Честь Волка

Волки из стаи Харальда построились для погрузки в «Громовой ястреб-2» в подавленном настроении — над ними словно нависла грозовая туча. «Громовой ястреб-1», где Торин предпочел отдохнуть и восстановиться после своего ранения, был сильно поврежден во время воздушного налета. Хотя раненому Волчьему Клинку и удалось затушить пожар, вспыхнувший в фюзеляже десантно-штурмового корабля, причиненный ущерб оказался столь значительным, что «Громовой ястреб» вышел из строя. На худощавом лице старшего Волчьего Клинка все еще оставались пятна сажи, придавая ему сердитое выражение, когда Торин, прихрамывая, проводил предполетный осмотр шаттла Дома Велизария.

В воздухе висел какой-то странный запах, слабый, но едкий, который пробивался сквозь вонь горящего топлива и пресс-плиты, от него у Рагнара волосы встали дыбом. Судя по ссутулившимся фигурам и полуприкрытым глазам остальных Волков, они испытывали сходные ощущения, все, кроме Хаэгра, который, казалось, забыв обо всем на свете, самозабвенно грыз бедренную кость грокса. «Что-то действует всем нам на нервы, — думал молодой Волчий Клинок, наблюдая за тем, как в нескольких десятках метров от него Кровавые Когти поднимаются на борт штурмового корабля. — Какое-то жжение в крови». Эта мысль озадачила его, но он испытывал странную уверенность в том, что в дурном настроении не он один. «Это не только я, не только волк внутри. Это проклятие, несомненно, не может не терзать каждого из нас».

Габриэлла также казалась по-своему обеспокоенной. Появившись у шаттла, она хранила молчание и держалась замкнуто, на ней были надеты отдельные элементы панцирного доспеха из скудных запасов Гвардии. Навигатор пересекала бетонированную площадку и поднималась в шаттл с какой-то преувеличенной осторожностью, словно под воздействием непривычной тяжести нагрудника и наколенников. Рагнар стоял внизу у трапа, неподвижный как статуя, и она прошла мимо него, не проронив ни слова, не бросив взгляда, даже искоса. Он давно уже исчерпал все мыслимые аргументы, чтобы отговорить ее от участия в экспедиции, и ни один из них не сработал. Конечно, это было ее правом, ее долгом — подвергнуть свою жизнь опасности во имя блага Империума, и тем не менее он не мог избавиться от ощущения, что он и его собратья каким-то образом подвели ее. «До этого просто не должно было дойти», — мрачно подумал Рагнар.

Несколько позже на бронетранспортере «Химера», покрытом многочисленными зазубринами от пуль и снарядов, прибыл инквизитор Вольт. Он покинул пассажирский отсек с потрепанным кожаным контейнером с книгами в одной руке и мечом в ножнах в другой. Из-под складок его темно-красного одеяния поблескивали отполированные доспехи, а на бедре ткань узнаваемо оттопыривал болт-пистолет. Рагнар сразу заметил, что военное снаряжение было изготовлено именно для Вольта, но на инквизиторе оно смотрелось неуклюже. Он напоминал Волчьему Клинку ветерана в годах, давно миновавшего зенит своей славы, который впервые за долгие годы надел старое облачение. Очередной залп тяжелых снарядов прогремел над головой, когда Вольт пересекал бетонированную площадку перед кораблем, и он повернулся, чтобы проводить их взглядом. Рагнар наблюдал, как инквизитор в течение нескольких долгих минут задумчиво смотрел на далекий горизонт. Затем он поднял руку, словно прощаясь, выпрямился и отправился дальше в развевающемся одеянии. Присоединившись к Габриэлле в ее шаттле, он безмолвно кивнул Рагнару.

Завершив проверку двигателей шаттла, Торин, прихрамывая, подошел к Рагнару. Его доспехи были залатаны там, где адский клинок чернокнижника пробил ему бедро, но бледная линия химической сварки показывала, какую обширную рану он получил. Голос его был очень хриплым — несомненно, из-за ядовитого дыма, которым он надышался во время тушения пожара.

— В него попало несколько осколков во время воздушного налета, но он полетит, — пообещал Торин, — при условии, что Хаэгр не умудрился набрать дополнительный вес с тех пор, как мы здесь.

Гигантский Волчий Клинок откусил конец кости своими гранитоподобными зубами.

