Запретная сладость греха

Кристина по-прежнему лежала с открытыми глазами. Неужели это любовь? По ее телу пробежал озноб, вызванный одновременно сердечной радостью и душевной болью. Почему же любовь так мучительна? С первого взгляда она влюбилась в Эжена, — сейчас она понимала это, — а теперь ей хотелось постоянно видеть его, быть с ним рядом все время, даже когда он злится. Пусть он обнимает ее, ласкает, осыпает поцелуями.

Кристина вскочила с постели, включила лампу и заметалась по комнате. Ей удалось отделаться от Хьюго, но с той проблемой, которая стоит перед ней теперь, так просто не разберешься. Кристина знала: любовь не исчезнет, стоит ей вернуться домой. Она понимала, что должна ехать, но одновременно твердо осознавала, что не перенесет разлуку. Она хочет остаться с Эженом, вот и все.

Боль в руке не утихала, и Кристина прижала ее плотнее к телу. У нее нет обезболивающего, а где у Дианы лежит что-нибудь вроде аспирина, ей было неизвестно. Стоит поискать, наверное, там, где хозяйка проводит большую часть времени, — на кухне. Кристина накинула халат и затянула пояс. Если даже она не обнаружит внизу ничего болеутоляющего, можно будет, по крайней мере сделать себе горячее питье.

Замок угрюмо молчал, но теперь ей не было страшно. В коридоре горел свет. Она довольно быстро спустилась по лестнице. Правда, она слегка замерзла, но ее утешало, что на кухне тепло и уютно.

Внизу, сойдя с ковра и ступив на плиты пола, она ойкнула от неожиданности, ощутив под ногами ледяной камень. Вот как, она забыла надеть домашние туфли. Это только лишний раз доказывало смятение, в котором она пребывала. Кристина не решилась вернуться за туфлями в комнату. Она прошмыгнула в кухню, включила свет, с удовольствием ощутив приятное тепло, идущее от плиты.

Однако ни в одном из шкафов она не обнаружила никаких лекарств, снимающих боль. На некоторых коробочках и пузырьках она разбирала знакомые названия, надписи же на других ничего ей не говорили. Она решила оставить лекарства в покое и уселась в одно из глубоких кресел, поджидая, пока закипит чайник. Затейливые фарфоровые часы показывали полночь. Все кругом молчало. В такой обстановке Кристина обычно чувствовала себя тревожно. Однако теперь тревогу потеснило множество мыслей, буквально роившихся в ее мозгу. Слишком много у нее причин для беспокойства, чтобы пугаться тишины в замке…

Шум за дверью, ведущей во внутренний двор, заставил ее обернуться и вскочить на ноги. Вот такую — с округлившимися от страха глазами — и застал ее Эжен, быстрыми шагами вошедший в кухню.

— Я считала, что ты спишь! — воскликнула Кристина осуждающим голосом.

Вот это сюрприз! Эжен от неожиданности широко раскрыл глаза. Его черные брови поползли вверх.

— Ты хочешь сказать, что ходишь по дому только, когда я сплю мертвым сном? — поинтересовался он.

Эжен стоял какое-то время неподвижно, не отрывая взгляда от Кристины, затем обернулся, закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

— Я… я не знала, — принялась сбивчиво объяснять она. — Я думала, ты спишь, поэтому я…

— Лошади забеспокоились. Мне слышно их из моей комнаты. Сходил посмотреть, в чем дело. Все в порядке. Возможно, это лисица проскочила.

Чайник закипел. Кристина посмотрела на Эжена, не зная, что ей делать.

— Ты пришла выпить чего-нибудь горячего? — Эжен глядел на нее долгим взглядом. — Хочешь, я приготовлю тебе чай или кофе?

— Нет! Нет! Я… я сама. Тебе тоже сделать?

Кристина засуетилась, избегая его взгляда. Эжен сделал нетерпеливое движение.

— Я не против, выпить чего-нибудь горячего… если, конечно, мое присутствие здесь не повергнет тебя в ужас!

Эжен говорил сквозь зубы. Кристина искоса взглянула на него, прикусив губу. Она не могла скрыть волнения.

— Ты напугал меня, когда вошел. Я спустилась вниз, чтобы выпить чаю и поискать аспирин или что-нибудь в этом роде.

— Рука болит? — Эжен посмотрел на нее. Он перестал сердиться, но по-прежнему хмурил лоб. — Разреши, я взгляну.

