Сердцеед

Человека, с которым она провела лишь одну ночь, но которого она не забудет. Слоун никогда не была женщиной легкого поведения и никогда не занималась сексом ради секса. И она не планировала найти мужчину в баре прошлой ночью, по крайней мере, пока не посмотрела в чарующие голубые глаза Чейза. Под этим взглядом она отбросила свою обычную сдержанность. Но, заказав тот же напиток, что и она, хотя перед ним стоял полный стан пива, он заинтриговал ее. И поддержал, предложив выслушать. Какие намерения у него были в действительности, ее не интересовало.

Он не клеил ее, как парень, ищущий любовных приключений, и после ночи, проведенной в его объятиях, она знала, что ее первое впечатление оказалось верным.

Он был не только хорош собой, но и удивительно чуток. Как еще можно объяснить шампанское, которое они, кстати, так и не выпили. Или то, что он не хотел отпускать ее. Судьба свела ее с человеком, который, по его собственному признанию, всю жизнь поступал предсказуемо. Жил для других. Так же как и она. Даже не зная подробностей, Слоун поняла, что между ними намного больше общего, чем можно было ожидать.

Эта ночь уже прошла, подарив ей прекрасные воспоминания и фантазии, которые после можно будет пережить заново, а сейчас Чейз остался в прошлом. Тягостные семейные обязанности ждут ее. Она искренне желала Чейзу, чтобы он действительно начал жить по-новому и чтобы он знал, что Слоун думает о нем каждый раз, когда пытается разобраться в самой себе.

Она задержалась около двери в номер родителей, не зная, как себя вести при встрече. Ее отец должен был быть на совещании, где он готовился к предстоящей речи, но Мэдлин скорее всего дома.

Ее мачеха была замечательным человеком и красивой женщиной, а с ее манерой всегда держаться спокойно — великолепной женой политика. Еще она стала прекрасной матерью после смерти Жаклин. Слоун тогда было всего восемь лет. К ее чести, она обращалась со Слоун точно так же, как со своими родными дочерьми — близняшками Иден и Дон, за это Слоун обожала ее.

Именно поэтому понять обман было еще труднее. Тряхнув головой и собрав все свое мужество, она постучала в дверь, которую тут же открыли.

— Где ты была? — Мэдлин схватила ее за руку, притянула к себе и крепко обняла. — Ты вчера не пришла на ужин, и мы с папой очень волновались.

Слишком много эмоций для ее всегда спокойной мачехи, подумала Слоун, пока та обнимала ее. Мэдлин была одета для пресс-конференции и выглядела точь-в-точь как Жаклин Кеннеди со своей короткой стрижкой и красивым макияжем. Но тонкая сетка морщин вокруг глаз выдавала ее озабоченность.

Несмотря на то, что причина, по которой Слоун пропустила ужин, была довольно весомой, она почувствовала себя виноватой за то, что заставила ее волноваться.

— Извини. — Она сжала пальцы, подыскивая правильные слова. — Я должна была побыть одна. И подумать.

— О чем? — Мэдлин убрала волосы Слоун с плеч, точно так же, как если бы та была все еще маленькой девочкой. — Ты можешь рассказать мне?

Слоун кивнула.

— Я думаю, нам лучше сесть. — Она указала на диван в холле, там, откуда прошлым вечером доносились голоса Фрэнка и Роберта. — Мы одни?

Мэдлин кивнула.

— Твой отец совещается с Фрэнком в его комнате, а близняшки пошли по магазинам.

— Я надеюсь, ты ограничила их в расходах, — засмеялась Слоун. Типичные семнадцатилетние девчонки, ее сестры обожали ходить по магазинам, и когда они были дома, в северной части штата Нью-Йорк, они постоянно жаловались на нехватку бутиков.

— Я дала им мелочь и конфисковала их кредитные карточки. — В глазах Мэдлин светился смех, но вскоре она вновь стала серьезной. — Скажи мне, что случилось.

Шутка не помогла. Комок подступил к горлу Слоун, и она глубоко вздохнула.

— Вчера вечером я пришла к ужину. За полчаса, когда ты и отец еще не вернулись из похода по магазинам. — Она сжимала и разжимала кулаки, борясь с тошнотой и страхом. — Фрэнк и Роберт были здесь и спорили об угрозе, которая нависла над кампанией отца.

Мэдлин выпрямилась, ее глаза расширились, а взгляд сосредоточился на Слоун.

