Цветы из бури

Жерво Кристиан ответил ему мрачным и дерзким взглядом из-под черных ресниц. Кристиан не хотел идти в эту харчевню; он старался удержать Мэдди, но она настаивала, и он пошел следом, желая быть с ней рядом. Он все время молчал, и Мэдди не знала, понимает ли он то, что она рассказывала Ричарду Гилю, однако всем своим видом Жерво подчеркивал оскорбленное достоинство, как будто она, заведя новое знакомство, тем самым унизила его.

Ричард тоже молчал, пытаясь осмыслить ее рассказ. Мэдди терпеливо ждала. Она была рада, что встретила человека, который не принимал поспешных решений, а старался прежде обдумать их. Ей было приятно находиться в его обществе. Молодой Друг был красив, отличался размеренными движениями, волевым лицом и решительным видом, что внушало доверие.

Мэдди была уверена, что он ни разу не был на Ежегодных Лондонских Встречах, на которых Друзья собирались, чтобы обсудить свои дела за год, и сомневалась, что видела его на менее представительных Квартальных и Ежемесячных встречах, где квакеры общались духовно. На Ежегодные Встречи съезжались квакерские семьи со всей Англии. Если бы на них присутствовал Ричард Гиль, она бы вспомнила его. Для того чтобы знать, кто самый влиятельный, кто женат, а кто нет, женщинам не обязательно было самим участвовать в мужских встречах.

Считалось само собой разумеющимся, что если молодая женщина желала выйти замуж, то наилучшим выходом для нее в этой ситуации было посещать Лондонские Ежегодные Встречи, где одна из главных обязанностей Женского Собрания состояла в том, чтобы подбирать подходящие для этого пары — процесс, который, естественно, сводился к тому, чтобы обсуждать и давать свою оценку имеющимся на данный момент холостякам брачного возраста. Мэдди была совершенно уверена, что Ричард Гиль не попадал в поле зрения Женского Собрания ни в каком смысле: ни в брачном, ни в ином другом. Правда, трудно было сказать, каким делом он мог заниматься. Ричард Гиль пришел на постоялый двор, чтобы забрать тяжелую небольшую коробку, с которой он обращался весьма осторожно. Сейчас эта коробка стояла на столе около него, обклеенная целой серией круглых этикеток со странными надписями вроде: «Клаудиана, 4-й ряд, розовый», «Знамя Трафальгара, 1-й ряд, библомен», «Граф Кларенс, 4-й рад, бизард».

Слуга принес мясной пудинг и вареную капусту, Жерво поморщился. Он жадно пил эль, а Мэдди тем временем намазала маслом три куска хлеба и раздала всем по одному.

Она склонила голову в краткой молитве. Ричард снял шляпу. Жерво ничего не сделал, только следил за ними недобрым взглядом, сгорбившись на своем стуле и скрестив на груди руки.

Ричард снова надел шляпу и принялся за пудинг. Немногие молодые люди из числа знакомых Мэдди так строго придерживались правил Простой Речи и Одежды. Ричардом она восхищалась. Ей было даже обидно, что она сидит перед ним без шляпы, в разорванной юбке. Хотелось выглядеть аккуратной и приличной.

Мэдди посмотрела на Жерво. Он ничего не ел, а только пристально следил за ней — и какой бы чистой красотой ни отличался Ричард Гиль, герцог значил для нее нечто большее. Кристиан был ее тенью, был связан с ней поцелуем… Его ласковые руки на ее волосах…

Мэдди вспыхнула, чувствуя себя лгуньей, обманщицей. Она выдавала Жерво за больного, а себя за его сиделку. Внезапно Мэдди поняла всю фальшь этого фарса — какая сиделка пустится в бега вместе с больным против желания его семьи? Какая сиделка позволит, чтобы ее целовали? Что подумал бы о ней Ричард Гиль, если бы узнал об этом? А не признаться ему — значит, солгать молчанием. Это недостойно. Тот, кто хочет встать на путь истины, так поступать не должен.

— Вы считаете, что он нормален? — спросил Ричард. Мэдди вздрогнула от неожиданности. Она подняла глаза.

— Да. Он как будто не буйствует.

Она отломила кусок хлеба, слегка усмехнувшись.

— Он герцог. Это не безумие. Совсем не то.

Ричард откусил еще кусок.

— Значит, герцоги себя так ведут?

— На большее он не способен.

Жерво вскинул голову. Он скучал. Посмотрев то на Мэдди, то на Ричарда, он поднял свой эль и выпил.

