Время отмщения

Бедные путники при этой мысли словно ощутили входящее в тело острое железо, боль в разрываемых внутренностях, и потому, не сговариваясь, свернули с дороги в поисках более укромного убежища. Они вообще мало говорили, да и понятное дело – усталость. Попробуй, пройди столько!

– Может, здесь? – без особой уверенности Ялан указал на небольшую котловину, этакую ямку, дополнительно прикрытую со стороны дороги каменистым обломком без малого в рост человека.

– Может, – столь же неопределенно отозвалась Браминда.

Дно котловины было присыпано наметенным сюда песком, что хотя бы не намного должно было смягчить твердость почвы.

Ялан осторожно спустился, поставил сумку и сам устало уселся рядом. Для него переход являлся подвигом. Добавим – вынужденным.

– Слушай, давай попробуем еще раз все-таки вызвать по связнику мобиль из Хитхана, – робко предложила женщина.

– Угу. Если учесть – застава блокирована, пошлют тебе сюда что-нибудь! Как бы в ответ не отключили не только связники, мы просто вне зоны связи, а – и платежные карточки. Вот тогда будет задница!

– Но мы же не дойдем… – жалобно протянула Браминда.

Но усталость заставила ее сесть рядом с Яланом.

– Нам бы отсюда подальше убраться, а там сможем и мобиль вызвать, – постарался обнадежить мужчина. – Не могут же они лишить связи все земли, за пределами города!

Он извлек из сумки консервы и протянул спутнице банку.

– Ешь лучше.

– Вот если бы попить…

Есть действительно не хотелось. Ноги гудели, во рту стояла сухость, одежда намокла от пота.

– Где же мы воду найдем?

Сил разговаривать тоже не было. Как и желания спать. Зато, едва начало темнеть, стал подкрадываться страх. Пока светло, тоже было не очень весело, но там хоть обзор имелся, да и движение избавляло от всех сильных чувств. А тут – только и жди, когда подкрадутся враги.

– Я дежурю первым, – заявил Ялан, подтягивая поближе «дырокол».

Первому легче тем, что хоть не надо вставать посреди ночи, а напротив, достаточно потерпеть – и потом будешь вознагражден нормальным сном без досрочных подъемов.

– Я не засну, – Браминда попробовала прилечь.

Лежать оказалось предельно жестко и неудобно. Кое-где под песком спрятались камни и камушки, и теперь старательно напоминали о своем существовании. Вдобавок, здесь, в яме, земля остывала гораздо быстрее, и прикасаться к ее неровностям прикрытым тонкой одеждой телом было зябко. Как ни ложись, все равно холодно и неудобно. А уж пить хочется! Знать бы, хоть можно было бы прихватить с собой что-то теплое из одежды и баллон с какой-нибудь водой. Еще лучше – никогда не подписывать никаких контрактов. Жили бы себе спокойно. Разве есть на свете блага, за которые можно рисковать жизнью?

Казалось, никогда не уснуть на жестком ложе, но усталость смежила веки, и Браминда провалилась в сон, чтобы спустя какое-то время проснуться от сотрясающего тело озноба. Неподалеку посапывал свернувшийся калачиком Ялан, но даже такое пренебрежение обязанностями не вызвало никакого возмущения.

Как возмущаться, когда холод достиг костей?

И тогда женщина тоскливо завыла…

Всему отведен свой срок. И технике тоже.

Давно прошли те времена, когда Элоста наводила ужас на все окрестные государства, и если кто-то нес ей угрозу, это лишь далекие государства Средиземноморья. Взятый некогда курс на спокойную достойную людей жизнь во внешних отношениях подразумевал глухую оборону. Потому упор был сделан на сдерживающий ракетный щит и нерушимость границ. Парк военных машин не обновлялся лет пятьдесят, не меньше. Уточнять, сколько именно, никому не хотелось. Зачем, когда есть более насущные дела или же отнимающие много сил удовольствия? Да и ресурсы не безграничны, чтобы разбрасывать их на то, что не сулит людям повышения жизненного уровня.

