Запретная сладость греха

Хуже всего досталось руке. Кристина была без куртки, в одном свитере, и острый кусок железа без помех глубоко воткнулся в ее нежную кожу. Кристина попыталась высвободить из ловушки волосы, думая о том, что рукав свитера должно быть, уже весь в крови.

— Кристина! Бог мой, что ты там вытворяешь?

Эжен здесь! Он взбирается на ограду, склоняется над Кристиной.

— Спокойно! Не шевелись, — приказал он, властным жестом пресекая ее робкие попытки объяснить случившееся.

Осторожными движениями он освободил запутавшиеся в проволоке пряди, повернул Кристину лицом к себе и заметил кровь на запястье. Ничего не говоря, он рывком задрал рукав свитера. Боль стала просто невыносимой. Кристина чувствовала себя ужасно, но пыталась бодриться.

— Это… это не так страшно, как кажется, — вымученно сказала она.

Но Эжен лишь покачал головой, видя, как она побледнела.

— Хорошего мало, — пробормотал он, заботливо поддерживая ее свободной рукой. — Идем скорее. Мы двинемся к замку через парк, срезав угол. Тебя нужно доставить туда как можно быстрее.

— А как же трактор? — озабоченно спросила Кристина. Эжен произнес несколько непонятных ей слов весьма энергичным тоном: видимо, так он выражал свое мнение о том, чего заслуживает этот трактор. Кристина догадалась: он явно посылал трактор гореть в вечном огне преисподней.

Когда они вошли в кухню, Розали не было. Эжен усадил Кристину в кресло у огня, принес вату и воды, чтобы промыть рану. Он опустился рядом с ней на колени. Каждое его прикосновение было бережным, нежным.

— Как тебя угораздило нарваться на колючую проволоку? — спросил Эжен, своим обычным насмешливым тоном. — Или тебе безразлично, куда идти?

— Я… не заметила колючей проволоки и свернула с дорожки слишком поспешно.

Она не сказала больше ни слова, но Эжен продолжал вглядываться в ее бледное лицо.

— Это ведь из-за того, что ты увидела меня, — жестко сказал он. — Не хотела, чтобы я подумал, будто ты гоняешься за мной.

— Ничего подобного! — громко возмутилась Кристина и тут же сморщилась от боли, когда вода попала в рану.

— Извини, — уже спокойно сказал Эжен. — Твою рану надо было промыть. — Он тщательно осмотрел глубокий рваный порез. — Возможно, придется наложить шов.

— Ни за что! — Кристина испуганно уставилась на него. Эжен криво улыбнулся.

— Но я же не предлагаю свои услуги. Мои врачебные навыки весьма далеки от совершенства. Это сделает доктор Ассо. К тому же он введет тебе противостолбнячную сыворотку.

— Мне еще не так давно делали последнюю прививку от столбняка, — поспешила внести ясность Кристина.

Хотя она была бледна как полотно и едва держалась на ногах, она все еще пыталась бодриться. Нет, не нужны ей никакие швы, никакие прививки!

Эжен отодвинул чашку с водой, и поднял наверх волосы Кристины, чтобы рассмотреть ранку на шее.

— Здесь тоже царапина, — прошептал он. — Хорошо еще, что самая глубокая рана на руке. На шее кожа чувствительнее, и боль здесь была бы просто невыносимой.

— Спасибо и на том. Хотя тоже побаливает основательно, — неуверенно пробормотала Кристина.

Их глаза встретились. Эжен смотрел почти сердито.

— Ты была похожа на бродячую кошку, которая запуталась в проволоке и пытается изо всех сил освободиться. Я подумал, что ты можешь вся пораниться шипами, прежде чем я доберусь до тебя. Лучше бы ты позволила мне думать о тебе что угодно. А ты вместо этого попробовала доказать, что тебе нет до меня никакого дела.

— Я вовсе не подсматривала за тобой, — возмутилась Кристина, чувствуя себя правой: ведь она вообще уже не рассчитывала больше увидеться с ним.

— Но, ты же боялась, что я заподозрю, будто ты занималась этим. Вот в чем проблема, — бесстрастным голосом закончил Эжен.

Их глаза снова встретились. Кристина нервно облизнула губы языком.

— У меня нет никаких проблем, если не считать происшествия на прогулке. Но я же не знала, что ограды обвиты колючей проволокой. Есть и еще одна проблема — как мне вытерпеть боль, когда доктор будет зашивать руку. Я не из храброго десятка.

