Страница 73 из 83
— У вас очень извращенное представление о нашем мире, — заметил Нармин.
Казантарец поднял брови.
— Это говорит убийца? Вспомните старого барона.
— Вам известно, как я наказан, — мрачно ответил Нармин.
— Это так, — согласился Дьяк.
— Откуда вы узнали об отравлении?
— Мне это кажется очевидным. Молодая жена, старый муж. Привлекательный лорд, который почти всегда рядом. Болезнь и смерть супруга, слухи о любовной связи, — казантарец развел руками.
— А Сафир? — спросил Нармин. — Он здесь на каких правах?
— Об этом вы сами его спросите. Вы же слышали, как я приказал его позвать.
— Он действительно изменил короне?
— И да, и нет.
— Как это понимать?
— Он сам объяснит, если захочет. — Дьяк поднялся. — Я уже слышу его шаги.
— Что бы вы потребовали, если бы я согласился на ваше предложение? — неожиданно для самого себя спросил Нармин.
— Помочь вашему другу.
— Сафиру?
— Да.
— В чем?
— Убить императора. — Дьяк направился к двери и распахнул ее в тот самый миг, когда на пороге возник Сафир.
Пропустив его в комнату, казантарец посторонился.
— Поговорите, — сказал он, — возможно, ты убедишь лорда Армаока.
Кивнув Сафиру, он вышел, закрыв дверь.
Нармин оглядел друга с головы до ног. Тот немного изменился. Кажется, взгляд стал жестче и выражение лица приобрело сосредоточенность, ранее ему несвойственную.
— Здравствуй, — проговорил Сафир, подходя и останавливаясь перед Намином. Вид у него был несколько смущенный.
— Ты не похож на пленника, — ответил Армаок, проигнорировав приветствие.
Сафир помолчал.
— Я его ученик, — проговорил он наконец.
— И чему он тебя учит? Как убить того, кто вырастил тебя? Того, кто…
— Не говори так! — резко оборвал Сафир Нармина и нервно прошелся по комнате.
Армаок следил за ним взглядом.
— Ты не знаешь того, что знаю я! — проговорил Сафир, останавливаясь. В его голосе слышалась боль.
— Расскажи мне, — попросил Нармин, чувствуя, что другу нужно выговориться.
Сафир помолчал, словно не мог решиться. Наконец он вздохнул и сел на стул.
— Камаэль приказал убить моих родителей, — сказал он. — Возможно, он боялся, что род Маградов станет слишком силен или еще что-то заставило его оклеветать моего отца, но факт остается фактом: легионеры действовали по приказу императора.
— Тебе сказал об этом казантарец? — скептически спросил Нармин.
— У меня есть доказательство!
— Какое?
Сафир достал из кармана сложенный листок и протянул Армаоку. Тот быстро пробежал его глазами.
— Ты уверен, что это не подделка?
— Вполне.
— Почему?
Сафир промолчал. Он не мог сказать, что во многом поверить в виновность Камаэля его вынудили сны, в которых он видел смерть своих родителей. Нармин наверняка сказал бы, что это всего лишь мороки, которые насылал на Сафира Дьяк. Возможно, так оно и было, но Сафир не сомневался в подлинности документа — он хорошо знал и почерк императора, и оттиск государственной печати, который видел не раз. Кроме того, сны были так реалистичны, что не поверить в них он не мог. Тем не менее Сафир понимал, что это слабые доводы для скептически настроенного Нармина, и не хотел попусту спорить.
— Я совершу возмездие любой ценой, — сказал он, глядя в сторону. — Кровь моих родителей взывает к отмщению, и я не могу пренебречь долгом. Ты знаешь это не хуже меня!
— Я давал клятву верности императору, — проговорил Нармин, подумав, — и ты тоже. Но ты забыл о ней, ослепленный жаждой мести. Теперь, когда прошло время, не кажется ли тебе, что все эти рассказы о смерти твоих родителей на самом деле могут быть выдумками казантарца, который старается заставить тебя плясать под свою дудку. Не пора ли опомниться, друг?
Сафир отрицательно покачал головой.
— Ты верно сказал, что я поклялся в верности императору. Но у меня есть и другой долг, — ответил он, — не менее священный. На его стороне традиции и весь уклад нашей жизни.
— Ты имеешь в виду месть?
