З.Л.О.

— Брось, Следак! Все страшное уже позади, хотя в твоем случае уже впереди! Я завтра лечу в Москву. Постараюсь там твое дело решить. Может, скоро к своей подружке, учителке музыки, дрова поедешь рубить! А пока в палату. Эй, ребята, заберите его. Надо же — сам Уриил!

Как только санитары вывели Следака, Седой встал из-за стола, закрыл дверь на ключ и стал мерить шагами комнату. Потом достал из кармана мобильник, но совсем не тот, устаревший, который давал Следаку, а новенький понтовый айфон.

— Привет, ты где? Не сдох еще? Сам такое слово. Можешь говорить? Конечно расколол! Вовремя ты меня дернул. Ну да, все, как я и думал. Не поверишь — Уриил. Да, да, тот самый. Конечно, не они его вызвали. Его прислали зачистку провести и ЗЛО спалить. Но наш Следак, сам того не ведая, не последнюю роль тут сыграл. Попутал карты «восьмерке». Его в эту историю Небеса вписали. Не должен был он в ней участвовать, понимаешь? Ни в одном пророчестве, ни в одном предсказании его нет. Его еще в детстве с того света вернули, чтобы план вампирский развалить. Нет, конечно, он о себе ничего толком не знает. Типичный спасенный. Меченый недоангел, посланник светлой стороны. Слушай, если б он знал свою силу, то не валялся бы здесь. А ты бы в первую очередь за свои садистские методы получил по самое небалуйся.

Нет, у меня не садистские. Просто изощренные. Да, я психиатр, а ты мясник! Пришлось повозиться, а ты как думал. Даже с телефоном фокусы придумывать. Хорошо, я знал, что ему звонить больше некому. Поверил, дурачок, что его в прошлое выкинуло, обрадовался, что может мир изменить. Хватит, уже изменил, млять. Представляешь, сколько теперь голов полетит? Сколько теперь всего развернуть придется? «Восьмерки» больше нет. И мы первые, кто об этом знает. Империя-то их осталась. Представляешь, какая сейчас пойдет борьба за их бизнес? Пахнет третьей мировой и большим переделом мира. Конечно не допустим. С кем? Ах, с этим… Не знаю. В расход, наверное, пока он силы своей не узнал. Как шеф скажет, так и сделаю. Ну ладно, ладно. Напомню про тебя, мясник. Скоро увидимся. Работы будет море. Всех, кто с «восьмеркой» повязан, придется убирать. Придумаем. Этих, конечно, трогать не будем. Повоюем! Ладно, мне с шефом пора связываться. Ну давай, давай.

Седой положил трубку на стол. Потом отошел в темный угол комнаты, сел на корточки лицом к стене и поднял руки вверх. Пару минут он сидел молча и без движения. Только пальцы рук слегка шевелились, как будто Седой настраивал антенны. Настроившись, Седой, не опуская рук, переместился на колени. Аркадий Иванович вжал лицо в угол, и оттуда понеслось глухое гортанное рокотание, прерываемое резкими звуками, похожими на воронье карканье. Седой говорил с кем-то на древнейшем языке, появившемся задолго до первого человеческого слова. Если бы кто-нибудь мог понять его и перевести на русский, получилось бы примерно следующее:

— Повелитель! Вы, как всегда, оказались правы. Это работа архангела. Нет, не начало битвы. Всего лишь напоминание. Восстановление паритета. Маленькая демонстрация силы. Как будто мы забыли о них. Они забирают свое и не остановятся, пока не соберут всю пыльцу. Пчелы небесные! Следак был посланником, нам его оставили как свидетеля. Больше он не нужен. Я прочитал его до конца. Убить его? Почему? Простите, Повелитель. Я глупый червь. А что будет с наследством «восьмерки»? Конечно же, не мне решать. Какую позицию мне занять? Другие марионетки? Так они ничем не управляли? Уже забыл. Все сделаю, все скрою, все подчищу. Как всегда. Я свое дело знаю.

