Страница 102 из 105
– Надеюсь, не Маниакисов! – воскликнул Абивард и только потом сообразил, кого перебил. – Прости, величайший.
– Ничего, – сказал Царь Царей. – Такие новости кого угодно выведут из равновесия. Нет, Маниакисы не имели к этому никакого отношения. Когда они возвратились в Видессию, Ликиний назначил старшего губернатором какого-то острова на краю света, а младшего отправил туда же командовать гарнизоном.
Подразумевалось, что это награда за прекрасно проделанную работу, но я полагаю, Автократор попросту убирал с дороги тех, кто мог бы стать ему соперником… Да, так на чем я остановился?
– На мятеже, – хором сказали Динак и Абивард.
– Да, вот именно. Значит, войско Ликиния взбунтовалось, перебило нескольких крупных чинов и провозгласило Автократором одного парня по имени Генесий, Господь ведает почему – этот Генесий был всего-навсего кавалерийским сотником. Но они изготовили красные сапоги, обули его в них и двинулись маршем на Видесс.
– При таком-то главаре можно было бы предположить, что Ликиний запросто разобьет их, – сказал Абивард.
– Если бы войны велись на пергаменте, ты был бы прав, – заметил Шарбараз, – но как только у Ликиния появился соперник, неважно какой, его моментально перестали слушаться. Он уже не в первый раз задерживал войску жалованье, да и вообще надоел всем донельзя. Он приказал войскам выступить против Генесия.
Разумеется, из Видесса они вышли, но тут же перешли па сторону мятежников.
Город мог бы, я думаю, выдерживать осаду вечно, но стражи ворот открыли их перед воинами Генесия.
– Ликинию следовало бежать, – сказал Абивард. – Он же должен был понимать, что ты принял бы его хорошо, хотя бы в благодарность за то, что он сделал для нас в Серрхизе.
– Никто из моряков не захотел перевезти его с сыновьями через узкий пролив к западным землям, – сказал Шарбараз. Его слова в этой маленькой уединенной комнате прозвенели погребальным набатом. Абивард взял орешек и положил его обратно в вазу – аппетит пропал. Царь Царей продолжил:
– В конце концов он попытался перебраться через пролив на лодке, сыновья гребли сами. Но слишком поздно – люди Генесия были уже в городе. Ликиния схватили.
– И убили вместе с Хосием. Ты уже говорил об этом.
– Гораздо хуже, – сказала Динак, уже слышавшая эту жуткую историю раньше.
– Они перебили сыновей Ликиния у него на глазах. Последним убили самого старшего, Хосия, а потом прикончили Ликиния – не спеша, по кусочкам. – Она передернулась. – Мерзость какая! – Должно быть потому, что у нее теперь был свой ребенок, сама мысль об убийстве чьего-то ребенка, Тем более на глазах родителя, представлялась ей особенно отвратительной.
– Вот так и воцарился в Видессии Автократор Генесий, – сказал Шарбараз. Часть этой истории я сложил по кусочкам из рассказов путешественников и купцов, а остальное узнал от послов, которых прислал мне Генесий с известием о своем восшествии на видессийский престол. Кровавыми убийствами проложив себе дорогу во дворец, теперь он, видите ли, решил начать соблюдать этикет.
– Что ты сказал послам? – спросил Абивард.
– Велел им убираться из моего царства и благодарить судьбу, что я не приказал заковать их в кандалы и бросить в темницу под дворцом, – ответил Шарбараз. – Я сказал, что не намерен иметь дело с людьми, которые служат правителю, злодейски убившему моего благодетеля. – Глаза его сверкали, мысль об ужасном конце Ликиния приводила его в ярость. На, прежде чем. продолжить, он покачал головой:
– Наверное, для дела полезнее было сдержаться и дать им любезный ответ. Теперь Генесий знает, что я его враг, и может соответствующим образом подготовиться.
– Все видессийцы признали его Автократором? Шарбараз вновь покачал головой:
– Видессия извивается, как змея с переломанной хордой, бурлит, как забытая на плите похлебка. Кое-кто в империи поддерживает узурпатора, другие утверждают, что по-прежнему верны дому Ликиния, хотя дом этот разрушен до основания, и до меня дошли слухи, что один или даже несколько военачальников в пику Генесию объявили себя Автократорами. – Он потер руки:
– Неплохая получается заварушка.
