Страница 2 из 16
– Э-э… нет, сэр, – озадаченно произнес Маятник.
– Отлично, – сказал маршал ВВС. – Рад это слышать.
Под его пристальным взглядом Маятнику захотелось выложить разрешение на стол, и он едва удержался – все-таки благоразумие еще не окончательно его покинуло.
Старик решил перевести беседу в более официальное русло.
– Вы отдаете себе отчет, что эта служба требует исключительной секретности?
У Маятника отлегло от сердца.
– Сэр, все, с кем я тут разговаривал, очень на это упирали.
– А почему, вы знаете?
– В подробности меня не посвящали, сэр.
– Однако вы проницательный молодой человек, и у вас наверняка возникли кое-какие соображения.
– Ну что ж, сэр, насколько я могу судить по тому, что услышал и прочел об экспериментальных космических снарядах, недалек тот день, когда мы начнем строить нечто наподобие космической станции – вероятно, обитаемый спутник. Можно ожидать чего-нибудь в этом роде?
– Вполне, мой мальчик, и я рад заметить, что ваша дедукция немножко отстала от жизни. Космическая станция уже существует, точнее, все ее части. И некоторые из частей уже там. Ваша задача – помочь с монтажом.
Глаза Маятника распахнулись и зажглись восторгом.
– Сэр, это же здорово! Я даже не предполагал… думал, до такого нам еще, как до… Надо же! Монтировать первую космическую станцию… – Он скомкал фразу и умолк.
– А я не говорил, что она первая, – заметил старик. – Вообще-то, есть и другие. – Увидев изумление на лице капитана, маршал сжалился и объяснил: – Не всегда следует принимать на веру то, что видят глаза. В конце концов, мы же с вами знаем: американцы, да и те, Не Наши Ребята, потрудились на славу, – хотя нам ли тягаться с ними по части ресурсов?
Маятник был окончательно сбит с толку.
– Но я считал, сэр, что мы заодно с американцами!
– Конечно, против них мы не работаем, но так уж сложились обстоятельства, что наш народ запомнил их страсть к публичным выступлениям в политически выгодные моменты, а они не забывают кое-каких утечек информации по вине нашей спецслужбы. И вот результат: мы идем разными путями и дублируем друг друга, мирясь с чудовищной потерей времени и сил. С другой стороны, у нас появился шанс встать в космосе на собственные ноги, если можно так выразиться, – вместо того чтобы изредка бывать там на правах бедных родственников. Возможно, это когда-нибудь принесет плоды.
– Думаю, принесет, сэр. А Не Наши Ребята?..
– О, эти тоже не сидят сложа руки. Известно, что еще сорок лет назад они трудились над автоматической станцией, но тогда американцы похитили у них славу, раструбив на весь мир о своих успехах на этом поприще. Потом Не Наши Ребята отыгрались, выведя на орбиту первый спутник. Дорого бы дало наше ведомство за любые новости о том, как далеко они с тех пор продвинулись.
Теперь что касается вас. Прежде всего – физическая и специальная подготовка…
Маршал пустился в подробности, но у Маятника в голове царил сумбур. Он глядел сквозь стены залитого солнцем кабинета и видел черное пространство в оспинах огня. Фантазируя, он ощущал, как плывет сквозь вакуум. Фантазируя, он…
Он спохватился: маршал ВВС замолчал и глядел на него так, будто ждал ответа. Маятник попробовал собраться с мыслями.
– Сэр, искренне прошу прощения. Я не совсем уловил…
– Да, я уже понял, что теряю время, – беззлобно сказал старик. Он даже улыбнулся. – Мне не впервой видеть такие глаза. Быть может, когда-нибудь мне повезет, и вы, будучи в здравом уме и трезвой памяти, соблаговолите объяснить, откуда у Трунов эта привычка впадать в гипнотический транс при одном упоминании о космосе. – Маршал встал, и Маятник мигом оказался на ногах. – Не забывайте насчет требований безопасности – это все совершенно секретно. О служебных делах даже супруга не должна догадываться… если, конечно, вам посчастливится ею обзавестись. Это вы понимаете?
– Так точно, сэр.
– Ну что ж, до свиданья… э-э… Маятник. И – счастливого пути.
