Страница 14 из 18
Нет, не для того, чтобы научиться драться – я умею драться, для простого человека очень даже неплохо. Не для того, чтобы что-то кардинально изменить в этой жизни – у меня нет такой острой необходимости. Да, мы живем небогато, но никогда не голодали, к тому же у меня грант, и я намерен закрыть его, затем отучиться в престижном университете, вернуть вложенное короне и работать хорошим специалистом, неважно в какой области. Мне не нужна ваша служба так, как вашим девочкам, и готовность умереть – это именно любовь к королеве, та самая верноподданническая, о которой не принято говорить. Можете не верить, но это так.
А пришел я сюда потому, что рано или поздно я отучусь, отработаю грант, и останусь один на один с жизнью. А жизнь жестока, сеньора Тьерри. Вы знаете это лучше меня и прекрасно понимаете, что я – никто, даже с дипломом крутого университета. Мне придется работать «на дядю», лизать задницы разным подонкам на должностях выше моей, льстить и пресмыкаться, если хочу получить карьерный рост. А я хочу получить карьерный рост, иначе бы не пошел сдавать на грант…
Я сбился, набрал в рот воздуха и вхолостую выдохнул. Сеньора внимательно рассматривала меня сквозь прищуренные веки оценивающим взглядом, тем самым, каким смотрела, когда я только вошел. И не перебивала.
– Я хочу работать, быть нужным стране и людям. У меня есть способности, пусть и не блестящие. Но я не хочу пресмыкаться перед негодяями! Служить стране и работать на «дядей» с большими деньгами… Разные вещи!
Я снова набрал в рот воздуха, но на сей раз выпалил, подведя итог:
– Я хочу служить своей стране и королеве. Потому, что считаю их достойными этого, и страну и королеву. Но не хочу работать на подонков, типа Бенито Кампоса. И можете расстрелять меня, если не верите моим словам!
Все, выдохся. Сеньора задумчиво покачала головой.
– Я верю. На самом деле ты заблуждаешься, малыш. Ты также бежишь от помойки, как и наши девочки. Просто под «помойкой» понимаешь нечто иное.
Я согласно кивнул.
– Может быть.
– Но почему я должна тебе доверять? – не унималась эта стерва с золотыми волосами и погонами. Я демонстративно развел руками.
– Я не знаю. Честно. Наверное потому, что я дурак – ведь только дурак в наши дни променяет хорошую работу в престижной фирме на службу, причем ТАКУЮ службу, с такими жесткими стартовыми условиями и неопределенностью даже в ближайшем будущем.
Да, я дурак, идиот. Больше мне сказать нечего.
Сеньора натужно прокашлялась и засмеялась:
– Ты принят.
Сеньора блефовала, отчаянно блефовала. Кидала понты, разводила меня на «слабо», и все с одной-единственной целью – я им нужен.
Точнее, им нужен «мальчик», пусть даже взрослый.
То, что обучаться буду наряду со всеми – блеф, не для того берут. Скорее, нагрузят по полной, через пот и кровь, но заставят окончить программу раньше. Насчет физической формы и «золотого» возраста скорее всего правда, настоящих хранителей я не догоню, но не для того меня берут, чтобы сделать рядовым хранителем.
Меня не убьют, разумеется. И подставлять, нагружая смертельно опасными трюками, тоже не станут. Наоборот, будут беречь, как зеницу ока, хоть мне будет казаться обратное. Потому, что за двадцать с лишним лет никто так и не опробовал разработанных ими на крови методик.
Так что можно смело констатировать: мне ничего не угрожает. Я не превращусь в звереныша, как те мальчишки; меня будут напрягать, но беречь, так как я – единственный; и как бы сеньора не заливала – но я гожусь только для оперативной работы, и только в этом ключе меня будут обучать. То есть, не все так плохо, и можно смотреть сквозь пальцы на некоторые ее «заверения». Единственное сложное, что меня ждет – это учебка, а вот тут согласен с сеньорой на двести, даже триста процентов – будет тяжело.
