Битва при Кадеше

Шенар пожал плечами. Старший брат Рамзеса был коренастым и плотным, с лунообразным лицом и толстыми щеками, полными губами чревоугодника, маленькими карими глазками, слащавым и неуверенным голосом. Он недавно сбрил бороду, которую носил, будучи в трауре по своему отцу Сети.

– Давайте не будем рассчитывать на магию, – предложил он. – Я, верховный сановник, предлагаю отозвать наших послов в Сирии, Амурру и Палестине. Это мокрицы, не сумевшие увидеть сплетенные хеттами в наших провинциях паучьи сети.

– Это уже сделано, – сообщил Амени.

– Мне должны были сказать об этом, – возразил обиженный Шенар.

– Главное, что это сделано.

Равнодушный к этому словесному поединку, Рамзес указал определенную точку на большой карте, разложенной на столе из акации.

– Заслоны северо-западной границы в состоянии боевой готовности?

– Да, Ваше Величество, – ответил Аша. – Ни один ливиец ее не пересечет.

Единственный сын богатой и знатной семьи, Аша был аристократом до мозга костей. Элегантный, изысканный, законодатель мод, с удлиненным и утонченным лицом, сверкающими глазами и немного презрительным взглядом, он говорил на многих иноземных языках и живо интересовался обычаями других народов.

– Наши отряды контролируют ливийскую прибрежную полосу и пустынную местность к западу от Дельты. Крепости находятся в состоянии боевой готовности и смогут без труда выдержать атаку, кажущуюся маловероятной. Никакой воин не способен в настоящий момент объединить ливийские племена.

– Это предположение или уверенность?

– Уверенность.

– Наконец-то успокаивающая новость!

– Но она единственная, Ваше Величество. Мои осведомители только что передали мне призывы о помощи правителей Мегиддо, конечного пункта караванов, Дамаска и финикийских портов, куда прибывают многочисленные торговые суда. Хеттские набеги и нестабильное положение в этих районах уже нарушают торговые связи. Если мы не вмешаемся, то очень скоро хетты изолируют нас от наших партнеров, а затем их уничтожат. Империя, построенная Сети и его предшественниками, будет разрушена.

– Ты думаешь, Аша, что я не осознаю этого?

– Всегда ли мы достаточно осознаем смертельную опасность, Ваше Величество?

– Действительно ли были использованы все возможности дипломатии? – спросил Амени.

– Население целого города было уничтожено, – напомнил Рамзес, – о какой дипломатии может идти речь после такого ужаса?

– Война принесет тысячи жертв.

– А ты, Амени, предложил бы сдаться? – с насмешливым видом спросил Шенар.

Личный писец Фараона сжал кулаки.

– Возьмите ваши слова обратно, Шенар.

– Так вы будете, наконец, готовы сражаться, Амени?

– Довольно, – резко сказал Рамзес. – Приберегите ваши силы для защиты Египта. Шенар, ты сторонник немедленного военного вмешательства?

– Я колеблюсь… Не лучше ли будет выждать, укрепляя оборону?

– Управление по снабжению войск не готово, – уточнил Амени. – Начав кампанию без подготовки, можно прийти к катастрофе.

– Чем больше мы будем ждать, – возразил Аша, – тем быстрее разрастется восстание в Ханаане. Надо немедленно его пресечь, чтобы восстановить буферную зону, отделяющую нас от хеттов. В противном случае они смогут продвинуться вперед и получить прекрасную территорию для подготовки вторжения.

– Фараон не должен необдуманно рисковать жизнью, – раздраженно возразил Амени.

– Ты обвиняешь меня в легкомыслии? – ледяным тоном спросил Аша.

– Ты не знаешь действительного состояния наших войск. Их снаряжение все еще недостаточно, хотя производство оружия идет полным ходом.

– Какими бы ни были трудности, нужно без промедления восстановить порядок в наших провинциях. Речь идет о спасении Египта.

Шенар воздержался от вмешательства в спор двоих друзей. Рамзес, одинаково доверявший Амени и Аша, слушал их с большим вниманием.

– Выйдите! – приказал он.

