Джаз-Банда

Девочки, так и не вручившие свои подарки суровому кумиру, почти успокоились и обсуждали «Дом-2», тайно посмотренный ночью с выключенным звуком. А из дома Пастуха слышался трагический звон разбивающегося стекла — это Люба методично крушила все, что попадалось ей на глаза, Костиной же битой, угрожающе напевая свое любимое «Любовь нечаянно нагрянет».

Задумчивый Пастух за рулем одного из двух ЗИМов сосредоточенно смотрел на дорогу, поглаживая одной рукой Дуську, на бок которой он заботливо нанес татуировку в форме помадного поцелуя, застывшего на нем после страстной и роковой ночи в доме Дулиных. Мимо пролетали южные сады, махая ветками, будто прощаясь с бандитами. Рядом с Пастухом дремал Пузцо, сладко посапывая, как огромный кот-пылесос. По лобовому стеклу печально постукивал редкий в здешних краях дождик, за окном становилось темно, как на душе у Константина.

ГЛАВА 16

Как привить окружающим хороший музыкальный вкус

Два вороных ЗИМа, как недобитые всадники Апокалипсиса, уже почти двое суток летели по трассе, рассекая светом фар предутреннюю мглу. Серьезный Пастух за последнюю ночь не сказал ни слова своему соседу по авто — Пузцу, который, сменившись последний раз, к этому моменту уже успел опрокинуть несколько бутылок пива, растворившихся в его сознании радостным весельем.

Толстяк тихонько настукивал по кожаной обивке ритм любимых песен, изредка высовывался в окно и перемигивался с Автогенычем, который находился в точно таком же состоянии. Пастух же, наоборот, был погружен в себя, ведь в неотвратимо приближающейся Москве он встретится с той, с которой провел лучшую ночь в своей жизни. Жаннет или Аписа? Навязчивые мысли поедали его изнутри, черепная коробка нервно потрескивала, а глазные сосуды наливались кровью от напряжения и сосредоточенности.

Черную ночь с мерцающими звездами и половинкой луны незаметно сменила розовощекая заря, вскорости уступившая место серому осеннему дню. Разбойничий караван остановился на автозаправке, от которой еще за километр была слышна навязчивая и непривычная строгим ушам джазменов музыка. Пастух только попробовал вылезти на улицу, но тут же захлопнул дверь ЗИМа, зажмурившись, как от зубной боли. Пузцо и Саныч, посмотрев на корчащегося босса, засунули пистолеты в баки и, не раздумывая, отправились решать музыкальный вопрос. Они подошли к окошку с надписью «Касса», из которого вырывались отвратительные звуки модной песни. Очередная звезда корпоративок гиперсексуально призывала своего спонсора-зверя сделать с ней в колыбельке все, что он захочет. Слева от окошка находилась дверь в кассовое помещение. Бандиты, не дожидаясь приглашения, вошли в убогую каморку. На старом столе стоял китайский приемник, распространяющий на всю округу эту музыкальную порнографию.

— У тебя другое музло есть? — сурово спросил Пузцо у испуганного паренька в оранжевом комбинезоне.

— А что за проблема? — постарался защититься кассир, но, увидев направленные в его сторону стволы, прекратил задавать глупые вопросы.

Он быстро подошел к приемнику и начал дрожащей рукой переключать радиостанции, но на всех волнах звучала одна и та же песня. Потеряв всякое терпение, Пузцо разрядил обойму в надоедливый приемник, а Саныч спокойно расплатился с описавшимся пареньком за бензин, оставив пару лишних купюр:

— Купи себе хорошей музыки, сынок. Слушай джаз.

С чувством выполненного долга бандиты вышли из каморки и победно уселись на свои места в машинах. Не успели они отъехать и на метр, как их места заняли два шикарных «BMW», из открытых окон которых нагло вырывалась на волю та же песня, что и в каморке у оранжевого комбинезона.

— Вот гнилое местечко, — процедил Пастух сквозь зубы.

Услышав дьявольские позывные, джазмены, не сговариваясь, достали из-под сидений автоматы, высунули дула в окна и на одном дыхании расстреляли адскую заправку, которая благополучно взлетела на воздух в клубах дыма и огня.