— Если даже и так, я могу сбросить его в два счета, задав тебе хорошую взбучку, — лениво сказал он.

Торин окинул своего боевого брата волчьим взглядом, и на мгновение показалось, что он и сам не прочь подраться. Это зрелище поразило Рагнара.

— Давай-ка внутрь и заводи двигатели, — быстро проговорил он. — Я хочу взлететь, как только люди Харальда окажутся на борту.

Старший Волчий Клинок угрюмо кивнул и показал на что-то за плечом Рагнара.

— Стенмарк на подходе, — прохрипел он и направился к аппарели шаттла.

Озадаченный и глубоко встревоженный, Рагнар повернулся и увидел шестерых Волчьих Гвардейцев, направляющихся сквозь дым к штурмовой группе. Их вел Стенмарк, его шлем был закреплен под рукой, а длинные черные волосы распущены. Он казался совершенно другим человеком, сразу отметил Волчий Клинок. Исчезли встревоженное выражение лица и сутулость, придававшая ему вид побежденного в командном бункере. На открытом воздухе, где грохотали орудия и над головой проносились вражеские снаряды, Волчий Гвардеец высоко поднял голову, свирепо сверкая взглядом. Он шагал сквозь ярость войны как герой из легенды, истинный сын сурового и воинственного народа. Некоторые воины из стаи Харальда заметили Стенмарка и стали выкрикивать его имя, вскинув в приветствии цепные мечи. Рагнар сделал то же самое, обнажив леденящий клинок и воздев его к небу. Даже Хаэгр торопливо отшвырнул в сторону раздробленную кость и схватил рукоятку своего громового молота.

— Микал Стенмарк, лорд и капитан, приветствую тебя! — воскликнул Рагнар звучным, могучим голосом.

Стенмарк торжественно кивнул воинам и в ответ на их приветствие поднял кулак.

— Здесь нет другого лорда, кроме Берека, — произнес он. — Я присягнул ему на верность и лишь действую от его имени. — Остановившись перед Рагнаром, он крикнул стоявшим неподалеку Кровавым Когтям: — Харальд! Подойди сюда!

Вожак стаи, бросившись бегом, покрыл несколько десятков метров в считаные мгновения под грохот доспехов и тихое подвывание сервомоторов и уважительно склонил голову перед Волчьим Гвардейцем. Рагнар опустил свой меч, внезапно остро ощутив присутствие безмолвной фигуры Моргрима Серебряного Языка, скальда роты, который наблюдал за происходящим, держась позади.

— Я вскоре отправлюсь на передовую, — заявил Стенмарк без предисловий. — Противник начал контрнаступление, и понадобятся все воины до единого, чтобы не подпустить предателей. — Он сделал паузу и нахмурился, подбирая подходящие слова. Через мгновение он продолжил: — Выживет ли Чарис, зависит от вас. Если Рунические Жрецы говорят правду, судьба всего нашего ордена также ложится на ваши плечи. Какое бы зло ни замышляли наши враги, вы должны уничтожить его любой ценой.

Лицо Харальда стало угрюмым. Он впервые услышал о жутких предсказаниях жрецов в отношении будущего ордена.

— Любой ценой, — повторил он. — Клянусь тебе в этом.

— И я, — сказал Рагнар.

Стенмарк кивнул.

— Я не жрец и не могу предложить вам благословения. И я не лорд, чтобы одарить вас золотыми кольцами или титулами. Я могу дать вам лишь это, — произнес он, протянув руку, — и пожелать вам хорошей охоты.

Они в молчании пожали друг другу предплечья, как воин — воину, под завывание ракет над головами. Рагнар был последним, и Стенмарк сжимал его руку на мгновение дольше.

— Сражайся как следует. — Он понизил голос. — Если мы больше не встретимся, знай, что ты искупил свою вину в глазах роты Берека.

Рагнар понял, что имел в виду Стенмарк. «Он посылает меня умереть с честью», — подумал Волк, и это тронуло его. Тем не менее он покачал головой, возражая:

— Нет; пока нет; нет — до тех пор, пока Копье Русса не возвращено на Гарм. Такова моя клятва Великому Волку.

Волчий Гвардеец сурово улыбнулся и кивнул:

— Да будет так. Русс узнает о твоих подвигах даже из глубин варпа. — Сделав шаг назад, Стенмарк отдал честь двум Волкам в последний раз. — До встречи, братья, в этой жизни или в следующей, — сказал он.