Страница 16 из 26
Разумные существа, населявшие планету, внешне (если не считать изменяющейся прозрачности) напоминали людей. Отсюда я невольно сделал вывод, что строй мыслей, представления, духовный мир чужих разумных существ также повторяют то, что характерно для человека. Это была ошибка.
Я помню роман — в нем излагалась идея Большого Круга, радиосвязи между мирами. Но вот мы — я и чужое существо — стояли рядом, говорили — и не понимали друг друга. Связь между мирами — это не только технические трудности, как думал романист. Это несравненно большие трудности, вызванные тем, что на каждой планете развитие в течение миллионов лет шло своими путями, и потому очень нелегко найти какие-то точки соприкосновения.
О многом я передумал, сидя в рубке. Отбросив предвзятые мнения, я — еще в виде робких догадок — попытался представить, как они говорят, смотрят, мыслят… И чем больше я думал, тем отчетливее вспоминались мне слова Ленина о том, что разумные существа на других планетах могут — в зависимости от условий — оказаться совсем иными, непохожими на людей. Ленин высказал эту мысль еще в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Ясный ум Ленина — сквозь годы — понял то, что даже в наше время понимали далеко не все…
Позже в записях, переданных стариком, Ланской встретил эти слова Ленина:
«Вполне допустимо, что на планетах солнечной системы и других местах вселенной существует жизнь и обитают разумные существа. Возможно, что в зависимости от силы тяготения данной планеты, специфической атмосферы и других условий эти разумные существа воспринимают внешний мир другими чувствами, которые значительно отличаются от наших чувств.
Заметьте: до недавнего времени полагали, что жизнь невозможна в глубинах океана, где с огромной силой давит вода. Теперь установлено, что на дне океанов приспособленно живут разные породы рыб и много других разнообразных живых существ. У одних глаза заменяют осязательные органы, другие освещают себе путь органическими светящимися глазами».
— У меня было такое ощущение, — продолжал Шевцов, — словно я повзрослел, стал опытнее, мудрее. А главное — я почувствовал ответственность. Прошло около двадцати месяцев (по корабельному времени) с тех пор, как «Поиск» покинул Землю. Двадцать месяцев я старался не думать о Земле. Вначале была схватка с черной пылью, а потом… Да, мне казалось, что я буду сильнее, если заставлю себя не думать о Земле. Я перестал слушать музыку, я перестал смотреть микрофильмы. Я даже нашел обоснование: убедил себя, что нужно сосредоточиться только на непосредственной работе…
Это была ошибка. И первые же мои шаги на чужой планете были ошибочными. Как человек — я мог так поступать. Но как представитель человечества — нет и трижды нет!
Полвека назад для экипажей звездных кораблей было написано специальное наставление под названием «О возможной встрече с иными разумными существами». Так вот, в этом наставлении говорилось: нужно соблюдать величайшую осторожность, ибо даже хороший астронавт может оказаться плохим психологом. Наставление предписывало капитану корабля, встретившему разумных существ, при первых же осложнениях покинуть чужую планету. Суровая, но необходимая мера…
«Поиск» опустился на планету, здесь оказались разумные существа, здесь был чужой мир. И отношения между двумя мирами зависели от одного человека… А в такой сложной обстановке почти неизбежны ошибки. Особенно, если человек устал или болен.
Обычно мы, астронавты, только пожимали плечами, вспоминая старое наставление. Возможно, это была жажда открывательства. Возможно — легкомыслие: издали всякая проблема кажется не очень сложной. А может быть, и здесь сказывалось влияние литературной традиции: в романах астронавты, дорвавшись до «чужих», с необыкновенной легкостью проникали в чужой мир… Но когда мне пришлось — первому из людей — встретить разумных существ иного мира, я понял, хотя и не сразу, насколько мудро это написанное полвека назад наставление.
