Время отмщения

– Ладно, поехали к тебе, – согласился Ялан после короткого раздумья. – Но, насколько понимаю, от нас требуется одно: молчание о всем, что было. Заговорим – и сразу кто-то обратит на нас внимание.

Квартира Браминды оказалась не столь далеко от окраины. Довольно старый трехэтажный дом с каким-то заведением внизу и двумя жилыми этажами. Женщина первой прошла в один из четырех подъездов, поднялась на самый верх и приложила руку к сенсору левой двери.

Справа имелась еще одна дверь, но Ялан даже не стал интересоваться, кто там живет? Какая разница? Каждый человек существует сам по себе, и плевать на всех остальных с высокой крыши!

– Все, – Браминда прошла в переднюю комнату и устало присела на кровать. При этом с покрывала поднялось небольшое облачко пыли.

Пыли в квартире вообще было много, отправляясь на заставу, женщина отключила автоуборщика, а вот подключить его теперь просто не было сил.

Ялан вообще просто плюхнулся прямо на пол, и какое-то время просто сидел без движения. Усталость долгой пешей прогулки, ночевки на природе, постоянный голод лишили его сил, и пришлось буквально заставить себя взяться за связник.

– Какой у тебя адрес? – уточнил Ялан. – Надо заказать обед.

Браминда сказала, но явно была неуверенна, сможет ли что-нибудь съесть? Вот пить хотелось до жути, и если бы не слабость, она прошла бы в ванную комнату, и пила бы там прямо из крана.

– Еще помыться надо, – Браминда впервые за последние дни поняла, насколько она грязна. Вот только как заставить себя встать и совершить все положенные процедуры?

– Надо, – согласился мужчина. При мысли о мытье кожа начала зудеть, но Ялан продолжал сидеть на полу и безучастно смотреть перед собой.

Так они и сидели до самого прибытия заказа, и только тогда жадно принялись пить минеральную воду, литра по два каждый, не меньше, и лишь после этого вновь встал вопрос о приведении себя в порядок.

– Я первая, – Браминда двинулась к ванной, на ходу с усилием освобождаясь от лохмотьев, в которые превратилась одежда.

Ялан равнодушно посмотрел на нее и спросил, ни к кому не обращаясь и не ожидая ответа:

– Интересно, как там сейчас на заставе?

Когда прозвучал этот вопрос, застава как раз доживала последнее отведенное ей время.

Как говорил Борес, стрелковый комплекс не явился препятствием для мстителей. Что такое этот комплекс? Всего лишь редкие автоматические огневые точки, будучи подключенными, стреляющие во всех людей, оказавшихся в пределах видимости. Но что они могут поделать против АБК?

К немалому сожалению Бхана, разгром на марше Большого комплекса, особо ценных трофеев не дал. Слава Неназываемому, жертв среди нападающих почти не было, если не считать тех, кто пострадал в результате детонации перевозимых на одном из транспортеров боеприпасов. Рвануло знатно, аж повалило поблизости все деревья, а так как стрельба велась почти в упор, то стрелявшим тоже не поздоровилось.

Хорошо, автоматика никогда не нарушает инструкций. Транспортеры с боеприпасами шли между другими, перевозившими непосредственно оружие, дистанции же соблюдались в соответствии со всеми положенными в подобных случаях мерами безопасности. Взрыв оказался единственным, в других машинах ничего не рвануло в ответ на не слишком аккуратное обращение, и транспортеры застыли на дороге безжизненными разбитыми тушами, а не разлетелись подобно тому, единственному в грохоте и пламени.

Но, к сожалению Бореса, управляющие центры были безнадежно разбиты, пришлось не жалеть ракет, чтобы одолеть таких мастодонтов, а доставшиеся трофеи при некотором усилии можно было неплохо использовать в обороне, но почти бесполезно при наступлении.

Последнее, правда, не играло особой роли. Первая же обнаружившая себя стрелковая точка сразу получила ракету с АБК, и пошло дело.

