Страница 74 из 99
– К сожалению, для вашей переводчицы места не будет. Машина двухместная, – сказал Шухов по-русски.
Карлос перевел его слова на испанский, а девушка повторила их по-английски.
– Не буда! – улыбнулся Смытсон. – Конечно, жаль расставаться с прелестной сеньоритой. Она мне так хорошо помогает. Но я ведь ненадолго!.. А в интернациональной бригаде переводчиков будет сколько угодно.
– А вы не боитесь лететь? – не удержался от вопроса летчик. – Нас могут подбить! Умеете ли вы пользоваться парашютом?
– Если бы я был трусом, я бы не уехал в Мадрид, но поставив в известность об этом нашего президента, – серьезно ответил профессор. – А как надевать парашют, на всякий случай покажите!
Парашют оказался ненужным. Часть пути Шухов вел самолет высоко за облаками, но чаще летел бреющим полетом, прижимая его к земле. Он старался использовать каждую складку местности, каждую особенность ландшафта для маскировки. Самолет огибал горы, нырял в овраги, очень низко пролетал над лесом. Он шел не строго по прямой, а часто сворачивая в стороны. На такой полет уходило много бензина, но он был безопасней.
Вот, судя по карте, и расположенный в лощине прифронтовой город – Арганда. В центре его на площади руины.
Чуть дальше на север Шухов заметил на ровной лужайке черный посадочный знак «Т» и, вздохнув облегченно, повел самолет к земле. Задание было выполнено.
К самолету подбежали интернационалисты. И Шухов неожиданно услышал мягкий украинский говор:
– Дывись, червоный чертыня!
У самолета выставили охрану, а прилетевших пригласили в ожидавший их автомобиль. Конечно, генерал прислал за профессором человека, знающего английский язык.
Ехали совсем недолго, а потом пошли по глубокому, хорошо замаскированному и охраняемому окопу к одиноко стоявшему дому. Он казался необитаемым. Но внутри него было многолюдно и шумно. Здесь разместился штаб Двенадцатой интернациональной бригады.
За маленьким столом сидел и что-то писал невысокий, хорошо сложенный, несмотря на некоторую склонность к полноте, человек. На нем были замшевая куртка, светлые кавалерийские бриджи и до блеска начищенные коричневые щегольские сапоги. Он чисто выбрит. Щеточка его черных усов аккуратно подстрижена. Шухов сразу понял, что это – легендарный генерал Лукач. Он шагнул и, козырнув, рапортовал:
– Товарищ генерал! лётчик Хосе доставил из Мадрида профессора-хирурга!
Командир бригады встал. У этого бывалого воина была на удивление мягкая, добрая улыбка.
– Отбросим псевдонимы. Для вас я просто Матвей Михайлович. Как вас зовут?
– Александр Шухов!
– Значит, Саша! Большое спасибо, друг, за то, что привезли вовремя медицину.
Улыбка сошла с лица Лукача, и он стал озабоченно-грустным.
– Если бы вы знали, какой Анри правильный товарищ… Почему убивают и тяжело ранят самых лучших людей? А?.. Спасет его ваш профессор?
– Думаю, что обязательно спасет!
– Спасибо, я тоже хочу так думать!
В соседней комнате Смитсон с врачом бригады стали готовиться к операции. Медсестра пронесла туда ведро воды. За дверью зашипел примус.
Лукач, не находя себе места, бегал по комнате. Он остановился вдруг перед Шуховым, положив ему руки на плечи, попросил:
– Мое присутствие здесь совсем не обязательно, может быть, даже нежелательно. А глубокую разведку надо сделать во что бы то ни стало. Вот что, друг Саша, покатайте меня хоть четверть часика над фашистскими позициями. Совсем недолго! Что вам стоит, а польза от рекогносцировки будет огромная!
– Со всей душой, но вот горючего маловато!
– Бензин пожалел для соотечественника! Вот жмот! За пятнадцать минут вернемся как миленькие! Я дам команду, может, мои молодцы найдут авиационный бензин! Верну долг с гаком!
Летали больше часа.
Генерал Лукач вернулся в штаб, довольный увиденным.