Лишь очень благоприятное стечение обстоятельств не привело к катастрофе. Я не знал, кто скрывается в этих лесах со спиральными деревьями. Я не подозревал, что это удивительное существо, этот призрак, по-своему воспримет историю человечества… На каждом шагу меня подстерегали неожиданности. Позже, например, я узнал, что призрак мог читать мои мысли (по крайней мере, ту часть мыслей, которая была связана со зрительными образами).
Понять ошибки — еще не значит их исправить. Я многое понял… и ничего не исправил.
«Поиск» остался на планете.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЛЮДИ И ЗВЕЗДЫ
А мы
На солнце вызываем бури,
Протуберанцев колоссальный пляс.
И это в человеческой натуре -
Влиять на все, что окружает нас.
Ведь друг на друга
То или иное
Влиянье есть у всех небесных тел,
Я чувствую воздействие земное
На судьбы солнц, на ход небесных дел!
Я сидел в рубке, у телеэкрана, и думал о Земле. Я обрел какое-то удивительное спокойствие.
Через шесть часов призрак вернулся. Я услышал шаги и спустился в кают-компанию. Призрак подошел к креслу, сказал:
— Не злые… несчастные…
Он опять многое не понял. Но для той части истории человечества, которую он увидел, это все-таки было справедливее. И я снова — иного выхода теперь не было — пустил эту картину. С самого начала. Да, когда-то человечество было несчастным, слабым, невежественным и потому ожесточенным. Так пусть, думал я, он увидит, каким оно стало теперь.
И он увидел.
Он увидал залп «Авроры» и первые трактора на полях, увидел взлет первых космических ракет и упорство, с которым люди штурмовали непроходимую тайгу и суровые степи. Планета была в строительных лесах: подземными ядерными взрывами создавали месторождения редких металлов, управляемое извержение вулканов поднимало над океаном острова, воздвигались новые горные цепи и уничтожались старые, а к звездам уже шли корабли — наперекор опасностям и расстояниям…
Призрак молчал. Я что-то спросил его, он не ответил. Он сидел совершенно неподвижно, глядя на погасший экран. Только один раз он поднял голову, словно хотел что-то спросить — но ничего не сказал. И снова замер в каком-то оцепенении. О чем он думал? Понял ли он историю человечества? Изменил ли он свое первоначальное, слишком поспешное мнение о людях?..
Прошло около часа, прежде чем мы вновь начали говорить. Вы понимаете, меня интересовало название этой планеты, название живущих на ней существ. Без этого мне трудно было задавать другие вопросы.
Я не буду подробно рассказывать об этом разговоре. Долгие расспросы почти ни к чему не привели. Отдельные слова на языке этих призраков звучали так непродолжительно, что их просто нельзя было воспроизвести. Они напоминали вздох, легкое дуновение ветерка… Убедившись в этом, я попытался понять хотя бы смысл названий. После продолжительных размышлений призрак сказал, что его народ называется «Видящие Суть Вещей». Вы представляете, на вопрос «Как называются ваши разумные существа?» он ответил: «Видящие Суть Вещей», то есть просто повторил то же самое другими словами. И тут я понял, что он и не мог поступить иначе. Ну, как, например, объяснить слово «люди»?.. Во всяком случае, с этого времени я стал говорить «видящие».
С именами получилось примерно так же. Тут вообще было много неожиданностей. Выяснилось, что имена часто меняются. Почему — не знаю, но меняются. Имя (теперешнее имя) моего видящего на нашем языке — если я верно понял — означало «Луч». Другие имена (по смыслу, не по звучанию) были — «Красный Лист», «Мягкая Вода», «Лунный Свет».
Хуже всего получилось с названиями небесных тел. Когда я подвел видящего к люку и показал на небо, он сразу же ответил; «Сириус А и Сириус Б». Я даже несколько опешил от такой эрудиции, а потом сообразил, что видящий просто повторяет мои слова. Поняв, что положение безнадежно, я попросил его, по крайней мере, говорить «Сириус Большой» и «Сириус Малый». Для благозвучия. Он не возражал, Что касается названия планеты, то дальше самого слова «Планета» мы не продвинулись. Так и осталось — «Планета».