— Какого рода угрозе?

— Худшей из всех, какие только могут быть. — Повторить услышанные ею слова было сложнее, чем она думала. — Человек по имени Самсон заявил, что он мой настоящий отец.

— О черт.

Слоун вытаращила глаза. Мэдлин Карлайл никогда не употребляла бранных слов. В отличие от Слоун. Для Слоун и близняшек Мэдлин всегда была образцом для подражания. То, что она чертыхнулась, было не очень хорошим знаком.

— Так это правда? — спросила Слоун тихим голосом. Мэдлин взяла руку Слоун и крепко сжала:

— Да, дорогая. Это правда.

Слоун и сама не понимала почему, но в глубине души она хотела, чтобы Мэдлин опровергла ее слова. Вместо этого она подтвердила их, и ужасное предположение оказалось правдой. Она сглотнула подступивший к горлу комок, стараясь выйти из этой ситуации с достоинством.

Их взгляды встретились, и Слоун почувствовала, что мачеха по-прежнему любит ее.

— Я сейчас все объясню. — Голос Мэдлин звучал глухо, но она продолжила: — Твоя мать и я были лучшими подругами. Я бы все сделала для нее. Ты знаешь это. И я делала. Я вышла замуж за твоего отца и смогла воспитать тебя так, как хотела того твоя мать.

Слоун сжала руку мачехи:

— Ты не могла сделать большего. — Несмотря на то, что та рассказывала ей правду, этот разговор был слишком трудным, и Мэдлин нуждалась в поддержке. — Ты ни разу не подала мне повода думать, что любишь меня меньше, чем Идеи и Дон. И я люблю тебя за это.

В глазах Мэдлин блеснули слезы.

— Я тоже люблю тебя. И люблю твоего отца. Хотя долгое время после женитьбы он мне не нравился.

Слоун улыбнулась. Она уже знала историю совместной жизни Мэдлин и Майкла. Они часто рассказывали, как любовь пришла к ним, когда они вместе растили Слоун. Но это не объясняло того, что хотела знать Слоун.

— Почему вы лгали мне?

Мэдлин прикрыла рот рукой и задумалась.

— Твоя мать родилась и выросла в Йоркшир-Фоллзе. Это в двадцати минутах от нашего дома в Ньютон-вилле. Она посещала колледж, а на летних каникулах отдыхала дома. В это время она влюбилась в человека по имени Самсон Хампфри.

Итак, вот и его фамилия. Сердце Слоун сжалось, и она глубоко вздохнула, стараясь подавить боль, но безуспешно.

— Что произошло между мамой и… Самсоном? — Она с трудом произнесла это имя, как будто слова могли помочь ей принять горькую правду.

Мэдлин покачала головой:

— Это долгая история. Отец Жаклин, твой дедушка, был политиком. Он считал, что его кровь благороднее, чем есть на самом деле. Он решил, что Самсон не слишком хорош для его дочери, и боялся, что тот помешает его карьере.

— Потому что дедушка Джек тоже был сенатором. — Она не очень хорошо знала своего дела. Он умер, когда она была еще ребенком.

Мэдлин кивнула.

— Твой дед, раздобыв какую-то информацию о семье Самсона, шантажировал его этим, чтобы тот держался подальше от твоей матери.

Слоун тряхнула головой, не веря в то, Что услышала, пытаясь воспринять информацию, которую скрывали от нее все эти годы.

— Возможно, Самсон почувствовал, что у него нет шансов.

— Или он был слишком слаб, — пробормотала Слоун.

— Вряд ли, раз твоя мать его любила. Должно быть, в нем было что-то хорошее. — Мэдлин поймала взгляд Слоун.

Глаза мачехи блестели от слез. Печаль? Чувство вины? Сожаление? Слоун ни в чем не была уверена.

— Конечно, он был хорошим человеком, — настаивала Мэдлин. — В конце концов, взгляни на себя — в тебе столько достоинств.

Слоун с трудом сглотнула. О себе в данный момент она не думала. Иначе могла совсем упасть духом, а она сначала хотела услышать окончание истории.

— И еще, — Мэдлин вытерла слезы тыльной стороной ладони и продолжила, — твоя мать была опустошена, когда он оставил ее. Она так любила его. А когда поняла, что беременна, она хотела вернуться к Самсону.

Слоун подалась вперед, история захватила ее, как если бы она была не о ней, а о ком-то другом.