Волны огня

— Как это тонко! — издевка в произнесенной ею фразе явно его удивила; в этот момент она перестала походить на то нежное существо, с которым он общался до сей поры. — По мне, так все это лишь изящная ширма для того, чтобы заставить меня выполнять только твои повеления и всячески ограничить мою свободу. И уж конечно, я даже смотреть не могу в сторону других мужчин — никогда и ни под каким видом.

Последнее замечание оказало действие, что заставило ее внутренне содрогнуться; лицо его изменилось, он ощерился подобно волку, в полумраке блеснул ровный ряд белых зубов, а в глубине черных как уголь глаз затлела ревность. Шани попробовала отступить, но он схватил ее за локоть и притянул к себе так, что она ощутила жар его тела и бешеное биение его сердца. Никогда в жизни она еще так не боялась и никогда не думала, что муж ее будет обладать таким необузданным темпераментом, как этот восточный дикарь.

— Других мужчин! — процедил он, и его лицо почти коснулось ее. — Да, дорогая Шани, ты попала в точку! Только взгляни на другого, и я убью тебя — поняла? Ты моя, усвой это раз и навсегда! Пеняй на себя, если вдруг забудешь об этом! — его губы коснулись ее рта, будто требовали от нее взаимности, невзирая на то, что чувствует она.

Девушка не сопротивлялась, и, похоже, ее мягкая покорность и тихие слезы страха оказали на него больший эффект, нежели упоминание о других мужчинах. Хватка его сделалась слабее, и она подумала, как только эти руки могут быть руками хирурга, спасающими людские жизни. Поцелуй его тоже стал нежнее и мягче, и когда она в конце концов опять смогла говорить, то с надеждой прошептала:

— Может, все-таки завтра?

И снова получила отказ...

— Побыв со мной этой ночью, ты больше не захочешь уйти, обещаю, — повторил он, и она ответила, глядя на него в упор, и взгляд этот выражал все презрение, которое она испытывала к нему:

— Для тебя это единственный способ удержать меня, не так ли? Сначала вынудил меня стать твоей женой, а теперь решил использовать единственный доступный тебе метод, чтобы удержать меня. Скажи только, что за удовольствие ты при этом получишь? По-настоящему я никогда не стану твоей.

Теперь в глазах мужа она прочла некоторую озадаченность. Шани не приходило в голову, что смысл его слов она могла истолковать неверно.

— Что ты имеешь в виду? — мягко спросил он.

Шани имела в виду то, что слышала от женщины, вышедшей за грека. Греки открыто и сразу говорили о «делании детей». Она дала пояснение прежде, чем успела обдумать свой ответ, повторив слова того грека, сказанные им в день свадьбы. Однако очень скоро она замолчала и отшатнулась, на сей раз из-за того, что пару минут назад пылавшие яростью глаза Андреаса теперь стали ледяными, как два крошечных айсберга.

— Я не говорю на «плохом английском», — холодно сообщил он. — Мне кажется, мой язык достаточно внятен, а я ничего такого не говорил. Чтобы удержать рядом женщину, данный метод мне не требуется.

Шани опустила глаза, понимая, что ошиблась. Сложилась странная ситуация, когда даже упрек этого человека оказался справедливым и оправданным — удивительно, но ей стало стыдно.

— Так ты не об этом, — пробормотала она, думая, что еще добавить, потому как безмолвие лишь нагнетало обстановку, а чувство смущения при этом росло.

Андреас нетерпеливо пожал плечами:

— Если, однако, ты думаешь так — дело твое; думаю, позднее ты изменишь свое мнение.

Изменит мнение? Что он имел в виду? Почему он говорит загадками? Что еще могла означать его фраза о том, что, проведя с ним сегодняшнюю ночь, она останется с ним навсегда?