— Да пустяки… Просто дергает и…

— Кристина! — прошипел он, заставив ее сжаться от страха в комок. — Я вовсе не хочу нападать на тебя. Просто дай мне посмотреть на твою руку.

Она неохотно послушалась. Придерживая запястье, Эжен осторожно ощупал кожу вокруг раны. Кристина не могла оторвать глаз от его сильных пальцев. Он прикасался к ней осторожно и с нежностью. Какое райское наслаждение — такие едва ощутимые ласки! Щеки девушки покрылись пунцовым румянцем. Она прикусила нижнюю губу, чувствуя, как все ее тело затрепетало.

— По-моему, ничего страшного, — словно для себя заключил Эжен. — Завтра проверим еще раз. Если будет сильно болеть, снова съездим к Ассо. К тому времени красные пятна — отпечатки пальцев — уже пройдут, и тебя ничего не будет смущать.

Он поднял глаза, а Кристина поскорее отвернулась. Сердце у нее колотилось как сумасшедшее.

— Спасибо. Я сделаю себе чай. Тебе тоже?

— Я предпочитаю кофе. Погоди, я поищу аспирин. Диана обычно держит подобные вещи в верхнем ящике. Она считает, что лучше их прятать подальше.

Кристина понимала: Эжен говорит это, чтобы сгладить напряжение, возникающее всякий раз, когда они остаются вместе. Она была признательна ему за старания. Однако дрожь, сотрясающая ее тело, становилась все сильнее. Чайник заплясал в ее дрожащей руке, его крышка соскочила, и кипяток расплескался по полу, попав на халат Кристины и ее босые ноги. Она взвизгнула от неожиданной боли.

— О Господи! Что еще теперь? — воскликнул Эжен, вскочив на ноги.

Крепко сжав ее плечи, он снова усадил ее в кресло и, прежде чем она смогла помешать, опустился на колени и взял ее стопу, чтобы посмотреть, нет ли ожога.

— Не обращай внимания, — неуверенно произнесла Кристина. — Я такая неловкая, чуть не упала с чайником.

— Точно так же ты чуть было не поранилась о колючую проволоку! — проворчал Эжен. — Я уже начинаю бояться, всякий раз, когда теряю тебя из виду.

Одной рукой он ласково поглаживал ее стопу, другую положил ей на колено. Кристина чувствовала, как внутри нее поднимается приятное тепло. Когда Эжен прикасался к ней, это не были прикосновения человека, просто желающего ей по-дружески помочь. Нет, это прикосновения любящего человека. Его пальцы скользнули вверх по ноге. Он приподнял ее стопу, нагнулся и стал нежно целовать поочередно все пальчики.

Губы Кристины задрожали. Она коротко вскрикнула, встретив горящий взгляд Эжена. На мгновение оба замерли. Неизведанные ранее ощущения зародились в их телах, сверкающие, словно звезды в небе. Казалось, их уносит в заколдованный мир.

Кристина чувствовала, как неудержимо влечет ее к мужчине, чье смуглое лицо склонилось сейчас над ней. Застонав, она прильнула к Эжену всем телом. Одним быстрым движением вскочив на ноги, он сжал ее в объятиях.

— О, Кристина, — услышала она его хриплый шепот. — Скажи, что мне делать, как поступить — не отпускать тебя или отправить в твою комнату?

Губы Эжена жадно искали ее рот. Кристина все теснее прижималась к нему, крепко обхватив его шею. Казалось, ее хрупкое тело сливалось воедино с мощным телом мужчины.

— Ты хочешь этого, милая? — прерывающимся голосом шептал Эжен. — Тебе приятно, тебе хорошо?

— Да, да!

Он мог и не спрашивать ее: тело Кристины больше не принадлежало ей, каждой своей клеточкой стремясь к Эжену, отвечая на его желание.

— Я хочу тебя, — произнес он сдавленным голосом, но она ничего не ответила. Только страстный стон слетел с ее губ. Его руки еще сильнее ощутили чарующую сладость и уступчивость влекущего девичьего тела.

Она не заметила, как Эжен поднял ее на руки. Эти сильные руки так знакомы ей, поцелуи, обжигавшие пламенем ее лицо и шею, так сладостны, так приятны, что путешествие через холл и подъем по лестнице вверх промелькнули для Кристины, словно миг. Только почувствовав под собой мягкую постель, не ее постель, она открыла глаза. В комнату Эжена она не осмеливалась заглянуть. Мужчина склонился над ней, смотрит ей прямо в глаза.