Благородный разбойник

Он переправил ее на лодке к восточному мысу. Они взобрались по тропе на скалу, миновали пещерку любовных свиданий и подошли к задней двери замка, где их встретил один из доверенных людей Филиппа.

Опустив голову, Елена в сопровождении Дарио и бандита поднялась по лестнице. На ней был капюшон в черно-белую полоску, отличительный знак проститутки в Монтеверде, и любое проявление интереса со стороны дежуривших солдат пресекалось громким окриком: – Это разрешено ему на ночь.

Когда они дошли до последней, хорошо охраняемой двери, Елена уже не знала, отчего так колотится ее сердце: то ли от долгого подъема, то ли от предвкушения встречи с Аллегрето. Когда человек Филиппа открыл дверь, она краем глаза увидела, что кто-то загородил вход.

– Вон, – коротко бросил Дарио. – Ему не нужна твоя компания.

Она поняла, что в дверях стоял Зафер. Помедлив, он подчинился, и Дарио легонько подтолкнул ее. Она вошла, и дверь тут же захлопнулась.

Хотя была полночь, свечи еще горели, но комната, превосходно обставленная, как она и приказала, была пуста. На столе лежали книги, пергаменты, чернильница, нарезанные перья. Снаружи слышался шум дождя. Ощутив необычный запах, Елена неожиданно вспомнила его кабинет на острове. Дальше, под аркой, оказалась еще одна дверь, тоже открытая. В пустой комнате за нею горели знакомые голубые шары, освещая стол, уставленный стеклянными колбами и пузырьками.

Кто-то вдруг резко заломил ей руку за спину, зажал ладонью рот. Через секунду он сделал глубокий вдох и сразу отпустил ее.

Елена повернулась и, растирая плечо, взглянула из-под капюшона на Аллегрето.

Он не выразил ни радости, ни удивления, вообще никаких чувств.

– Я думал, Франко может послать женщину, – не поздоровавшись, сказал он.

Она поняла, что он имеет в виду наемного убийцу. Не так она представляла себе их встречу.

– Я боялась предупредить тебя о моем приходе. Это могли заметить.

Он бесстрастно смотрел на нее.

– Прекрасная маскировка.

Елена опустила голову, не зная, как это расценить. Он был в черной шелковой одежде с серебряной отделкой и жемчугами на манжетах. Отросшие волосы заплетены сзади. Синяки и царапины давно исчезли, сейчас он был даже еще красивее, чем ей запомнилось.

– Как это понимать? Зачем ты пришла?

Встретив столь холодный прием, она и сама уже задавала себе такой вопрос. Она собиралась убедить его, что не уступит совету и не выйдет замуж. Она думала, его это беспокоит. Ей так хотелось увидеть его, что она пренебрегла всеми доводами рассудка. Откинув капюшон, Елена подошла к столу.

– Завтра совет выбирает мужа для меня.

– Я знаю.

Она искоса взглянула на него.

– Что мне делать?

– Ты спрашиваешь у меня? – коротко засмеялся он.

Она не хотела спрашивать, просто сказала ему. А он холоден, похоже, не чувствует, как она, ни боли, ни волнения, ни дрожи оттого, что они снова в одной комнате, наедине.

– Ты говорил, что мы женаты.

– Я лгал, – резко сказал он. – Ты свободна. У тебя есть разрешение от самого папы, как я слышал.

– Мое сердце не свободно.

– Ты пришла меня пытать, не так ли? Господи, почему я не убил всех женщин, когда-либо носивших имя Монтеверде.

– А для меня, думаешь, это не пытка?

– Тогда зачем ты пришла?

– Почему ты до сих пор здесь? Я ведь знаю, что тебе не составляет труда бежать.

– И куда мне бежать? Что делать? Я бы сражался с Риатой и победил, но я не буду сражаться с тобой.

– Только поэтому?

Он бросил на нее такой взгляд, что Елена чуть не отпрянула, хотя их разделял стол.

– Ты получаешь от этого удовольствие, да? – тихо спросил Аллегрето.

Он медленно направился к ней. Казалось, он двигался неторопливо и все-таки возник перед нею неожиданно, прижав ее к столу.

– Ты держишь меня тут, хотя приглашаешь Франко в цитадель, заигрываешь со своим английским рыцарем. Я знаю тебя.

– Ничего подобного! – воскликнула Елена. – Я это ненавижу.

– Хочешь узнать, как это меня терзает? Хочешь увидеть в моей руке яд, когда я больше не смогу этого вынести?

