Страница 90 из 90
Услышав мои последние слова, мой бывший дядюшка Джоэль вдруг зашелся в истерике и начал визжать, корчась от приступов поистине ужасного хохота. Но я, возмущенно и презрительно фыркнув, уже отвернулся от него и крикнул в окно тому капитану:
— Ты вроде как велел мне выходить из дома, армия? Отлично! Я выхожу! Лови!
С этими словами я выбросился в окно и, ловко раздвинув ноги, шлепнулся верхом на капитанову лошадку, в самый раз позади седла. Бедная тварь захрипела и упала на колени, но мгновенно снова вскочила на ноги и стрелой метнулась прочь от дома. Я нежно обнимал капитана за его голубое пузо, так что солдаты не решились стрелять в меня, опасаясь попасть в своего командира. Мы черной молнией промчались сквозь боевые порядки кавалерии, оставляя позади себя лишь крики и визг поспешно разбегавшегося во все стороны гражданского сословия. А спустя несколько мгновений мы уже были далеко в холмах.
А те люди, которые утверждают, будто я украл капитанскую лошадку, — отъявленные лжецы! Потому как несколько позже, ну буквально через год, я прислал ее назад! И то, что я будто бы нарочно швырнул бедного капитана на клумбу с кактусами, стоило мне оказаться вне зоны огня, — тоже наглая ложь! Я вообще его никуда не швырял! Я даже не заметил, когда именно он нечаянно вывалился из моих рук. А уж кому-кому, как не ему, следовало бы быть осмотрительней и повнимательней следить, куда именно он падает своим глупым голубым пузом вперед!
Одним словом, все, чего я теперь хочу, так это оставаться всю свою жизнь как можно дальше от Зуба Пилы и от этих противных Горфелей. Потому как нету в мире ничего более отвратительного, чем человеческая неблагодарность!