— Он не понимает нашего разговора? — спросил Ричард.

— Не знаю. Мне кажется, если понимает, то немного.

— Отвези его домой, в семью.

Мэдди встрепенулась.

— Нет.

Жерво посмотрел на нее. Скука исчезла.

— Ты не имеешь права держать его у себя, если его родственники считают, что он должен жить в уединении. Он принадлежит своей семье.

— Нет. Его там не понимают. Они не знают, каково там быть.

— В доме твоего кузена?

— Это приют для умалишенных. А он не безумен.

— Он не может говорить. Как он будет жить?

Она поглубже закуталась в свой плащ.

— Не один. Он не может жить один.

— Тогда как? Ведь у него нет друзей…

— Я… — Мэдди умолкла. Она поняла, что не знает этого. Она взглянула на Жерво. — Друг? — спросила Мэдди. — Есть ли у тебя близкий друг?

Он настороженно перевел взгляд на Ричарда.

— Нет, — сказала она. — Я не имею в виду квакеров. Просто приятелей. Ваших товарищей.

Кристиан замялся. Потом показал рукой на нее.

— Жерво! — в ее голосе зазвучало отчаяние. — Неужели нет никого, кто хорошо к тебе относится?

Он сжал руку. Большой золотой перстень-печатка сверкнул на его пальце. Кристиан злобно посмотрел на Ричарда, удобно устраиваясь на своем стуле.

— А, может быть, Жерво… вы останетесь с ним? — она кивнула в сторону квакера. — С Ричардом Гилем?

— Архимедия… — начал было Ричард.

— Только до тех пор, пока я съезжу домой и предупрежу отца, что со мной все в порядке, — поспешно сказала Мэдди. — Если бы ты остался с ним совсем ненадолго. На несколько часов.

— Дело не в этом. Дело в том, что его следует отправить назад.

— Я не могу этого сделать! — воскликнула она, подавшись вперед. — Ты никак этого не поймешь.

Жерво напряженно следил за ней. Правая рука ритмично сжималась в кулак и разжималась. Левой рукой он обхватил кружку эля, но пить не стал.

— Прошу тебя, — обратилась она к Ричарду Гилю. По лбу квакера пробежали мелкие морщинки сомнения. Мэдди увидела беспокойство в его ясных серых глазах.

— Прошу, — прошептала она. — Сделай это своей Заботой.

К такой просьбе ни один Друг не мог отнестись легкомысленно. Ричард нахмурился, глядя в свою тарелку. Он закрыл глаза. Мэдди ждала и умоляла Господа помочь ей, хотя знала, что так делать нельзя. Нельзя просить Бога, чтобы победила ее собственная воля, но удержаться от этого у нее не было сил. Мэдди не могла вернуться с Жерво назад — это была единственная Истина, которую она знала твердо; невозможно представить его снова в Блайтдейл Холле.

Ричард глубоко вздохнул и посмотрел на нее.

— Хорошо, пусть это будет моей Заботой. О том, надо ли ему возвращаться, я подумаю позже.

Мэдди не совсем поняла, значило ли это, что Ричард будет ждать ее здесь вместе с герцогом или нет? Но не успела задать вопрос, потому что Жерво стукнул кружкой с элем об стол. Он встал, отбросив ногой стул, и рывком поднял Мэдди на ноги.

— Назад, — воскликнул Кристиан, заскрипел зубами и добавил: — Друг!

Жерво потащил ее за собой и так крепко держал, что она не могла вырваться. Она слышала, что Ричард что-то говорил им вслед, видела, как спешил на помощь слуга, чтобы не выпустить его из-за стола, но Жерво тащил ее к двери с непостижимой силой.

Мэдди сопротивлялась, пыталась вернуться назад. Жерво легко пересилил ее, она и не представляла, какой силой он обладал. Когда Мэдди упиралась ногами, он попросту волок ее. Она изворачивалась, но Жерво снова хватал ее за шею и безжалостно тащил за собой.

— Жерво! Ричард! Я не могу — помогите!

Краем глаза она увидела Ричарда, потом слугу и потеряла их из вида, споткнувшись на пороге и чуть не выпав из таверны в уличную толпу.

— Друг! — воскликнул Жерво, продираясь сквозь народ и волоча ее за собой. — Дерн.

Он остановил экипаж точно так же, как предыдущий, — просто выйдя на середину улицы. Лошадь взвилась на дыбы, ее копыта упали в дюйме от его ног, возница заорал и чуть не столкнулся с другим экипажем. Жерво схватил лошадь за уздечку.