Шопоголик и бэби

– Э-э… – Наспех соображаю, что сказать. – Моя работа не настолько утомительна.

– Бекки работает в «Облике», – поясняет Люк. – Знаете, в том новом универмаге на Оксфорд-стрит.

Выражение лица доктора меняется.

– А-а… Понятно.

Каждый раз, когда я сообщаю, чем занимаюсь, люди или смущенно отворачиваются, или переводят разговор на другое, или делают вид, будто даже название «Облик» слышат впервые. А этого быть не может, потому что уже несколько недель все газеты только о нем и пишут. Вчера, к примеру, «Дейли уорлд» назвала наш универмаг «самым провальным торговым проектом во всей британской истории».

Одно хорошо: если работаешь в магазине, на который навесили ярлык «провальный», можно сколько угодно ходить по врачам и занятиям для будущих родителей. И назад не торопиться – моего отсутствия все равно никто не заметит.

– Уверен, скоро все образуется, – ободряюще говорит мистер Мозгли. – Итак, у вас есть ко мне вопросы?

Решительно делаю глубокий вдох.

– Вообще-то всего один, мистер Мозгли. Если УЗИ показало, что все в норме, может быть, ничего страшного, если… ну, вы понимаете…

– Разумеется, – мудро кивает врач. – Многие пары воздерживаются от сношений в начале беременности…

– Да при чем тут секс? – удивляюсь я. – Речь о шопинге.

– О шопинге? – Мистер Мозгли растерян.

– Я ведь еще ничего не приготовила для ребенка, – объясняю я. – Боялась сглазить. Но если все идет как положено, прямо сегодня и начну!

Мой восторг так и рвется наружу. Я уж думала, не дождусь, когда смогу походить по магазинам специально для малыша. Как раз сегодня прочитала, что на Кингс-роуд открылся новый шикарный магазин детских товаров «Бамбино». Зря, что ли, я взяла по-честному самый настоящий день отгула!

Чувствую на себе пронзительный взгляд Люка, оборачиваюсь и вижу на его лице недоверчивое удивление.

– «Начну»? Милая, ты о чем? – спрашивает он.

– Для ребенка я еще ничего не купила, – спешу оправдаться я. – Разве ты забыл?

Люк начинает загибать пальцы:

– А халатик от Ральфа Лорана? А лошадку-качалку? А розовый костюм феи с крылышками?

– Эти вещи пригодятся, когда малыш начнет ходить, – с достоинством разъясняю я. – А для младенца у меня нет ни единой вещички.

Нет, ну вы подумайте! Раз Люк не знает даже, чем младенцы отличаются от детей, какой же из него выйдет отец?

– А если у нас будет мальчик? – интересуется Люк. – Ты и его начнешь наряжать розовой феей?

Вообще-то тот костюмчик я сама не прочь поносить. Даже померила разок – оказалось, ткань так тянется! Люку, конечно, знать об этом незачем.

– Люк, я тебе поражаюсь! Вот уж не думала, что ты настолько предубежден!

Мистер Мозгли растерянно слушает нас.

– Если я правильно понял, вы не хотите заранее знать пол ребенка? – вставляет он.

– Нет, спасибо. – Люк непреклонен. – Лучше сделаем себе сюрприз. Верно, Бекки?

– Э-э… да, – кашлянув, соглашаюсь я. – Мистер Мозгли, а может, мы обязаны знать заранее по каким-нибудь… очень важным, экстренным медицинским причинам?

Впиваюсь в доктора гипнотическим взглядом. Но он не понимает намек и лишь улыбается:

– Не вижу таковых.

Вот черт.

Кабинет мы покидаем через двадцать минут. Из них три минуты доктор Мозгли осматривал меня, а все остальное время они с Люком вспоминали какой-то школьный крикетный матч. Из вежливости я делала вид, что слушаю, а сама чуть не подпрыгивала на стуле. В «Бамбино» хочу!

Но вот прием закончен. Мы выходим на оживленную лондонскую улицу. Женщина катит винтажную коляску от компании «Серебряный крест», которую я украдкой разглядываю. Как раз такую я и решила купить: колеса шикарные, пружинят. Только цвет выберу другой, ярко-розовый. Вид будет – супер. И меня станут называть «девушка с розовой колясочкой». А если родится мальчик, побрызгаю голубой краской из баллончика. Нет, не голубой – аквамариновой. И меня станут…

– Сегодня я разговаривал с Джайлсом из агентства недвижимости, – прерывает мои мысли Люк.