Седой еще минут десять стоял в углу, выходя из тяжелого транса. С трудом встав на ноги, он грузной походкой дошел до стола, долго сидел, уставясь в сложенные перед собой руки. Наконец окончательно придя в себя, он взял в руку айфон, набрал номер и слегка охрипшим, но уверенным голосом заговорил с легким напором:

— Это я. Перезвонить не могу. Да, срочное. Все плохо. Ваш эксперимент не поддержали. Когда уже вы там, в Кремле, научитесь нас слушаться? Пока предупреждение, но очень серьезное. Хорошо, что не война. Сворачивайте программу по Банку крови. Заморозьте, а лучше уничтожьте остатки ЗЛА. Хотя нет, стоп. Все остатки в наше распоряжение, придется с нашими наркологами поработать над вакциной для черняевцев, а то у них скоро бутилированное ЗЛО закончится, ломки начнутся. Поставьте правильных людей на освещение событий. Срочно пришлите харизматичных деятелей и подкиньте денег в бюджет Черняевска. Тут кровососы за три года все развалили, надо город поднимать. Вампирских приспешников на всех постах — в отставку, на пенсию. Конечно, мы, кого можно, сами уберем. Никогда не слушаетесь нас, потом подчищай за вами. Понятно-понятно. Сочтемся. Нет, материальные блага меня не интересуют. Пособника приказано оставить в покое. Больничном. Кем? Самим. Почему? Победителей не судят, парламентеров не расстреливают, приказы не обсуждают. Радуйтесь, что так невинно все обошлось, малой кровью. Наследство «восьмерки» Сам разделит по справедливости между верными слугами. Грядет великий передел! Готовьтесь, может, и вам чего обломится. Шучу-шучу. Конечно получите. Скоро. Сам позвоню. Служу Добру!

Закончив разговор, Седой нехорошо осклабился и пробурчал под нос:

— Временщики сраные. Долю им подавай. В Аду ваша доля. Как же я устал… Еще перед этим дебилом отчитаться надо.

Набрав очередной номер, Седой сменил тон на бодрый и залихватски зарапортовал:

— Товарищ генерал, все выяснил! Докладываю. В городе орудовала секта сатанистов-огнепоклонников. К сожалению, в нее вошла правящая элита. 09.09.09 настал их дьявольский день, вот эти придурки и сожглись на фиг. Самосожженцы хреновы. И как их Кремль таких утверждает? И милиция вся входила. Да уж, согласен, пидоры редкостные. Фанатики! Донорские пункты зачем сожгли? Да фиг их знает. Обряд, наверное. Это все по моей части. Замнем — как сможем. Официальная версия — теракт на водохранилище. Правительство переведено в Москву. Свидетелей нет. Семьям — компенсации. Зато от местного мафиози избавились, Барона. Нет худа без добра. Псих, которого ОМОН нашел? Ну, это полный ку-ку. Он и до этого из дурки не вылезал, а теперь здесь навсегда прописался. Ничего не соображает. Как всегда, из подсознания вытащил. Да, мои фирменные методы. На том стоим. Завтра вылетаю из Кенига. До встречи, товарищ генерал. Служу России!

В дверях комнаты повернулся ключ, тяжелые двери с трудом подались внутрь и пропустили дородного мужчину средних лет в белом халате. У него были участливые серые глаза, которые так и лучились заразительными искорками веселья. Вместе с ним зашли мужеподобная женщина-врач с блокнотом и ручкой в руках и два насупленных санитара.

— Владимир Анатольевич, как вы кстати! — обрадовался Седой. — А я как раз вам звонить собирался. С Блоком все плохо. Абсолютно безнадежен. Даже мои прогрессивные методы ничего не дали. У нашего ведомства к нему больше никакого интереса нет. Боюсь, теперь он ваш клиент навечно. Я бы на вашем месте его не выпускал никогда: агрессивный социопат, очень и очень опасен. Может, вам электрошоком его попробовать пролечить?

— Спасибо. Обязательно попробуем. Блока, значит, электричеством — запишите, Эльвира Константиновна, — сказал главврач и не сдержал улыбки. — Только, боюсь, не получится.

— Почему? — удивился Седой.

— Так ведь нет его.

— Сбежал? — Холодный пот пробил высокий лоб Седого.

— Улетел, — сказал главврач и засмеялся. — Испарился.

Вместе с начальником смеялись и тетка с блокнотом, и санитары. Седой заволновался. Их смех ужасно раздражал его, бесил, давил на мозг. Будто тысячи Следаков победно хохотали внутри его головы.

«Неужели провал? Они забрали Следака, или он сам понял свою силу и ушел. А может, еще хуже, Следак все время играл со мной в поддавки и переиграл, заставил сработать на себя, а теперь довольный ушел?!»

— Хватит смеяться! — Седой попытался накричать на паясничающий медперсонал, но в горле резко пересохло, и вышло как-то неубедительно.