– Да уж, – проговорил Абивард. – У нас совсем недавно была гражданская война. Теперь очередь видессийцев, и, судя по твоим рассказам, их эта зараза поразила куда сильнее. Что ты намерен делать, величайший?
– Пусть в этом году поварятся в собственном соку, глядишь, и вовсе развалятся, – ответил Шарбараз. – Но я отберу назад все васпураканские земли, уступить которые вынудил меня Ликиний. И я представлю это как акт отмщения за его смерть. – Он вновь потер руки, явно смакуя иронию ситуации. Голос его сделался мечтательным. – Но мне нужно больше. Много больше. И у меня есть ключик к этому замку. Я его тебе покажу. – Он поспешно вышел из приемной.
– О чем это он? – спросил Абивард Динак. Она улыбнулась:
– Знаю, но тебе не скажу, через минуту сам увидишь. Не хочу портить сюрприз.
Царь Царей вернулся вместе с молодым человеком, одетым в роскошные видессийские императорские одежды и обутым в алые сапоги. У него были видессийские черты лица, более тонкие, чем у большинства макуранцев, особенно в нижней части лица. Он сказал Абиварду:
– Очень рад видеть тебя снова, высокочтимый. – Он говорил с сильным видессийским акцентом.
– Извини меня, но, по-моему, мы незнакомы, – сказал ему Абивард и повернулся к Царю Царей:
– Величайший, кто это? Я в жизни его не видел.
– Что? – Шарбараз изобразил полное изумление, но несколько переиграл, а потому не казался убедительным. – Ты хочешь сказать, что так быстро забыл лицо Хосия, сына Ликиния, законного Автократора Видессии?
– Это не Хосий, – убежденно заявил Абивард. – Я видел Хосия и разговаривал с ним. Я помню его лицо и… – Голос его затих. Он перевел изумленный взгляд с Шарбараза на человека, который не был Хосием, и обратно. – Я знаю, как выглядит Хосий, и ты, величайший, знаешь, как выглядит Хосий, но многие ли видессийцы знают, как выглядит Хосий?
– Ты великолепно понял мою мысль, – сказал Шарбараз тоном, предполагавшим, что ничего другого он от Абиварда и не ожидал. – Когда наши войска войдут в Видессию, что может быть лучше, чем объявить своей целью восстановление на престоле сына и наследника злодейски убитого законного Автократора? И дай Господь, чтобы мы дошли до Видесса и ввели нашего Хосия, – он произнес это имя с совершенно непроницаемым лицом, – в императорский дворец.
– Лучше не придумаешь, – сказал Абивард и внимательно осмотрел молодого человека в видессийском императорском наряде. – Кто же ты такой на самом деле?
Молодой человек нервно покосился на Шарбараза:
– Высокочтимый, я всегда был и есть Хосий, сын Ликиния. Если я – это не он, то кто же из тех, кто ходит по земле, он?
Абивард подумал и медленно кивнул:
– Если взглянуть на дело с этой точки зрения, то полагаю, ни у кого нет больших прав на это имя, чем у тебя.
– Именно так. – Шарбараз был заметно горд собственной смекалкой. Получается, что Царь Царей и Автократор, объединив усилия, выступили против гнусного узурпатора, как раньше мы выступили против Смердиса. Может ли кто-нибудь устоять против нас?
– Ума не приложу, как ему это удастся, – верноподданно подтвердил Абивард.
Конечно, он знал, что кому-то это вполне может удаться: существуют варианты, ему пока неведомые. Именно для того и затеваются войны – чтобы посмотреть, насколько хорошо планы стыкуются с действительностью.
Он вновь окинул взглядом «Хосия». Кто бы он ни был – скорее всего, купец, случайно оказавшийся в Машизе, когда Шарбараз узнал об убийстве Ликиния, или же беглый видессийский солдат, – он определенно чувствовал себя очень неспокойно, хотя и довольно хорошо скрывал это. Он был пешкой, которой в любой момент можно пожертвовать, и если не понимал этого, значит, вдобавок был еще и глупцом.
Стоит ему вызвать малейшее недовольство Шарбараза, и с ним вполне может произойти несчастный случай… или он просто исчезнет, а императорские одежды наденет кто-то другой, откликающийся на имя Хосий.