– Правда? – радуюсь я. – Нашлось что-нибудь?

– Ничего.

– А-а… – Я сникаю.

Пока мы живем все в том же роскошном пентхаусе Люка. Квартира замечательная, вот только без сада, да и бежевого ковролина слишком много, и вообще для ребенка она не годится. Поэтому несколько недель назад мы выставили ее на продажу и начали подыскивать себе удобный семейный домик.

Квартира улетела со свистом. Не подумайте, что я хвастаюсь, но это исключительно моя заслуга. И мое блестящее чувство стиля: я повсюду расставила свечки, принесла в ванную бутылку шампанского в ведерке со льдом, а чтобы оживить обстановку, всюду разбросала оперные программки и приглашения на всякие пафосные тусовки (одолжила у моей светской подружки Сьюзи). И эта пара, Карлссоны, не сходя с места заключили договор о намерениях! И пообещали расплатиться сразу же!

Все это здорово, конечно, но где нам теперь жить? Мы еще не видели ни одного дома, который нам понравился бы, а в агентстве все твердят, мол, рынок «обмелел» да «истощился», и, может, нам подумать об аренде?

А я не хочу ничего арендовать. Хочу жить в чудесном новом доме и растить в нем ребенка.

Я поворачиваюсь к Люку:

– Вдруг мы ничего не найдем? Вдруг нас вышвырнут на улицу? А скоро зима… И я уже на последних месяцах беременности…

Мне уже видится, как я, еле переставляя ноги, бреду по Оксфорд-стрит, а невидимый хор поет «Городок Вифлеем».

– Дорогая, никто нас на улицу не вышвырнет! Но Джайлс советует нам все-таки умерить свои требования. – Люк делает паузу. – По-моему, речь о твоих требованиях, Бекки.

Так нечестно! Когда нам прислали бланк заявки «Ищем недвижимость», там было указано: «Выражайте свои пожелания как можно более конкретно». Вот я и расписала все подробно. А теперь они, видите ли, недовольны!

– Похоже, от обувной комнаты нам придется отказаться, – добавляет он.

– А как же… – Заметив, какое у Люка стало лицо, я замолкаю. Однажды я увидела «обувную гардеробную» в передаче «Стиль богатых и знаменитых» и с тех пор прямо обмираю по ней. – Хорошо, – послушно отзываюсь я.

– И пожалуй, не будем ограничиваться только одним районом.

– Я не против! – говорю я под звонок мобильника Люка. – Наоборот, обеими руками за.

Между прочим, это Люк настаивал на Мейда-Вейле. А у меня в списке полным-полно мест, где я не прочь пожить.

– Люк Брэндон слушает, – деловито произносит он в трубку. – А-а, привет. Да, на УЗИ были. Вроде все в норме. – Люк обращается ко мне: – Это Джесс. Говорит, звонила тебе, но у тебя мобильник отключен.

– Джесс! – ликую я. – Дай поговорить!

Джесс – моя сестра. Моя сестра! До сих пор как подумаю об этом, аж вздрагиваю от радости. Всю жизнь я считала себя единственным ребенком, а потом оказалось, что у меня есть сестра, пусть и неродная! Сначала отношения у нас не заладились, но после того, как мы вдвоем пережили бурю в горах и поговорили по душам, мы подружились по-настоящему.

Мы не виделись уже месяца два: Джесс укатила в геологическую экспедицию в Гватемалу. Но мы созваниваемся, переписываемся по электронной почте, а однажды она прислала мне по мобильнику фотографии: какая-то скала и Джесс на ней. (В уродском синем анораке с капюшоном – вместо изящной курточки из искусственного меха, которую я ей подарила. Ну что мне с ней делать?)

– Я возвращаюсь в офис, – сообщает Люк в телефон, – а Бекки идет по магазинам. Хочешь с ней поговорить?

– Тсс! – в ужасе шикаю я: о магазинах и покупках при Джесс лучше не заикаться.

Состроив Люку гримасу, беру телефон и прижимаю к уху.

– Привет, Джесс! Как ты?

– Отлично! – слышится сквозь треск ее далекий голос. – Вот звоню узнать, как прошло обследование.

Я растроганно слушаю: оказывается, она все помнит. Висит, наверное, на веревке в какой-нибудь расщелине, долбит скалу, а позвонить не поленилась.

– Просто замечательно!

– Да, Люк уже сказал. Вот и хорошо. – В голосе Джесс облегчение.