Очередь, падение нескольких тел, по распоряжению Бореса, шли цепочками на расстоянии, но автоматика умудрялась подгадать так, чтобы даже в невыгодном для нее случае накрыть не одного человека, а следом – выстрел с машины, далекий взрыв и тишина. Три точки, ровно столько, сколько попалось на пути, а там впереди выросли домики обреченного поселка.

Кое-кто пытался сопротивляться. Защитникам не хватало ни силы духа, ни умения, а многие вообще не стали защищаться, в ужасе забившись по всевозможным норам. Одна небольшая группа пыталась вырваться, однако была тут же положена огнем, остальные отстреливались из-за деревьев и оград домов. Знаменитые «скорпионы», предусмотрительно розданные на руки, сами выискивали цель, благо, на небольших расстояниях вполне улавливали сигналы вживленных в элостян маячков, равно, как и их отсутствие.

АБК не поспевал повсюду, и нападавшие несли потери. Но пришедшие сюда воины умели неплохо стрелять без разных хитрых приспособлений, и победа была предрешена уже давно.

Грохот стрельбы стих довольно быстро, и лишь то тут, то там запоздалым эхом звучали отдельные очереди, или отдельные добивающие выстрелы.

– Слабоваты они против нас, – сделал вывод Бхан, наблюдая, как его воины ведут очередную группку сжавшихся потерянных пленных.

Добивать ли их, или продать в рабство, можно было решить позднее, пока же самым важным была достигнутая победа. Проход был расширен, и теперь оставалось только дождаться тех, кто спешил сюда отовсюду.

А дальше…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Несколько дней кряду лил дождь, делая невозможным любые занятия с солдатами, кроме политических. Мы уж принялись гадать: не начался ли сезон дождей, какой-нибудь местный муссон, или, как его здесь называют? Но тучи в один день вдруг унесло с неба, и там вновь воцарилось солнце. Правда, уже не такое жгучее, как раньше, и ночи отныне были прохладными.

Круговорот дней не отменял никто. Каков бы ни был мир, однако вслед за летом обязательно приходит осень, а там – и зима. Вся разница – насколько велик перепад температур между зимой и летом. Судя по широте, морозов ждать не приходилось. Да и не надо.

Плохо, что скоро должен был прийти неизбежный Приказ, и часть солдат отправится домой. Те, кто придут на их место, будут неопытны, и их придется учить если не с нуля, то с чего-то подобного. Учебка и есть учебка. После нее все равно многое необходимо вдалбливать в головы, иначе долго эти предметы на плечах не продержатся.

Это тоже круговорот, неизбежный, как смена времен года. Да и дембель неизбежен, как крах империализма.

Часть ученых все еще оставалась в лагере, и я по-прежнему мог встречаться с Дашей. Мы даже несколько раз ходили стрелять, только прежней жары больше не было, а с ней у девушки пропало желание купаться.

Отправление в таинственный Хитхан намечалось со дня на день, и потому было невыносимо грустно. Я бы приложил все старания, как-нибудь наловчился бы попасть в конвой, только начальство решило перебросить группу воздухом, и никакой охраны не требовалось. По земле выходило очень далеко, а летчикам лищние сотни километров – не в счет.

Что я могу предложить? Мне же до капитана еще верная пара лет, а до майора, звания, с которого в армии начинается человек – верных шесть при удачном раскладе. Впрочем, часто майором все и заканчивается. Правда, Академия мне светит, послужной список неплох, опять-таки, боевой орден. Но даже не в этом дело. Кто знает, в какую глушь меня забросит прихотливая офицерская судьба? Я же служил в Хабаровском крае, знаю, что такое настоящая глухомань. И что в ней делать образованной, подающей надежды лингвистке? Ответ верный: нечего. Так зачем я себя мучаю?

Но сколько осталось тех встреч? Пара дней? А дальше – вручить подарок, выпрошенный у Сергея, и помахать ручкой вслед улетающим вертолетам? А потом ждать, когда же ученый люд выполнит там свои многомудрые дела и вновь наведается в лагерь?

Не вышло. Даже проводить.

– Все понятно, товарищи офицеры?