Сафир мрачно кивнул:
— Души отца и матери будут взывать ко мне после моей смерти, понося за то, что я оставил их убийцу без возмездия.
— Да, и здесь ты прав, — согласился Нармин, — но ты ведь хочешь поднять руку на императора сам, не пользуясь чужими… услугами. Это прямое нарушение клятвы верности.
— А ты предлагаешь нанять убийц?
— Я не могу предлагать тебе этого. Я верен присяге.
— Послушай, — Сафир взглянул прямо в лицо Нармина, — даже если его убьют по моему приказу, клятва будет нарушена. Эта уловка ничего не будет стоить, когда мне придется держать ответ перед богами. Ты и сам это знаешь.
Нармин кивнул, с удивлением обнаружив, что постепенно обретает способность двигаться.
— Поэтому, — продолжал Сафир, — я убью его сам. Нет смысла отказывать себе в этом удовольствии.
— Но я не могу позволить тебе! — Нармин покачал головой.
— Собираешься мне помешать? — Сафир был удивлен. — Но ты в плену.
— Так же, как ты.
— Отнюдь. Вот мой меч, — Сафир дотронулся до эфеса. — А где твой клинок?
— И все же это мой долг, — Нармин посмотрел в глаза Сафиру. Тот невольно вздрогнул, потом усмехнулся через силу.
— Ничего у тебя не выйдет, друг, — проговорил он тихо. — Радуйся, что остался жив, и наслаждайся жизнью.
— Я найду способ, — отчеканил Нармин.
— Наша дружба для тебя ничего не значит?
— Ты клятвопреступник.
— Пока нет.
— В своем сердце — уже да.
— Не тебе судить мое сердце! — Сафир вспыхнул, и его рука непроизвольно сжала эфес.
Заметив это, Нармин криво усмехнулся.
— Собираешься убить безоружного, лорд Маград? Неплохое начало.
Сафир опустил руку.
— В этом нет нужды, лорд Армаок, — возразил он негромко. — Но помни, что ты не сможешь помешать мне. Я сказал!
— А я услышал, — отозвался Нармин.
Сафир повернулся и пошел прочь. Нармин проводил его задумчивым взглядом. Он понимал, что его друг не остановится и сделает все, чтобы убить императора. Его личный долг оказался для него важнее государственного, выше которого, казалось Нармину, нет ничего. И вот теперь Сафир собирался нарушить клятву из-за россказней врагов Урдисабана. Нармин не понимал, как его друг мог быть так слеп и не видеть, что его используют. Даже если обвинительный акт был подлинным, все равно казантарец манипулировал Сафиром.
Через минуту в комнату вошел Дьяк в сопровождении двух телохранителей. Он сделал им знак поднять Нармина, и те подхватили пленника под руки.
— Думаю, вы заметили, что к вам отчасти вернулась подвижность, — заметил Дьяк. — Не обольщайтесь: я просто ослабил чары. Если не будете делать глупости, я сниму их вовсе.
— Сделайте одолжение, — отозвался Нармин, повисший между дюжими стражниками, словно куль картошки.
— Не пытайтесь бежать, мои люди обучены куда лучше вас, — предупредил Дьяк. Он сделал едва заметный пасс, и Нармин почувствовал, что обрел возможность снова управлять своим телом. — Я выделю вам комнату, и вы не будете испытывать ни в чем нужды. Но ваши передвижения по замку придется ограничить.
Армаок никак не отреагировал на слова казантарца. Он вспомнил о преторианцах, оставшихся в лесу дожидаться его. Вскоре они отправятся в Урдисабан, решив, что их предводитель погиб. Возможно, тогда Камаэль пошлет большой отряд, который возьмет башню приступом. Главное, чтобы это произошло до того, как Сафир и Дьяк приведут в исполнение свой план — тогда Нармину удастся предупредить императора о грозящей опасности. Но все это могло занять слишком много времени, которого не было. Армаок не сомневался, что Сафир будет действовать быстро и решительно, да и его так называемый учитель едва ли станет затягивать, так что, вероятно, вскоре они попытаются убить Камаэля. Он решил сегодня же обдумать, что предпринять и как ему следует поступить, поскольку, несмотря на желание остановить Сафира, он не мог представить себе, что посмеет вонзить в сердце друга меч. Даже если он у него будет.