Без учебки ни один новобранец не станет солдатом, о каком бы подразделении и о какой бы армии речь ни шла. То есть, меня ждет тупизм, доведенный до абсолюта, возведенный в ранг незыблемого закона под названием «устав». Я, действительно, превращусь в быдло, не имеющее никаких прав, мною будут командовать и помыкать, надо мною будут постоянно издеваться. В рамках устава, конечно, но в последнем, как правило, достаточно «сюрпризов» для новобранцев.
Но повторюсь, без учебки нельзя стать солдатом, а моя надолго не затянется. Стиснуть зубы, закрыть на замок варежку – и вперед. Зато дальше, после нее, начнется именно то, ради чего стоит сюда идти – присяга лично монарху и «ангельский» контракт, и их никто, никакие опыты и эксперименты не в состоянии отменить.
Вот только надо это мне?
Кажется, я впервые за сегодня задался этим вопросом.
– Разумеется, мое решение – не принятие тебя в корпус, а всего лишь разрешение на начало твоей проверки. Сам понимаешь, – продолжала она. – Параллельно мы начнем тебя тестировать, что ты можешь, на что способен, каков предел твоего организма. В том числе психологические тесты – неадекватные психи нам не нужны.
Я кивнул.
– После того, как тесты завершатся, совет офицеров примет решение по твоей персоне. Что это будет за решение – не знаю, и не стоит гадать – я там не властна. Ты же знаешь, что такое «Совет офицеров»?
И глядя на мое удивленное лицо, усмехнулась:
– Тогда вводная. О порядках.
Я подобрался.
– Корпус – демократическая структура, военная демократия. Им никто не управляет в том смысле, как управляется ДБ или ИГ, или иная силовая структура. Мы не принадлежим государству, не являемся его частью, не подчиняемся законом, и, соответственно, над нами нет ни законов, ни начальника, назначаемого и подотчетного ее величеству, как главе государства. Главный орган принятия решений корпуса – совет старших, совет офицеров – только его решения для нас закон
Я по себя усмехнулся: нехило девочки устроились!
– Принцип прост: чем дольше ты служишь, чем больше у тебя опыта и чем выше звание, тем больше у тебя прав. Мелюзга прав не имеет, а дальше по нарастающей. Я – всего лишь управляющая, моя кандидатура на эту должность по представлению королевы также подтверждается советом. Но я решаю текучку, вопросы же глобальной стратегии, вроде принятия первого в истории мальчика, не в моей компетенции.
– А королева?
– Королева, как королева и сеньор, может многое. Но иногда и она бессильна против наших решений. Вассальная клятва обоюдна: не только мы защищаем ее, рискуя жизнью, но и она защищает нас, рискуя честью и репутацией. И если мы коллективно говорим «нет» – она не может это игнорировать.
– Понятно, – кивнул я.
– Как один из офицеров, она имеет вес и голос в совете, у нее больше прав, чем было бы, будь она просто королевой. Но даже она не всесильна. Имей это в виду, Хуан Шимановский!
Я имел. Вот это демократия! Древние Афины отдыхают!
– Лея вернется через две недели. Когда она вернется, мы соберем совет и решим твой вопрос. Конечно, если по результатам тестов выяснится, что ты нам подходишь. А вот тут многое в твоей власти – если покажешь рвение, усердие, мы можем закрыть глаза даже на отсутствие некоторых важных способностей. Все понятно?
Я в очередной раз кивнул.
– Тогда пока все. Посиди немного, подумай.
Она откинулась назад, на спинку кресла, щелчком пальцев завихрила перед лицом голографический козырек и надвинула его почти до подбородка, погружаясь в виртуал. Затем набрала несколько невидимых мне символов, коварно улыбнулась и приторным голосом запела:
– Мальчик, у тебя проблемы?
Пауза, ответа я не слышал, обратная связь шла непосредственно в ее беруши.
– Мне все равно, мальчик! Ты знаешь, кто я? Да, корпуса телохранителей. – И с назидательной иронией – Мальчик, у меня высший уровень допуска! Мне плевать на «личную визу ее высочества»! Тебе объяснить, что значит «высший уровень»?
Молчание. Сеньора долго слушала ответ от кого-то невидимого мне, находящегося между потолком и задней стеной.