Оказалось, времена тоже могут меняться, а техника стареет, даже если находится на длительном хранении. Одно перечисление различных неполадок займет добрую часть дня.

Непосредственно в бою были потеряны четыре машины, и тут трудно сказать, где главную роль сыграли боевые повреждения, а где – собственные мелкие неисправности, многократно усиленные неизбежной в бою нагрузкой. Но, тем не менее, с потерянной четверкой все было более-менее ясно. А вот две машины вроде бы не разбились при штурмовке, судя по докладам, они благополучно покинули район боя, но на базу вернуться не смогли. С одной из них была даже потеряна связь, и в какую сторону направил свой полет онемевший и оглохший штурмовик, так и осталось тайной.

Вернувшиеся и приземлившиеся аппараты тоже оказались отнюдь не в лучшем состоянии. Любая машина обязана работать, а всякие простои не доводят до добра. Особенно – такие длительные.

Автоматизированный наземный аэродромный комплекс едва не сошел со своего электронного ума, когда принялся дефектовать и систематизировать все обнаруженные неисправности. Немногочисленным ремонтникам, в свою очередь еще не вышедшим из строя, все-таки, их надежность была несколько меньше, чем летающих машин, предстояла работа на месяцы, и еще хорошо, что ремонтниками были не люди. У последних просто опустились бы руки перед замаячившим внезапно фронтом работ, но электроника не ведает эмоций, да и никаких рук в человеческом понимании у механических работников не было.

И только далекое начальство было довольным. Враг разбит, победа одержана, следовательно, теперь можно устроить себе небольшую передышку. А там, кто знает, как изменятся обстоятельства? Ведь если высокопоставленному человеку очень хочется, чтобы все было хорошо, почему должно случиться иначе?

– Говорил же я: соблюдайте осторожность! – Бхан выслушал разведчиков и немногочисленных очевидцев с каменным лицом, и лишь оставшись наедине с ближайшими помощниками, дал волю гневу.

– Чего уж теперь? – буркнул Борес.

Два разгрома подряд – слишком много для авторитета предводителя, и теперь надлежало любой ценой переломить ситуацию в свою пользу.

– Теперь уже точно – нечего, – полыхнул глазами Бхан.

Масштаб победы напрямую зависит от количества имеющихся сил. Если раньше жила надежда на правах первого отхватить самый жирный кусок в добыче, то теперь, после понесенных потерь, она растаяла как дым над полем боя.

Борес правильно понял предводителя и старательно принялся утешать его зачастую слышанными от Бхана же словами.

– Мы вполне можем захватить заставу. Если ее не отключили от общей сети связи, то я сумею наворотить столько, что им тут мало не покажется.

– А если не сумеешь? – но Бхан сам понимал всю невозможность отступления к границе.

– Что мы тогда потеряем? – вопросом ответил Борес. – Все равно еще одна застава будет нашей, а там есть чем поживиться. Только на этот раз надо постараться захватить все склады в неприкосновенности. Одни переносные ракетометы стоят столько…

Будто Бхан не знал цен! Да и продать можно многое, людей в рабство, машины, золото, изделия, однако оружие лучше оставить себе. С его помощью можно добыть что угодно, и это гораздо более достойно, чтобы покупать.

– В случившемся есть и хорошая сторона, – после некоторой паузы продолжил Борес и снова уже сказанными ранее словами. – Теперь противник считает, будто мы уничтожены. Ему же в голову не придет, что отряд разделился как раз незадолго до нападения. Вряд ли они снизят меры защиты заставы, они вообще слишком трусливы и больше всего заботятся о своих никчемных шкурах, но искать с прежним усердием нас уже не будут. Даже на уцелевших им наплевать. Напротив, сколько я знаю бывших соотечественников, они уверены: рассказы тех, кто вырвался из ада – лучшее средство остудить головы всех желающих погулять по здешним землям.

Пришедшие с Бханом были превосходными воинами, но, тут Борес был прав, у тех, кто пережил налет штурмовиков, сейчас что-то сдвинулось в душе, и требовалось некоторое время, чтобы они пришли в себя.