Чуть позже, сидя за бокалом виски в первом приглянувшемся ему баре, Маятник достал из кармана специальное разрешение на женитьбу и призадумался. Настало время попенять себе: внимательнее надо было слушать старичка, внимательнее, а не витать в заоблачных высях Что он там говорил насчет спецкурса? Двенадцать недель на тренировки, на изучение станции – и по чертежам, и на макете. А после, кажется, в отпуск. Ой, а это хорошо ли? Если станция частично уже «там», не получится ли, что монтаж закончат раньше, чем он пройдет обучение?
Маятник не на шутку встревожился, но здравый смысл тотчас его успокоил: мыслимое ли дело – закинуть детали всем скопом в небо, а после уповать, что они там сами как-нибудь состыкуются? Э, нет, их необходимо возить мелкими партиями, а это и долго, и трудно, и совсем не дешево. Да, по части издержек станция легко заткнет за пояс самые грандиозные памятники истории. Одному Богу ведомо, сколько потребуется ракетных рейсов на орбиту, прежде чем наступит черед сборки.
Взгляд на проблему под таким углом качнул Маятника в другую крайность. Что, если сборка растянется на многие годы?.. Старик вроде упоминал о режиме работы… Маятник порылся в памяти. Четыре недели – в космосе, четыре – на Земле, хотя это – ориентировочно, обстановка может потребовать корректив.
Что ж, похоже, все складывается не так плохо…
Взгляд Маятника опустился на листок, который он держал в руке. Безусловно, с точки зрения военных чинуш, подобная бумаженция не имеет права на существование. С другой стороны, если маршал авиации не счел нужным скрывать свое мнение о запрете… Когда тебе покровительствует, пускай негласно, такая шишка… Спрашивается, чего еще ждать? Действовать надо, действовать!
Он аккуратно сложил листок, опустил в карман и твердым шагом двинулся к телефонной кабине.
Маятник стоял в кают-компании, глядел в иллюминатор и угрюмо поглощал завтрак.
Кают-компания располагалась в Корпусе – а он, судя по всему (и в том числе по официальным памяткам) был единственным обитаемым местечком на тысячи миль окрест, служа конторой вкупе с общежитием для рабочих. Почти по всей длине его затененной стороны тянулся ряд иллюминаторов, открывая вид на Сборочную. Солнечная сторона тоже имела несколько иллюминаторов, но все они были закрыты светонепроницаемыми пластинами. На этой – фасадной – стороне Корпуса стояли по кругу параболические зеркала диаметром не более фута; у каждого оптическая ось проходила под точно рассчитанным углом. Когда солнце глядело прямо в центр круга, они пребывали в бездействии, но это всегда длилось недолго. Едва луч смещался на градус-другой, как под ним оказывалось то или иное зеркало, и в фокусе рождалось пекло. Вскоре слабый, невидимый выстрел пара исправлял своей отдачей положение Корпуса, и тот опять едва заметно качался в пустоте, пока не наступала очередь другого корректировочного рефлектора. И так – все время, кроме недолгих «ночей» в тени Земли. Поэтому вид из «подветренных» иллюминаторов никогда не менялся, они постоянно показывали орбитальную станцию в процессе сборки.
Маятник разломил булочку, еще хранившую жар печи, которую снабжало энергией самое крупное зеркало солнечной стороны. Больший кусок он оставил висеть в воздухе, а меньший намазал маслом. Положил в рот, рассеянно сжевал и взял кофейник – пластмассовую бутылку с горячим кофе. Позволил ей свободно витать перед собой и потянулся за недоеденной булочкой, не дав ей уплыть за пределы досягаемости. Все это делалось машинально, новизна таких штучек быстро выцвела на фоне орбитального быта и работы. Удобно, что ни говори, располагать вещи прямо в воздухе; это легко входит в привычку, и в отпуске, дома, избавиться от нее удается не сразу
Перемалывая зубами сдобу, Маятник смотрел в иллюминатор и хмурился. Как бы ты ни восхищался проектом в целом, в последние дни смены тебя неизбежно одолевают тоска по дому и ощущение, будто ты не у дел. С Маятником так всегда бывало перед началом отпуска, а теперь – по особым причинам – нетерпение разгулялось вовсю