– Нет!

– Все эти удобства только для отвода глаз. Я не покончу жизнь самоубийством. Нет, я, оказывается, в десять раз глупее... надеюсь как-нибудь пробиться на небеса. Быть с тобой, когда закончится наша жизнь, если это не суждено на земле.

Елена упала на стул и закрыла лицо руками.

– Господи, если бы ты заключил мир с Риатой. Ты мог быть свободным. Мог прийти в цитадель.

– Чтобы видеть тебя замужем за другим и с этим английским псом, скачущим в твоей постели, когда ты пожелаешь? Благодарю покорно! Лучше оставь меня здесь дожидаться яда.

– Я не выйду замуж. Никогда. Я пришла сказать тебе это. Я не возьму себе никого другого.

Прогремел гром. Пламя свечей качнулось от ветра, но голубые шары светили ровно. Из соседней комнаты донесся шум усиливающегося дождя.

– Ты сможешь долго противиться, – уже мягче сказал он. – Но ты сошла с ума, если доверяешь Франко. Тебе даже не следовало бы находиться рядом с ним. Я не могу тебя защитить, пока он в цитадели.

– А как бы ты это сделал?

– Да уж как придется. Ты не облегчаешь мне дело.

– А другого пути нет? Ты не сможешь поверить в искренность намерений Франко? – робко спросила она.

– Лишь когда настанет апокалипсис и уничтожит всех нас.

Аллегрето подошел к окну. Снаружи лил дождь, камни почернели от воды.

– Ты не возьмешь другого? – вдруг спросил он, глядя в темноту. – Даже своего преподобного Раймона?

– Нет. Иначе я бы не пришла сюда.

Он медленно покачал головой.

– Это выше моего понимания. Верить в мечты Лигурио. Верить твоим словам.

– А ты веришь?

– Иногда. Но в этом нет места для меня, Елена. Я рожден для того, чему ты стараешься положить конец.

Елена закрыла глаза. При всем желании она не могла сказать ему ничего утешительного. В совете уже раздавались голоса, что Аллегрето с Франко Пьетро нужно допросить как изменников Монтеверде, и было очевидно, что исход предрешен.

Встав, она вернулась к столу. Книги и свитки не имели отношения к естественным наукам. Библия была раскрыта на десяти заповедях. На пергаменте написаны имена святых, и возле каждого проставлена сумма, как в счетных книгах венецианских банкиров.

Она вспомнила радость настоятеля монастыря, принявшего нескольких сирот Аллегрето в свой тихий приют. Тогда она сочла его добрым, благородным человеком, который даже отказался от денег, предложенных на их содержание. Ведя пальцем по списку, Елена увидела там имя аббата и рядом с ним огромную сумму.

– Пытаюсь купить себе дорогу на небеса, – усмехнулся Аллегрето. – Если знаешь о каком-нибудь особенно праведном человеке, которого я могу поддержать, или о каком-нибудь чуде, сообщи мне.

Она безрадостно улыбнулась:

– Я хочу от тебя лишь одного чуда.

– Я из плоти и крови. Во мне никаких чудес нет, Елена. Ты сама знаешь.

– Во мне, видимо, тоже. Иногда я думаю, что это большая ошибка. Что мой дед был не прав. Мы слабы. Мы разобщены. Я – девушка, мне нет еще и девятнадцати. Милан только и ждет, чтобы я оступилась. И ему осталось не слишком долго ждать. – Она прерывисто вздохнула. – Рассказы, которые я слышала о Висконти... Они же просто звери, а не люди. Иногда мне бывает так страшно. И так хочется, чтобы ты был рядом.

– Сейчас ты пытаешь меня правдой.

– И себя.

Она почувствовала, когда он подошел к ней. Когда молча встал за спиной.

– Чего ты хочешь?

– О... не спрашивай, – выдохнула Елена.

Она знала, чего хочет. Зачем пришла сюда. Все время знала. Она чувствовала, как он распускает ее волосы, как они падают ей на плечи. Но он ее не обнял.

– Я должна идти, – сказала она. И не двинулась с места.

– Дай мне вспомнить, – прошептал он, вдохнув ее запах. – Дай мне сначала вспомнить.

Елена повернулась к нему, откинула голову. Он перебирал ее волосы, гладил по лицу, а потом начал целовать, раздвигая ей губы языком. Она прильнула к его сильному, живому, осязаемому телу. Сколько прошло времени с тех пор, она уже почти не верила, что все было не просто ее мечтой. Это ее темный ангел.