– Дела идут неплохо. Можно сказать, хорошо! – говорил он своим штабистам, склонившись над картой. – Не позже чем через день-два пойдем в решительную атаку силами всей бригады. А батальон Домбровского надо перекинуть вот сюда… Да пусть батальон идет открыто, днем, с песнями… Нехай они думают, что к нам подошли большие подкрепления. Ночью домбровцев тайно вернуть обратно… Ясна задумка?.. А как Анри? Операция сделана?
– Профессор считает, что раненого удастся спасти. Но перевозить его сейчас нельзя. Профессор решил на время остаться здесь и, как он говорит, будет «вытаскивать молодого человека с того света, а то ведь он может и в ад угодить»!
– Значит, Саша, – повернулся генерал к летчику, – вы можете возвращаться! Благодарю за службу!
Шухов постеснялся спросить про бензин и очень жалел потом об этом. К самолету горючего не подвезли. Впрочем, это было не так уж страшно. Судя по бензомеру, на обратную дорогу, правда в обрез, должно хватить.
Когда Шухов осматривал свой самолет и объяснял бойцам, караулившим его, какая от них потребуетсл помощь при взлете, из-за ближних холмов донеслась песня. Сначала был слышен мощный бас запевалы, а затем песню дружно подхватили сотни голосов. «Домбровцы идут», – понял летчик. Слова песни с грехом пополам ему перевели:
Далек наш край родной,
Но мы готовы в бой
За тебя, свобода…
Испания с тобой!
После пробы мотора лётчик выключил его и вылез из кабины. Под его руководством бойцы осторожно развернули машину. Можно лететь!
Шухов поднялся опять в самолет, закрепил ремни, пошевелил плечами – не давят ли где лямки парашюта, опустил на глаза очки, с помощью сжатого воздуха в баллоне вновь запустил мотор. Еще раз махнул рукой на прощание, вырулил, дал полный газ, и Р-5 пошел на взлет.
Босые помощники
Самолет только еще набирал высоту, как показались впереди, около Арганды, семь вражеских бомбовозов, сопровождаемых истребителями. Ярко освещенные солнцем, они шли низко, и густая тень от них ползла по вздыбленной бомбежками земле. Встреча с ними, само собой разумеется, никак не входила в планы Шухова. Он резко бросил самолет вправо и стал петлять между высокими холмами, которых здесь было так же много, как бородавок на коже жабы. Но кончилась гряда – впереди ровное плоскогорье. Тут уж самолет будет на виду. Одно лишь спасение – спрятаться в облаке, нависшем над горизонтом. Но до него добираться с подъемом километра полтора, а то и два. «Пока буду лезть в гору, меня засекут!» – подумал Шухов. Но другого выхода не было.
Произошло так, как он ожидал. С тревогой увидел летчик, как истребитель «фиат» отделился от строя и помчался ему наперерез. Шухов, поддавая газ громко взревевшему мотору, шептал, сам того не замечая: «Поднажми, миленький! Еще немного поднажми. Сейчас долетим и спасемся!» Успел все-таки! «Красный чертенок» первым врезался в серую облачную муть. Шухов стал описывать небольшие круги, стараясь не выскочить за облака. Лишь бы не столкнуться с «фиатом», пилот которого, вероятно, так же ничего не видит, как и он. Сколько прошло минут этой смертоносной игры в прятки, Шухов не знал. Но нельзя же вечно кружиться в облаке. Будь что будет! Самолет выскочил навстречу солнцу, и Шухов чуть не запел от радости: преследовавший его истребитель догонял своих. Как видно, фашистский пилот не решился влезать в облако. Не такая уж была завидная дичь этот Р-5, чтобы стоило продолжать рискованную охоту!
Шухов опять пырнул в облако. Покружил еще немного, чтобы дать вражеским машинам подальше уйти, и стал снижаться.
Опасность миновала. Но новая беда – лётчик потерял ориентировку! Чтобы выяснить, куда летит самолет, надо сверить местность под его крылом с картой.
До боли в глазах Шухов искал на земле знакомые ориентиры – мельницу, взорванный мост через реку, костел на высоком месте, которые он заметил, когда летел сюда. Искал и не находил.
Мотор работал ровно; но вдруг закашлял, как простуженный. Вот это да! «Еды» ему, черту прожорливому, не хватает! Шухов не отводит от бензомера глаз… Горючего в баке еще километров на сто полета, а мотор уже не громко кашляет, а потихоньку чихает. Выходит, врет бензомер! Еще одно «апчхи», и мотор замирает. Надо планировать на вынужденную!