-то все и держатся за тебя.

— О, да неужто? — ответил Лис. — И разумеется, именно поэтому я и с соседями ни разочка не воевал с тех самых пор, как стал бароном Лисьего замка?

— Ну… — Вэн задумался, затем изрек: — Не все твои соседи знают тебя так хорошо, как надо бы, вот и вся закавыка.

Джерин фыркнул. Вэна смутить невозможно. Что ж, это качество незаменимо в бою.

На следующий день солдаты Арпуло отхлынули от замка, во главе защитников которого стоял Эранаст. Сын Араджиса был рад обрести свободу. Он был рад внести свою лепту в изгнание южан из владений своего отца. Но он был потрясен тем, с каким прилежанием вассалы его отца бросаются исполнять приказания Лиса.

— Вы не их сюзерен, лорд король, — сказал он Джерину в тот же вечер, когда армия встала лагерем на ночлег. — Вы не имеете права командовать ими и уж тем более мной.

— Отлично, — весело отозвался Джерин. — В таком случае можешь отправляться обратно в свою крепость и посиживать преспокойненько там.

— Я вовсе не это имел в виду.

Если бы Эранаст мог напрячься сильней, он превратился бы в камень.

— Эти люди — вассалы моего отца, короля Араджиса Лучника. Вашим собственным вассалам и пристало, и подобает повиноваться тому, что вы им говорите. Но вассалам другого лорда не пристало и не подобает с рьяной готовностью ловить каждое ваше слово, так же как и вам негоже требовать это от них.

У Джерина возникло сильнейшее желание зайти Эранасту за спину и что есть силы пнуть его в зад. Похоже, имеющееся там отверстие было более приспособленным к пропуску внутрь него здравых суждений, чем уши. С сожалением отказавшись от этой идеи, Лис сказал:

— Когда мы выступили в поход против империи, я признал твоего отца главнокомандующим наших войск. Хотя, заметь, вовсе не числился в его вассалах. И мир не перевернулся. Он и сейчас не перевернется, если его люди будут какое-то время подчиняться мне.

— Мой отец не одобрит этого, — сказал Эранаст.

— Если у него есть хоть капля благоразумия, то одобрит, — ответил Джерин. — Признаюсь, я не понимаю, из-за чего весь сыр-бор. К тому же твой отец все еще сидит в осажденной крепости… где-то там, — он указал на юг, — поэтому его вассалы просто не могут пока ему подчиняться. Пожалуйста, не забывай, что это я сумел избавиться от Свериласа Увертливого и выиграл свою половину войны. Я сделал это еще до того, как южане начали отходить, еще до того, как они узнали, что их отзывают. А что совершил твой отец? Заперся в крепости, вот что.

— Это несправедливо, — возразил Эранаст. — Он был окружен, но храбро дрался против большей части имперской армии, которой сумел нанести несколько мощных ударов.

— И на здоровье, — покивал Джерин. — У меня лично нет к нему претензии. Нет, беру свои слова назад, ибо я до сих пор считаю, что с его стороны было перебором посылать тебя ко мне с требованием не залезать в закрома ваших крепостных. Когда он выберется из своего замка, я буду рад передать под его власть всех его воинов. А пока намерен воспользоваться их услугами.

Раскипятившийся Эранаст, брызжа слюной, попытался привлечь на свою сторону некоторых вассалов Араджиса.

— Джерин Лис выше рангом, чем вы, принц Эранаст, — сказал ему один из баронов. — А раз оно так, почему вы считаете, что мы не должны ему повиноваться?

Услышав это, сын Лучника заплевал всю округу, но так и не сумел дать вразумительного ответа на заданный ему вопрос.

Имперские захватчики за время своего непродолжительного господства извели немало скота и успели вытоптать немало пшеничных и ячменных полей во владениях Араджиса Лучника. Отходя, они продолжали грабеж и насилие, не забывая при том поджигать оставшиеся нетронутыми поля. Поджоги преследовали две цели: затруднить организованную Лисом погоню и обречь вассалов и крепостных Араджиса на длительный голод.

Эранаст неустанно сыпал проклятиями в адрес Арпуло, ему вторили все вассалы Араджиса, сплотившиеся вокруг Лиса, да, собственно, и сам Лис. Южане с хладнокровной жестокостью старались нанести северянам как можно больше вреда, прежде чем скрыться за громадой Хай Керс.

Но лишь большой опыт правителя, человека, который всегда на виду, позволял Лису с внешне безукоризненной истовостью бранить бесчинствующего врага. Внутренне же он ничуть не расстраивался, удовлетворенно прикидывая, сколько всего придется сделать Араджису на своих землях, прежде чем он сможет помыслить о новой войне.

Перед самым закатом армию северян догнали всадники, которых Джерин отправил в поселок, где Элис держала таверну.

— Я смотрю, вы не привезли ее с собой, — заметил Джерин. — Она что, отказалась ехать?

— Нет, лорд король, — ответил один из них. — Ее там попросту не было.

Джерин нахмурился.

— Куда же она девалась? Вы спрашивали у местных жителей? Она отправилась на юг — в империю, или на север — в поместье Дарена?

— Никто ничего не знает, лорд король, — ответил всадник. — Она жила там себе и жила, но однажды утром внезапно исчезла. Местные жители ясно дали нам понять, что она не имела обыкновения посвящать их в свои дела.

— Не сомневаюсь, — сказал Джерин. — Она никогда и никого не оповещала о своих планах.

Он принялся ходить взад-вперед, злясь на весь мир, который мог поделиться с ним сведениями, где находится некогда горячо им любимая женщина, но по своей скаредности не поделился. Ради ее же блага (да и своего собственного) Лис надеялся, что Элис отправилась за Хай Керс, а не в поместье их сына. Не только потому, что северные дороги сейчас просто кишели беженцами, разбойниками и дезертирами из трех армий (армии Араджиса Лучника, армии Джерина Лиса и армии империи Элабон), представляя собой большую опасность для тех, кто отваживался путешествовать в одиночку, но также и потому, что, добравшись до крепости Дарена, Элис могла начать настраивать сына против него.

Джерин вновь задумался, способна ли на это Элис. В конце концов ему пришлось лишь пожать плечами и покачать головой. Ответа на этот вопрос у него не имелось.

На другой день мысли о женщине, которую он видел какой-то час после двадцатилетней разлуки, перестали его волновать, ибо перед ним забрезжили, возможно, не более важные, но более неотложные поводы для беспокойства: его армия подошла к крепости, в которой укрывался Араджис Лучник.