Оставшись один, Фараон посмотрел на солнце, творца Света, чьим сыном он был.

Сын Солнца обладал способностью наблюдать за дневным светилом, не прикрывая глаз.

«Сумей увидеть преимущество и уникальность каждого человеческого существа, – советовал Сети, – найди в каждом то, в чем он незаменим. Но решать все должен сам. Полюби Египет больше самого себя, и тогда путь прояснится.»

Рамзес думал о спорах троих мужей. Нерешительный Шенар более всего на свете хотел быть приятным; Амени желал защищать страну как святилище и отказывался видеть положение дел за пределами Египта; Аша видел общую ситуацию и не пытался замаскировать всю серьезность положения.

Другие заботы беспокоили царя не меньше. Он вспомнил о Моисее: не настигла ли его буря? Аша было поручено найти его, но он не сумел отыскать никакого следа. Осведомители безмолвствовали. Если еврею удалось покинуть Египет, он должен был направиться либо в сторону Ливии, либо к царствам Эдома и Моава, либо в Ханаан или Сирию. В спокойное время его в конце концов отыскали бы. Но теперь, если Моисей был все еще жив, надо было рассчитывать только на удачу, чтобы узнать его местонахождение.

Рамзес вышел из дворца и направился в резиденцию военачальников. Его единственная забота в данный момент состояла в том, чтобы ускорить подготовку армии.

Глава 4

Шенар запер дверь своего кабинета на оба деревянных засова, затем взглянул в окно, чтобы убедиться, что во внутреннем дворе никого нет. Предусмотрительно приказал охранникам, находившимся в передней, удалиться в другой конец коридора.

– Никто не может нас подслушать, – сказал он Аша.

– Может, было бы безопаснее встретиться где-нибудь в другом месте?

– Мы должны создавать видимость постоянной работы над безопасностью страны. Рамзес приказал выгонять любого работника, отсутствующего без уважительной причины. Мы находимся в состоянии войны, мой дорогой Аша!

– Нет еще.

– Фараон принял решение, это очевидно! Вы его убедили.

– Надеюсь, но нужно быть осмотрительными. Рамзес зачастую непредсказуем.

– Наша маленькая игра была безукоризненна. Брат счел, что я колеблюсь и не решаюсь выступить из страха быть ему неприятным. Вы же, напротив, решительный и резкий, подчеркнули мою бесхарактерность. Как Рамзес может заподозрить нас в сговоре?

Довольный, Шенар наполнил две чаши белым вином из города Имау, славящимся своими виноградниками.

Кабинет верховного сановника Египта в противоположность кабинету Фараона, мягко говоря, не был образцом скромности. Стулья с сиденьями, украшенными лотосами, пестрые подушечки, столики на бронзовых ножках, стены, разрисованные сценами охоты на птиц на болотах, и особенно – обилие экзотических ваз, привезенных из Ливии, Сирии, Вавилона, Греции и Азии а также с Крита и Родоса. Шенар был заядлым коллекционером ваз. Он платил очень высокую цену за эти редчайшие предметы, и от этого его страсть только возрастала. Шенар уставлял этими диковинками свои дома в Фивах, Мемфисе и Пи-Рамзесе.

Строительство новой столицы он воспринял как досадную победу Рамзеса, но с другой стороны, это была удача. Шенар сблизился с теми, кто решил привести его к власти – с хеттами. Но главнее всего для него было завладеть центрами по производству уникальных ваз. Видеть, поглаживать их, вспоминая точное место изготовления, доставляло ему невыразимое удовольствие.

– Меня тревожит Амени, – признался Аша.

– У него достаточно ума, и…

– Амени глупец и слабак, он лишь прячется в тени Рамзеса. Раболепство делает его слепым и глухим.

– Однако он критиковал мое отношение к происходящим событиям.

– Эта канцелярская крыса считает, что в мире существует только Египет, что можно укрыться в крепостях, закрыть границы и таким образом помешать любому врагу завоевать страну. Амени – неистовый противник войны, он убежден, что оборона – это единственный шанс сохранения мира. Поэтому ваше столкновение было неизбежно, оно, впрочем, будет нам полезно.