Страница 5 из 13
— Прекрасно, — улыбается он в ответ, — а у вас как дела?
— Спасибо, хорошо. Не хотите ли… кофе? — вежливо предлагаю я, указывая на пустой стул напротив.
Честно говоря, я вовсе не рассчитывала, что он согласится, но, к моему удивлению, Дерек Смит садится за стол и берет меню.
Ну разве не мило? Вот что значит цивилизованные люди. Сижу и пью кофе со своим менеджером из банка! Знаете, может быть, я даже упомяну об этом в телешоу. «Я предпочитаю неформальный подход к личным финансам, — скажу я, мило улыбаясь в камеру. — Мы с моим менеджером частенько пьем вместе кофе, обсуждаем новые финансовые стратегии…»
— Знаете, Ребекка, я как раз только что написал вам письмо, — говорит Дерек Смит, когда официантка приносит ему эспрессо. Я улавливаю в его голосе серьезные нотки и ощущаю легкую тревогу. Господи, в чем я опять провинилась? — Вам и всем остальным моим клиентам, — добавляет он. — Дело в том, что я ухожу. — Что?! — Я неосторожно ставлю чашку, и она громко брякает о блюдце. — Как это — уходите?
— Ухожу из банка «Эндвич». На пенсию. — Но…
Я смотрю на него в ужасе. Дерек Смит не может уйти из банка «Эндвич». Он не может бросить меня, ведь сейчас все идет так хорошо. Конечно, у нас не всегда было такое взаимопонимание, но в последнее время мы так прекрасно ладили. Он меня понимает. Понимает, почему я превышаю лимит. Что я стану делать без него?
— А вы не слишком рано собрались на пенсию? — спрашиваю я, прекрасно сознавая, что испуг в моем голосе вполне отчетлив. — Разве вам не будет скучно?
Он откидывается на спинку стула.
— Я не собираюсь совсем бросать работу. Но в жизни можно заняться чем-то поинтереснее, нежели контролировать расходы других людей, разве нет? Хотя, признаться, некоторые случаи были весьма занимательны.
— Ну… да, конечно. Я рада за вас, правда, -смущенно пожимаю я плечами. — Просто… я буду по вам скучать.
— Хотите верьте, хотите нет, — улыбается он, — но я, наверное, тоже буду по вам скучать, Ребекка. Вы несомненно были одним из самых… интересных клиентов в моей карьере.
Он внимательно на меня смотрит, и я чувствую, что краснею. Неужели обязательно нужно напоминать мне о прошлом? Что было, то было. Но ведь я же изменилась. Неужели человек не имеет права начать все с чистого листа?
— Кажется, ваша телевизионная карьера набирает обороты, — говорит Дерек Смит.
— Да! Правда, здорово? И платят хорошо.
— Действительно, ваш доход значительно вырос за последние месяцы. Однако…
Сердце мое замирает.
Так и знала. Ну почему непременно нужно вставить это «однако»? Почему он просто не может порадоваться за меня?
— Однако, — повторяет Дерек Смит, — выросли и ваши расходы. Значительно выросли. Более того, сейчас ваш перерасход даже больше, чем в период, как бы это сказать… вашей невоздержанности.
Невоздержанности? Какая жестокость.
— Вам нужно постараться держать свои расходы в рамках разрешенного лимита. А еще лучше выплатить задолженность.
— Знаю, — уклончиво отвечаю я. — Как раз собираюсь.
На другой стороне улицы я замечаю девушку с фирменным пакетом «ЛК Беннетт», только у нее он большой — на две обувные коробки.
Почему ей можно купить сразу две пары обуви, а мне нельзя? Что, разве есть такое правило — покупать за раз не больше одной пары? Просто деспотизм какой-то!
— А как обстоят дела с другими счетами? — спрашивает Дерек Смит. — Нет ли у вас, скажем, долгов по кредитным карточкам супермаркетов?
— Нет, — отвечаю я, безуспешно стараясь скрыть самодовольство. — Я все выплатила несколько месяцев назад.
— И с тех пор ничего не покупали?
— Да так, по мелочи. Ничего существенного. И то верно, что такое девяносто фунтов… в масштабе мировой революции?
— Я не случайно вас об этом спрашиваю, — продолжает он. — Мне кажется, я должен вас предупредить. Дело в том, что наш банк ужесточает требования, и мой преемник, Джон Гэвин, совершенно иначе смотрит на подобные вещи. Вряд ли он отнесется к вашему перерасходу так же спокойно, как я. Не знаю, понимаете ли вы это, но я был более чем снисходителен к вам как к клиенту.
