Страница 39 из 60
Наверное, теленок лежал в клетке, зарывшись в сено, потому Джарра его и не увидел. Или же он просто слишком остро переживал происходящее и оттого ничего не замечал вокруг.
— Я подумала, что на его мать не стоит рассчитывать. Вы могли не найти ее, или она вдруг не нашла бы его... Я просто не могла бросить его на произвол судьбы.
— И, значит, ты его выкармливаешь? — Джарра посмотрел на жену.
— Кормлю каждый день утром и вечером. И он растет, поправляется, — с гордостью сказала она.
Джарра наблюдал, как Скай разводит молоко, и, когда она подняла ведро, он забрал посудину у нее из рук и понес на улицу, к небольшому загону, который они с Келли соорудили между двумя надворными постройками.
Джарра недобро взглянул на теленка, но не стал открыто возражать против того, чтобы Скай ухаживала за ним.
— Не вздумай приручать его. Он не всегда будет очаровательным малышом, а в усадьбе здоровый набалованный бык ни к чему, — предупредил он жену.
Скай больше не просилась на пастбища, а Джарра ко всему прочему дал ей ясно понять, что на приусадебном скотном дворе также не желает ее видеть. Он сказал ей это по возвращении домой, когда они готовились ко сну. Она, уже облачившись в ночную рубашку, как раз закрывала шторы, отгораживаясь от темноты за окном, когда он вышел из ванной, голый, с прилизанными мокрыми волосами, заявив с ходу:
— На скотный двор больше не лезь. — Она повернулась, собираясь возразить, но он поспешно добавил: — Там тебе нечего делать.
— Но я хотела бы пофотографировать. — Скай с вызовом вскинула подбородок. — Клянусь, я не буду путаться под ногами. И в обморок не упаду. В последнее время я чувствую себя гораздо лучше. Тошнота прошла...
— Нет.
— Нет? — возмутилась она. — Послушай, я знаю, что ты здесь хозяин и господин, но...
— Вот именно, — спокойно подтвердил он. Скай чуть не задохнулась от негодования. — И потому я запрещаю тебе приближаться к скотному двору. «Сюрпризы» мне больше не нужны.
— Но ведь это была чистая случайность, один шанс из тысячи. В стаде, которое вы пригнали, наверняка одичавших быков считанные единицы. Разве нет?
— Дело не в этом. Если бы ребята не дурачились перед объективом, они заметили бы того выродка сразу же, как он выскочил из зарослей и понесся на тебя. И здесь то же самое: только начни вертеть перед ребятами фотоаппаратом, они забудут про работу и станут рисоваться, думая только о том, как бы произвести на тебя впечатление. Я не могу позволить, чтобы они отвлекались.
— Я уверена, они не будут...
Джарра насмешливо фыркнул.
— Ты их не знаешь. Многие из них, если поблизости женщина, вообще перестают соображать — выкидывают всякие глупости, кривляются, красуются, лишь бы их заметили. Природный инстинкт самцов.
— Которого ты, судя по всему, лишен, — отпарировала Скай.
— А чем, думаешь, я руководствовался, — ухмыльнулся Джарра, — когда прыгал на быка? И вот что тебе скажу: я ни на секунду не желаю пережить подобное еще раз.
Джарра не рисовался — он спасал ей жизнь. При этом воспоминании Скай расхотелось ругаться.
— Возле дома и в саду можешь щелкать сколько угодно, — милостиво разрешил Джарра. — Но от скотного двора держись подальше. — Он вдруг порывисто привлек ее к себе и пробормотал: — Я пережил тысячу смертей, увидев, как ты стоишь, беспомощно ожидая, когда разъяренный бык уничтожит тебя. Я не хочу, чтобы ты или наш малыш пострадали. — Он провел ладонями по ее фигуре и, оставив одну покоиться на животе, нагнулся к лицу и поцеловал. Щемящая нежность, вызванная тревогой за ее благополучие, мгновенно обратилась в страсть, и через несколько минут он уже шептал ей: — Пойдем в постель.
Скай фотографировала грохотавшие мимо усадьбы автопоезда — огромные грузовики с двумя, тремя и даже четырьмя двухэтажными трейлерами, увозившие скот на продажу. Водители с улыбкой махали ей рукой, а один даже замедлил ход, чтобы его запечатлели на пленку.
