Око за око

— Что мы будем делать тогда? — спросил Мойше. Стэнсфилд состроил гримасу.

— Я точно не знаю. Вероятно, ваша миссия имеет большое значение: в противном случае в ней не было бы задействовано такое количество людей и ресурсов. Однако у меня нет ни топлива, ни припасов для длительного путешествия, и сейчас никто не знает, удастся ли нам добыть все необходимое. Возможно, ситуация прояснится после того, как я свяжусь с командованием в Лондоне. Будем надеяться, что до худшего не дойдет.

— Да, — кивнул Мойше, — всегда следует рассчитывать на лучшее.

Они с Ривкой и Рейвеном погуляли по палубе «Морской нимфы», пока шла заправка топливом и продовольствием. Зимнее солнце жарило здесь изо всех сил, и бледная кожа очень быстро начала розоветь.

Немцы и итальянцы бомбили Гибралтар еще в те времена, когда в войне участвовали только люди. Затем пришел черед ящеров, которые все делали намного эффективнее. Тем не менее порт остался в руках англичан. Здесь не было мощных военных кораблей, но Мойше заметил еще две подводные лодки. Одна заметно отличалась от «Морской нимфы». Возможно, ее строили не англичане. Неужели ось Берлин — Рим использовала порт, который пыталась уничтожить?

Когда команда лодки задраила люки у них над головой, Мойше ощутил укол в сердце — ему вдруг показалось, что невидимая сила тащит его в темную пещеру. После яркого средиземноморского солнца тусклые лампы подействовали на Русецкого особенно угнетающе. Однако через два часа он снова привык к их оранжевому свету.

Время медленно ползло вперед. Матросы либо спали, либо несли боевое дежурство. Мойше также старался побольше спать, поскольку не мог придумать себе никакого полезного занятия. Еще никогда в жизни он не испытывал такой скуки. Даже в бункере, под полом варшавской квартиры, он мог заниматься любовью с Ривкой. Здесь это было невозможно.

Много времени отнимала возня с Рейвеном. Его сын также скучал и никак не мог понять, почему нельзя выйти в коридор и посмотреть, что делают матросы.

— Так нечестно! — снова и снова повторял он.

Вероятно, он был прав, но выпустить мальчика из каюты Мойше не мог.

«Морская нимфа» плыла на восток, отрезанная от остального мира. «Похоже ли путешествие между мирами на космических кораблях ящеров на то, что происходит сейчас с нами?» — гадал Мойше. Он понимал, что ящерам приходится проводить в своих кораблях гораздо больше времени.

Когда субмарина вновь поднялась на поверхность, вокруг царила ночь. Ящеров опасаться не приходилось, но пересадка в темноте оказалась непростым делом.

— С таким же успехом можно искать черную кошку в подвале с углем в полночь, — проворчал капитан Стэнсфилд. — Я уже не говорю о том, что кошки там, вполне возможно, и нет.

— Насколько точно вы можете определить местонахождение корабля под водой? — спросил Русецки.

— Лодки, — рассеянно поправил его Стэнсфилд. — Конечно, задача довольно трудная. Если мы в нескольких милях от цели, то с тем же успехом можем быть и в Колорадо. — Он улыбнулся, словно вспомнил старую шутку. Однако Мойше не понял ее смысла. Стэнсфилд продолжал: — Ночь сегодня выдалась ясная. Мы можем узнать наше положение по звездам и переместиться в нужном направлении. Но очень скоро рассветет — мы находимся заметно южнее, и ночь кончается раньше, чем в британских водах, — мне совсем не хочется, чтобы нас засекли.

— Да, я понимаю, — кивнул Мойше. — Вы можете доплыть обратно до Гибралтара под водой?

— Мы воспользуемся дизельным двигателем, чтобы подзарядить аккумуляторы, — ответил капитан субмарины.

Далеко не сразу Русецки понял, что Стэнсфилд не дал полного ответа. «Морская нимфа» подвергалась серьезной опасности, доставляя Мойше и его семью на место встречи.

Стэнсфилд достал секстант, и тут из боевой рубки вышел матрос и сказал:

— Сэр, мы засекли корабль в полумиле по правому борту. Похоже, они нас не заметили. Это то судно, которое мы ищем?

— Вряд ли здесь будет болтаться другой корабль, — ответил Стэнсфилд. — А если и так, они все равно никому про нас не расскажут. Мы об этом позаботимся.