Она затихла, и некоторое время спустя он спросил ее, собирается ли она провести так остаток ночи. Похоже, что выхода у нее не было, и, снимая ночную рубашку и нижнее белье, она все время ожидала, что Андреас отпустит какое-нибудь шутливое замечание по поводу ее действий. Но он не говорил ничего, и когда она повернулась в его сторону, то увидела, что его в комнате уже нет. Дверь его спальни не была заперта, а только прикрыта. И тут промелькнула безумная мысль. Мысль, подогреваемая страхом. То, что должно было сейчас произойти, она не выдержит. Взгляд ее с опаской перемещался с двери между двумя комнатами на ту, что вела в коридор, и обратно. Есть ли у нее время, чтобы снова наспех одеться? Куда ей бежать? К тете Люси! Старая дева, ненавидящая мужчин. На свадьбе она присутствовать отказалась, объяснив, что не понимает, как ее брат может позволить Шани выходить замуж, особенно за доктора, который к тому же еще и старше ее на семнадцать лет. Тетя Люси никогда не будет настаивать, чтобы Шани вернулась к Андреасу. Да... с тетей Люси она будет в безопасности. И Андреас никогда не найдет ее, хоть будет она и рядом, в Нотингхэмшире. Какая удача, что она ни разу не упомянула о своей тетушке. Действительно удача.

Глава 2

Встреча произошла в кабинете Мэтрон. Встреча мужа и жены пять лет спустя. Представляя их друг другу, Мэтрон небрежно заметила:

— Сестра Ривс рассказала мне, что когда-то вы были коллегой ее отца. — И хотя глаза Андреаса сверкнули, он не подал иных признаков того, что слова Мэтрон не оставили его равнодушным.

— Сестра Ривс... — на ее имени он сделал особое ударение; он сверлил ее взглядом, ни словом, ни намеком не выдавая истинное положение дел. Его самообладание, стальная воля и дух превосходства заставили Шани внутренне съежиться, несмотря на ее попытки лишь холодно улыбаться. Краска залила ее лицо. Внезапно ее охватило ощущение нереальности всего происходящего. Этот мужчина, высокий и стройный и, к ее удивлению, невероятно красивый, жал ей руку так же, как жал бы ее сестре Уэстон или сестре Люсидес. Ни удивления, ни злости, ни полного ненависти взгляда, когда на короткий момент она посмотрела ему прямо в лицо. Знал бы он, что она здесь, ожидал бы встретить ее, неизвестно, отразилось бы это хоть как-то на его поведении. — Скажите, сестра, давно ли вы работаете здесь, на Лоутресе?

— Два года. — Она специально просила направить ее на работу за границу, чтобы максимально увеличить расстояние между собой и мужем.

Он задумался, будто проводил в голове какие-то вычисления. Шани показалось, что на лице его промелькнула досада.

— Два года на Кипре, хм? — задумчиво проговорил он, тихо вздохнув. Шани кивнула. Неужели все это время он искал ее? Но разве не говорилось в оставленной ею записке, что искать ее бессмысленно, что она не намерена провести с ним остаток жизни и носить его имя?

А теперь... После всего этого полное отсутствие удивления выглядело каким-то неестественным, даже если речь шла о знаменитом Андреасе Мэноу.

Он вернулся к разговору с Мэтрон, а она стояла рядом, и с каждой секундой в ней крепло недоброе предчувствие, от которого ей стало страшно: если он искал ее все эти годы, это могло означать лишь одно — его чувства к ней до сих пор не изменились. А если они остались прежними, то как он отнесется к ее предложению развестись?

Неужели он откажет ей? Неужели она не сможет выйти замуж за Брайана? Как мрачное добавление к ее опасениям в памяти всплыло его обещание убить ее, если она вздумает хотя бы взглянуть на другого мужчину. Может, он и не имел это в виду буквально, даже скорее всего не имел, однако эта его клятва лишь подливала масла в огонь ее сомнений.

В одну минуту проблема развода приобрела в ее глазах совсем иной, далеко не тот же радужный окрас, что раньше. Впрочем, подумала она немного погодя, возможно, все не так плохо и Андреас сам захочет разорвать узы этого брака, чтобы привести в свой дом другую женщину, которая будет любить его и родит ему детей. С другой стороны, рассматривай он когда-либо вопрос о разводе, давно бы уже принял определенные меры.

Нужно встретиться с ним при первой же возможности — решила она. Разумеется, Брайана рядом быть не должно, если она хочет добиться желаемого результата.

В любом случае сразу разговор состояться не может. Ей предстоял недельный отпуск, и провести его она собиралась с друзьями из Англии, остановившимися в Фамагусте. Через три дня отпуск начнется у Дженни, и она навестит их в уютном пляжном бунгало, которое они вместе арендовали.