Мимо пролетел указатель на Москву, который поведал, что осталось 450 километров.

— Недолго уж до города зла, — все так же напряженно вздохнул Пастух и погладил по спине свою дражайшую свинку.

ГЛАВА 17

Как найти дом звезды

Дикая местность с редкими полуразрушенными избушками и сарайчиками постепенно перетекала в ухоженные пригородные домики в несколько этажей, с красивыми машинами у входа и размашистыми садами.

Пастух сосредоточенно вел автомобиль, думая только о летней жаркой ночи. Он склонялся то к очаровательному образу Дулиной-младшей, то полностью отвергал такую возможность и обретал уверенность, что той, которая доставила ему столько сладких минут на белоснежной президентской даче, была ее мать — несравненная Алиса.

На дорогу опускался неуверенный вечер, слева от автотрассы раскинулось гладкое озеро, возле которого жгли костры молодые обитатели здешних мест. Одна группка парней напевала невеселые песенки у своего огнива, рядом с ними веселились девчушки дошкольного возраста, бегавшие за своей собакой; вдали от всех, укутавшись в одеяло с вычурными узорами, обнималась парочка студентов, доедая последнюю запеченную картофелину.

Пастух едва обратил на всех этих счастливых людей усталый взгляд и снова продолжил поедать себя изнутри изнуряющими мыслями. Впереди уже блестела Москва, и Пастух сбавил скорость, будто оттягивая момент приветствия его банды этим огромным шумным городом. Саныч на своем ЗИМе, уже привыкшем к быстрой езде, заволновался и посигналил Пастуху, на что тот ответил ему своим гудком. Сигнал получился таким же нервным, как и состояние Кости на тот момент, и Саныч покорно поплелся за Пастухом, подчинившись воле шефа.

Вечер совсем почернел, и теперь огни впереди стали ярче и призывнее. Город все еще шумел, и Пастух слышал это даже на расстоянии. Автомобили, которые неслись сейчас по трассе в направлении города, будто засасывало в эту святящуюся разноцветными огнями пещеру.

Как банда ни старались ехать медленнее, час приветствия наступил, и вот уже перед ними мигают светофоры, а машины и люди снуют туда-сюда, будто заведенные. Озираясь на все это дикое и чуждое ему пространство, Пастух даже закрыл окно, как бы ограждая себя от гигантского мегаполиса, бетонного муравейника, переливающегося рекламой, этих вечно спешащих куда-то людей, парада дорогущих машин, старых, новых и строящихся домов, редких, уже голых деревьев — от всего, что только могло попасться ему на глаза. Даже Пузцо, веселившийся всю дорогу, тактично замолчал и боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не вывести Пастуха из себя.

С горем пополам преодолев шумные улицы, постояв во всех возможных и невозможных пробках, «Веселая бригада» наконец снова вырвалась из Белокаменной и свернула на гладкую широкую дорогу, по обеим сторонам которой красовались длиннющие одинаковые серые заборы в два-три человеческих роста, за которыми без труда угадывались огромные роскошные особняки с большими окнами, в которых еще горел свет и шастали взад-вперед силуэты обитателей этих замков. Именно здесь, согласно карте, раздобытой в Интернете, и должны были располагаться хоромы народной артистки.

ЗИМы остановились около одной из таких вилл. Ее башенка была видна еще издалека и привлекла их эстетское внимание. Бандиты вылезли из машин, подошли к забору и образовали некое подобие пирамиды, причем фундаментом сооружения служили крепкие тела Саныча и Автогеныча, на которых с трудом и при помощи Пастуха взгромоздился Пузцо, благодаря своему природному таланту общения являющийся штатным переговорщиком бригады. Пузцо нагло потоптался на железобетонных плечах товарищей, устраиваясь поудобнее, и заглянул во двор.

За белоснежным изнутри забором, на огромной поляне перед домом бегали и смеялись ребятишки разных возрастов. Малышня радостно визжала. Кто-то тискал беленького замученного котенка, кто-то качался на больших розовых качелях; мальчик возил по серой каменной дорожке огромный грузовик, груженный яблоками и апельсинами.