— Я это заметил, — скептически посмотрел на нее Эжен. — Ты скачешь на коне, как бешеная, перескакиваешь, не дрогнув, высоченную стену, но дрожишь при первом раскате грома. Теперь ты в панике из-за небольшого шва. Я бы сказал, что ты боишься всего… что не связано с лошадьми.

— Да, я боюсь не только грозы, но и темноты, — созналась Кристина, глядя ему прямо в глаза. Эжен улыбнулся весело, но не без иронии.

— Знаю. — Он внезапно смягчился, ему стало жаль девушку. — Пойдем. Я отвезу тебя к доктору Ассо, пусть он займется твоей рукой. Хорошо бы, между прочим, исчезнуть отсюда до появления Розали. Иначе не миновать тебе ее домашних методов лечения.

— А может, не будем трогать рану, пусть заживет сама? — умоляюще попросила Кристина.

Однако Эжен поставил ее на ноги и твердой рукой повлек к двери.

— Нет, нельзя. Не бойся, врач не сделает тебе больно. А потом я же буду рядом.

— Хотела бы я, чтобы это было так, — проворчала Кристина.

— Я прослежу за этим, — пообещал Эжен со своей обычной иронией. — Доктор слишком стар, чтобы как следует поколотить его, если он осмелится сделать тебе больно, но я его так припугну, что он и пикнуть не посмеет.

— Что же, ты и Милену тоже собираешься припугнуть? — не скрывая раздражения, спросила Кристина.

В ответ Эжен негромко хихикнул и повел девушку к джипу.

— Нет, не собираюсь. Милена же не будет участвовать в операции. Ее роль — это роль заинтересованного наблюдателя.

— Ты имеешь в виду — злорадствующего наблюдателя? — мрачно осведомилась Кристина, усаживаясь в машину.

— Возможно, — буркнул он, состроив недовольную гримасу. — А давай, и мы последим за ней, хорошо? А за ужином сравним наши выводы.

Как выяснилось, Кристина беспокоилась совершенно зря. Раймон Ассо осмотрел руку, спросил, когда ей последний раз делали прививку от столбняка, и заявил, что швы накладывать не надо. Держался он слегка свысока.

— В наше время, мадемуазель, — самодовольно поучал он, — мы не всегда прибегаем к наложению швов. У нас имеется тоненький белый пластырь, который лечит раны ничуть не хуже.

Кристина сжала губы, едва сдерживаясь. Она прекрасно знала об этом «чудесном» пластыре: ведь не в первый же раз она порезалась! Обстановка не становилась более приятной от присутствия Милены, которая восседала тут же с видом превосходства. Эжен ни на миг не отходил от Кристины и внимательно следил за происходящим, но Милену никто сюда не звал, и Кристина просто добела раскалилась от ярости.

Когда доктор на минуту отлучился, Эжен спросил ее:

— Ты в порядке?

Этот вопрос заставил Кристину почувствовать себя ребенком, о котором надо заботиться, и она почти огрызнулась:

— В полном порядке. Я не собираюсь падать в обморок из-за маленького пореза.

— Не такой уж он и маленький, — возразил Эжен, сощурив глаза.

Взгляды их скрестились, и гнев Кристины испарился. Господи, какая же она глупая, злится на Эжена из-за этой надутой Милены, когда он так заботится о ней. Кристина смотрела на Эжена, сожалея о своей грубости, а он не отрывал от нее глаз, словно пытаясь прочитать ее мысли.

— Как это вы умудрились так порезаться? — осведомилась Милена, со злобой поглядывая на Кристину и Эжена.

— Она не заметила колючую проволоку. Надо будет снять ее с ограды. Проволока там, безусловно, опасна.

Слова Эжена обрадовали Кристину. Он заступился за нее! Она снова взглянула на него с признательностью и даже нашла в себе силы слегка улыбнуться. Это немного напоминало поведение заговорщиков. Милена, безусловно, пришла к тому же выводу.

— Мадемуазель Лестер может пожить у нас. — Ее ледяная любезность никого не могла обмануть. — Я поговорю с отцом. В нашем доме полно свободного места.

— Она не нуждается в постоянном врачебном уходе, — сдержанно возразил Эжен. — Случилась маленькая неприятность. Теперь все позади, и она в состоянии, как обычно, сама позаботиться о себе.