Она также снимала мужчин, куривших и игравших в карты на крыльце старого дома, и поднималась на рассвете, чтобы сфотографировать скотоводов, которые, призвав собак, отправлялись на лошадях и автомобилях в загоны, где работа, казалось, никогда не кончится.
Некоторые из них из кожи вон лезли перед объективом, позируя ей с чисто мужским бахвальством, пока Джарра не усмирял их пыл, требуя, чтобы они прекратили корчить из себя кинозвезд и занялись делами. Возможно, он был прав, думала Скай, когда говорил, что в ее присутствии работники будут отвлекаться от своих обязанностей по погрузке скота на автотранспорт, требующих особой сноровки и умения и зачастую связанных с риском для жизни.
Готовые снимки Скай раздавала запечатленным на них скотоводам, а Джарре на день рождения подарила увеличенную фотографию в рамке, на которой был заснят водоем с ибисом, летящим навстречу восходящему солнцу.
Джарра выразил ей признательность за подарок и повесил фотографию в столовой.
Теленок подрастал, тучнел и спустя два месяца уже благополучно обходился одной травой: его пускали пастись в загон для племенных кобыл. А еще через некоторое время найденыша клеймили, кастрировали и вместе со стадом, пригнанным в приусадебные загоны, выпустили на большое открытое «дикое пастбище». Скай, наблюдая, как он бегает по лугу вместе с другими отъемышами, испытывала одновременно гордость и грусть. Помня наказ Джарры, она даже не дала имени своему питомцу.
В августе «Опаловый плес» принимал гостей, которых разместили в жилых помещениях для работников. Усадьба превратилась в огромный людской муравейник. Всюду стояли трейлеры с лошадьми, прибывшими со своими владельцами аж из Нового Южного Уэльса и западных районов Австралии.
Скай уже имела представление о том, что такое состязания скотоводов, и горела желанием собственными глазами понаблюдать за ходом соревнований.
Джарра попросил ее надеть что-нибудь красивое, и она, следуя его желанию, нарядилась в платье собственного пошива из тонкой хлопчатобумажной ткани в цветочек неброских фиолетово-синих тонов. Во время своего последнего визита к врачу она приобрела в Маунт-Айзе простенькую широкополую соломенную шляпку, которую теперь украсила засушенными цветами и лентой из той же ткани, что и платье.
Некоторые из приехавших женщин были разодеты, как на бал, другие щеголяли в джинсах или молескиновых брюках. Кое-кого из гостей Скай помнила по прежнему торжеству, а Миган Пойнтер привезла с собой гостивших у нее в ту пору франкоговорящих туристов из Новой Каледонии, которые с удивлением и радостью отреагировали на умение Скай объясняться на их родном языке и стали засыпать ее комплиментами с чисто галльской учтивостью.
Джарра, наблюдая за беседой жены с французами, выразительно вскинул бровь и, уводя Скай к другой группе гостей, поинтересовался:
— Что они говорили?
— Ничего особенного, — с притворной сдержанностью ответила она. — В основном комплименты.
— Вот как? Надеюсь, ты посоветовала им делать комплименты исключительно в словесной форме. Иначе ведь могут и по носу схлопотать.
— Не будь таким варваром, — урезонила мужа Скай. — Они просто проявляли учтивость.
— Они просто пожирали тебя глазами, — сухо заметил Джарра.
— Французы высоко ценят женщин.
— Вот и пусть ценят, но только других.
Скай рассмеялась. Ревность Джарры граничила с гордостью. Ему нравилось похваляться своей женой, что особенно ярко проявлялось в его стремлении представлять ее всем и каждому.
— В моем положении можно только радоваться, что со мной разговаривают и смотрят на меня так, будто я все еще... привлекательная женщина.
— А ты в этом сомневаешься? — спросил Джарра. — Конечно, ты по-прежнему привлекательная. Восхитительная. Разве я редко тебе это говорю?
— Но ведь ты мой муж.
— И потому я не в счет, да? — на губах его заиграла улыбка, глаза вспыхнули.