Мойше не сразу понял, что имеет в виду Стэнсфилд. Капитан был военным человеком — и совершенно спокойно говорил о необходимости убивать людей.

«Морская нимфа» почти бесшумно заскользила навстречу другому кораблю. Мойше хотелось выйти на палубу, но он понимал, что будет только путаться у матросов под ногами, в точности как Рейвен. Мойше не любил, когда за него решали его судьбу — это случалось слишком часто.

Послышался стук шагов по ступенькам железной лестницы, ведущей в боевую рубку.

— Сэр, мадам, капитан просит вас собрать вещи и пройти со мной, — сказал матрос.

Речь матроса была не слишком чистой, но это не смутило Мойше, который и сам говорил с ошибками. Они с Ривкой подхватили свой скромный багаж и, пропустив Рейве-на вперед, начали подниматься вверх по лестнице.

Мойше вглядывался в темноту. Грузовой пароход покачивался на волнах совсем рядом с «Морской нимфой». Даже в темноте Мойше разглядел, какой он старый и грязный. Подошел капитан Стэнсфилд и показал на стоящее рядом судно.

— Это «Накос», — сказал он. — Он отвезет вас на Святую Землю. Удачи вам. — Он протянул руку, и Мойше пожал ее.

Зазвенели цепи, и с «Наксоса» спустили шлюпку. Мойше помог жене и сыну забраться в нее, затем перебросил вещи и сел сам. Один из матросов на веслах что-то сказал на не знакомом Мойше языке. К его удивлению, Рейвен ответил. Матрос удивленно посмотрел на мальчика и расхохотался.

— Это какой язык? Когда ты успел его выучить? — спросил на идиш у сына Мойше.

— Что значит, какой язык? — ответил Рейвен тоже на идиш. — Матрос сказал те же слова, которые говорили близнецы Стефанопулос, и я ему ответил. Мне нравилось с ними играть, хотя они и не евреи.

— Он выучил греческий, — с укором сказал Мойше Ривке, но уже в следующую минуту рассмеялся. — Интересно, успели ли близнецы Стефанопулос продемонстрировать матери знание идиш?

— Да, они пользуются моими словами, папа, — сказал Рейвен. — В этом нет ничего плохого, правда? — Мальчик встревожился, не выдал ли он своим друзьям какую-то тайну; в гетто быстро узнаешь, что болтать опасно.

— Все в порядке, — успокоил сына Мойше. — Более того, я горжусь тобой. Ты быстро выучил слова чужого языка. — Он почесал в затылке. — Надеюсь, что не только ты сможешь объясняться с матросами.

Когда они поднялись на палубу «Наксоса», капитан испробовал несколько языков, прежде чем выяснилось, что оба говорят по-немецки.

— Меня зовут Панайотис Маврокордато, — сказал капитан, театрально ударяя себя в грудь. — Они наши общие враги, но мы вынуждены пользоваться их языком, чтобы говорить друг с другом. — Он сплюнул на палубу, чтобы показать, что он думает о немцах.

— Теперь общими врагами стали ящеры, — сказал Мойше.

Грек поскреб подбородок, кивнул и вновь сплюнул.

«Морская нимфа» исчезла под волнами Средиземного моря, и Мойше вдруг почувствовал себя одиноким и беспомощным. Он доверял британским матросам. Кто знает, какие планы у команды маленького греческого парохода? Если они решат выбросить его за борт, кто им помешает? При желании капитан может передать их первым же попавшимся ящерам.

— Куда мы поплывем? — осторожно спросил Мойше. Маврокордато, загибая пальцы, принялся перечислять города:

— Рим, Афины, Тарсус, Хайфа. В Хайфе вы сойдете на берег.

— Но… — Неужели Маврокордато пытается его обмануть? — Рим находится в руках ящеров. Ими захвачена большая часть Италии.

— Вот почему мы отправляемся туда. — Маврокордато сделал вид, что слизывает что-то с ладони. — Ящеры будут очень gamemeno рады нас видеть.

Мойше не знал, что значит слово gamemeno. Рейвен ахнул и захихикал, что приоткрыло завесу тайны над смыслом слова. Впрочем, Мойше уже догадался, о чем говорит грек. Значит, он перевозит имбирь. Инопланетяне будут рады его видеть — а капитан не сдаст семейство евреев официальным властям ящеров.