Улица глухой стены

Человека, которого похоронили на Хайгетском кладбище, тоже звали Хепворт, только не Майкл, а Алекс.

Он с детства отличался вспыльчивым» грубым нравом и полной беззастенчивостью. Судя по тому, что рассказал нам Эленби, Алекс едва ли походил на человека цивилизованного общества. Его скорее можно было принять, за какого-нибудь пирата из далекого прошлого. Безнадежными оказались все попытки заставить его работать, если у него была хоть малейшая возможность жить на чужой счет. Его близким не раз приходилось оплачивать его долги, пока, наконец, они не отправили его в колонии. К сожалению, родители не могли постоянно содержать его, и, как только он промотал деньги, которые ему выдали при отплытии из Англия, он вернулся и снова начались угрозы и проклятья. Встретив на этот раз решительный отпор, он, казалось, пришел к выводу, что ему ничего другого не остается, как заняться подлогами или воровством. Чтобы спасти сына от наказания, а семью от позора, родителям пришлось пожертвовать всеми своими сбережениями. Горе и стыд, по словам Эленби, в течение нескольких месяцев свели в могилу сначала отца, а потом и мать Хепворта.

Этот удар лишил Алекса всего, что он уже, без сомненья, считал своей собственностью, и так как сестра, к счастью, была для него недосягаема, он поспешил избрать козлом отпущения своего брата, Майкла. Майкл, слабохарактерный и застенчивый, быть может все еще по-мальчишески восхищаясь силой и красотой старшего брата, уступил как глупец. Требования, конечно, все возрастали, и Майклу стало легче на душе, когда оказалось, что брат его замешан в каком-то отвратительном преступлении. Теперь уже сам Алекс был заинтересован в том, чтобы скрыться. Майкл снабдил его необходимой суммой денег, хотя и сам был небогат, и брат покинул Англию, дав торжественную клятву больше не возвращаться.

Все эти горести и заботы сломили молодого Хепворта. Он почувствовал, что не может больше работать в своей области. Единственное, о чем он мечтал, это навсегда порвать все нити, связывающие его с прошлым, и начать жить сначала. Тут-то Эленби и предложил ему перебраться в Лондон и вложить небольшие остатки своего капитала в дело по поставке оборудования для пароходов. Имя Хепворт пользовалось известностью в деловых кругах, и Эленби, приняв это в соображение, но главным образом из желания вызвать у молодого Хепворта интерес к делу, настоял на том, чтобы фирма получила имя «Хепворт и К?».

Не прошло и года, с тех пор как они начали вести дело совместно, когда возвратился Алекс, опять требуя денег. Однако на этот раз Майкл, действуя по советам Эленби, решительно отказал ему, и Алекс понял: его карта бита, больше он не выжмет из брата ни гроша. На некоторое время он оставил его в покое, но вскоре Майкл получил письмо, в котором Алекс в самых трогательных выражениях рассказывал брату, что он очень болен и умирает с голоду. Он умолял брата зайти к нему, если не ради него самого, то хоть ради его молодой жены.

Таким образом, они впервые услышали о женитьбе Алекса. Майкл начал было надеяться, что это событие благотворно отразится на поведении брата, и, вопреки советам Эленби, решил пойти. В жалкой каморке в Ист-Энде Майкл застал жену брата, самого Алекса дома не оказалось. Он пришел значительно позже, когда Майкл уже собрался уходить. Должно быть, именно тогда, сидя вдвоем с миссис Хепворт, он услышал рассказ о ее жизни.

Она познакомилась с Алексом Хепвортом, или, как он тогда называл себя, Чарли Мартином, в Роттердаме, в кабачке, куда нанялась в качестве певицы. Он стал ухаживать за ней. Алекс мог казаться очень приятным, стоило ему только захотеть. Юность и красота девушки несомненно произвели на него впечатление, и в первое время в его ухаживании чувствовались искреннее восхищение и страсть. Она согласилась стать его женой, но главным образам из желания поскорее вырваться из той среды, в которую попала. Почти ребенок, она готова была на все, лишь бы не видеть страшных ночных оргий в том вертепе, куда забросила ее судьба.