— Правда? — машинально откликаюсь я, хотя уже выключилась из разговора.
Вот если бы я, например, начала курить, то и не заметила бы, как на сигареты ушло девяносто фунтов. Так ведь? Подумать только — сколько денег я сэкономила на куреве. С лихвой хватит на одну пару обуви.
— Он очень способный менеджер, но в то же время очень… строгий. В общем, снисходительность не в его натуре.
— Понятно, — поддакиваю я.
— Я бы настоятельно рекомендовал вам как можно скорее покрыть перерасход. И вот еще что. Вы не выбрали себе пенсионный вклад?
— Хм… я ходила к тому независимому консультанту, что вы мне порекомендовали.
— А какие-нибудь документы вы оформили? Сделав усилие, я переключаю внимание на него.
— Ну, я сейчас обдумываю альтернативы, — говорю я и делаю умное лицо финансового эксперта. — Нет ничего хуже, чем неосмотрительно вложить деньги. Тем более, когда речь идет о пенсионном счете.
— Верно, — соглашается Дерек Смит, — только вы постарайтесь не слишком затягивать с решением, хорошо? Деньги сами собой накапливаться не будут.
— Уж это я знаю!
Вот черт. Теперь мне даже неловко. Может, он прав? Может, стоит положить эти девяносто фунтов на накопительный пенсионный счет, а не покупать очередную пару обуви?
Но с другой стороны, что толку от девяноста фунтов на пенсионном счету? Они погоды не сделают и старость не обеспечат. Какие-то несчастные девяносто фунтов. К тому же пока я состарюсь, наверняка наступит конец света.
А вот пара туфель — вещь вполне материальная, осязаемая…
А— а, пропади все пропадом! Я должна их купить.
— Мистер Смит, мне пора, — вдруг говорю я и залпом допиваю кофе. — У меня… дела.
Все, решено. Мне нужно как можно скорее вернуться в магазин. Беру свой пакет и оставляю пятерку на столе.
— Рада была вас видеть. И удачи вам на пенсии.
— Вам тоже удачи, Ребекка, — ласково улыбается он мне. — Только помните, что я вам сказал. Джон Гэвин не станет с вами церемониться. Так что… будьте поосторожней, хорошо?
— Хорошо! — весело отвечаю я.
И чуть ли не бегом направляюсь обратно к магазину.
Ну ладно, допустим, строго говоря, мне не нужны были оранжевые босоножки. Во всяком случае, не очень нужны. Но когда я их примеряла, мне вдруг пришло в голову, что я ведь, в сущности, и не нарушаю правила. Потому что если не сейчас, то потом они мне обязательно понадобятся.
Согласитесь, рано или поздно мне все равно придется купить новые босоножки — все на свете время от времени покупают новую обувь. И уж конечно, разумнее было бы с моей стороны купить про запас босоножки, которые мне очень нравятся, а не ждать, пока износятся старые, и обнаружить, что в магазинах нет ничего подходящего. Это очень предусмотрительно. Очень запасливо.
Когда я выхожу из «ЛК Беннетт», сжимая в руках два новеньких пакета с обувью, от меня исходит сияние. Домой, разумеется, совершенно не хочется. Поэтому я решаю заглянуть в магазин подарков по соседству. Этот магазинчик закупил у Сьюзи партию ее самодельных рамок, и у меня вошло в привычку всякий раз, проходя мимо, проверять, покупает ли их кто-нибудь.
Колокольчик над дверью возвещает о моем прибытии, и я встречаю улыбкой обращенный ко мне взгляд продавщицы. Ах, какой милый магазинчик. Тут тепло, чудесно пахнет и повсюду на полках сказочно красивые вещицы: корзинки из хромированной проволоки, подносы из матового стекла. Я прохожу мимо полки с блокнотами в розоватой кожаной обложке, поднимаю взгляд и… вот они! Три рамочки для фотографий, обтянутые фиолетовым твидом, -творение Сьюзи! Меня, как всегда, охватывает восторг.
Боже мой! Я сейчас завизжу от счастья: рядом с полкой стоит покупательница и разглядывает рамку Сьюзи!
Я ни разу не видела, чтобы кто-то покупал эти рамки, если уж говорить начистоту. То есть я понимаю, что кто-то их покупает, потому что они расходятся. Но я ни разу не видела этого собственными глазами. Ох, как здорово!