Он не женился на ней, так по крайней мере она думала. В первый же раз, как он налился, он бросил ей в лицо фразу, из которой она поняла, что церемония была простым маскарадом. К несчастью, это оказалось ложью. Им всегда руководил трезвый расчет. Очевидно, видя в ней прочный залог своего будущего существования, он позаботился, чтобы брак их был оформлен строго законным порядком.

Трудно выразить словами весь ужас ее жизни с этим человеком, как только прошла новизна их отношений. Бант, который она носила на шее, прикрывал ужасный шрам — это он в припадке бешенства чуть не перерезал ей горло, когда она отказалась зарабатывать для него деньги на улице.

И вот, очутившись снова в Англии, она твердо решила уйти от него. Пусть он последует за ней, пусть убьет ее — не все ли ей равно?

Дело кончилось тем, что ради нее Хепворт опять предложил брату помощь, но с условием: Алекс уедет и уедет один. Тот согласился. Казалось, он испытывал нечто вроде раскаяния, но, должно быть, про себя ухмылялся. Он был хитер, и в его воображении уже вставала картина неминуемого. Мысль о шантаже, конечно, зародилась у него тогда же. Угроза в любой момент разоблачить двоемужество — вот оружие, с которым он до конца своих дней мог жить спокойно, зная, что ему обеспечен постоянный и все увеличивающийся доход.

Майкл достал брату билет второго класса на пароход, отплывающий в Южную Африку, и проводил его до самой пристани. Конечно, рассчитывать на то, что Алекс сдержит слово, не приходилось, но можно было надеяться, что ему проломят череп в какой-нибудь пьяной драке. Так или иначе, некоторое время он не будет мозолить глаза, да и несчастную женщину, ее звали Лола, оставит в покое. Через месяц после отъезда брата Майкл женился на ней, а еще через четыре месяца они получили письмо от Алекса, адресованное миссис Мартин «от любящего мужа Чарли», который выражал надежду на то, что в самом скором времени будет иметь удовольствие с ней увидеться.

Наведя справки через английского консула в Роттердаме, они убедились, что угроза эта не шуточная. Брак, заключенный по всей форме, навсегда связывал ее с Алексом.

В тот вечер, когда было совершено убийство, все произошло почти так, как описал мой приятель. Утром Эленби застал своего хозяина в конторе. Там Хепворт и прятался до тех пор, пока не рискнул, наконец, покинуть свое убежище, выкрасив волосы и оставив маленькие усики.

Если бы смерть Алекса произошла при других обстоятельствах, Эленби посоветовал бы Хепворту отдать себя в руки закона, — сам Хепворт страстно желал этого. Но преступление носило слишком явные следы предумышленности, если принять во внимание и заряженный револьвер, который почему-то оказался в их доме, и то облегчение, которое они должны были почувствовать со смертью Алекса. Тот факт, что Хепворты купили дом в стороне от всякого жилья, тоже, казалось, говорил о том, что они все заранее подготовили. Если бы даже защите и удалось доказать непреднамеренность убийства и спасти Хепворта от веревки, все равно его неизбежно ждали долгие годы каторжных работ.

К тому же неизвестно, спасло бы это от наказания женщину или нет. Странная гримаса судьбы, но даже в этом случае она в глазах закона все еще считалась бы женой убитого, а убийца — ее любовником.

Она настояла на своем. Молодой Хепворт скрылся в Америку. Там он без всякого труда, конечно под чужим именем, нашел себе работу в конторе какого-то архитектора, а позднее начал собственное дело. Они не виделись со дня убийства и встретились снова только три недели тому назад.

Мне не довелось еще раз увидеть эту женщину, но мой приятель, кажется, заходил к ней. Хепворт уже вернулся в Америку, а моему приятелю удалось выхлопотать для нее разрешение полиции, по которому она снова была совершенно свободна. Иногда вечером я прохожу по той самой улице, где впервые ее увидел. И всякий раз меня охватывает странное чувство, будто я попал в пустой театр, где только что окончилась драма.